От перестановки мест...(СИ) - Страница 3

-Да кто, блядь, требует от тебя отчета? Но ты должен был сказать, что уезжаешь, еще два дня назад! А не сообщать мимоходом в случайном разговоре… Ритка ведь в курсе?

-Она моя сестра…

-Конечно, сестра… А мы так… напоебаться… чего с нами церемониться… Блядь, да хватит меня гладить и успокаивать, как собаку! – Жека возмущенно сбросил со своего живота руки Никиты, который все это время продолжал прижимать его к себе, и выскочил из кухни.

Как только хлопнула входная дверь, парни еще какое-то время смотрели на пустой дверной проем. Молча застыв в одинаковых позах – присев на подоконник и опираясь плечами на откосы с разных сторон окна – они словно ждали, что Женька одумается и вернется. Потом Ники, взяв брошенную Гором пачку, достал сигарету и задумчиво постучал мундштуком по плотному картону:

-Ты должен был ему сказать.

-Тебе-то что за печаль? - проворчал Гор. Забрав у Ники чуть мятую с боков пачку, чтобы прекратить раздражающий стук, он покрутил ее в руках, размышляя прикурить или нет и, все-таки достав сигарету, швырнул пачку обратно на подоконник. – Теперь Джеки остается в твое единоличное распоряжение.

-Знаешь, - Ники крошил в руках сигаретный цилиндр, не замечая, что табак сыпется на пол, и не обращая внимания на поднесенный Гором огонек зажигалки, - все это время, несмотря на твои дурацкие поступки, на наши с тобой трения и разногласия, я считал тебя умным человеком, который знает, что делает и чего хочет. Но вот теперь смотрю и думаю - «дурак ты, Егор». Ты все время мне талдычил, что я слепой идиот, и не понимаю Жеку, не вижу, чего он хочет. А ты сам-то много видишь и понимаешь в нем? Ну, кроме того, как ему нравится трахаться и что его заводит в постели. Ты понимаешь, что он чувствует? Чего хочет не его тело, а душа?

-Где уж мне, - Гор скривил губы в ехидной и злой усмешке, - это ты у нас специалист по душам, а я так, как Джеки выразился, напоебаться.

-Вот ты это сейчас к чему? На кого злишься? На Жеку? На меня? – Никита развернулся всем корпусом к собеседнику и уставился пристальным взглядом на закаменевший профиль с упрямо сжатыми челюстями и нервно ходящими желваками.

В подъезде зашумел лифт, под окнами заорала сигнализация, а Гор продолжал молчать, время от времени поднося ко рту сигарету и глубоко затягиваясь, с трудом размыкая побелевшие губы, словно они заледенели и не хотели слушаться.

-Думаешь мне в радость делить с тобой любимого человека? – продолжил Ники, так и не дождавшись от Гора никакой реакции. – Не буду врать, что ты мне совсем не нравишься. Нравишься. Сразу понравился, с первой встречи. Но согласись, это не причина отдавать тебе Жеку. И я бы никогда не пошел на это. Но ОН этого захотел, а я не могу его потерять и хочу, чтобы Жека был счастлив. И раз уж счастлив он может быть только с нами двумя, я согласился на эти отношения и был уверен, что уж ты-то, лучше нас двоих все это понимаешь. А что ты творишь сейчас? Почему отталкиваешь его? Зачем? Боишься обязательств и душевной привязанности?

-Я действительно не был уверен, состоится поездка или нет, - Гор обжегшись докуренной сигаретой, выматерился зло и витиевато, и затушил оплавившийся фильтр о дно пепельницы. – А докладывать обо всех планах отца не считаю нужным.

-Блядь, хватит придуриваться! – разозлился Никита. - Никто этого от тебя не требует! Ты прекрасно понял о чем я! Ты должен был сказать о своей поездке сразу, как узнал. И уж точно не так, как ты это сделал. Не между прочим. Что трудно было нормально поговорить? Нахера было тыкать Жеку носом в то, что он для тебя никто?.. Аааа, да что с тобой разговаривать? – раздраженно бросив в пепельницу распотрошенную, но так и не прикуренную сигарету, Никита оттолкнулся рукой от подоконника. – Счастливого пути.

2 часть

****

На улице с утра хлестал дождь, словно природа вознамерилась за все прегрешения человечества, смыть его с лица земли, устроив еще один всемирный потоп. Вылет откладывался на три часа, и Гор с тоской смотрел в огромное окно кафе, по которому сплошным потоком стекали струи воды, размывая силуэты машин и прохожих. Безумно хотелось курить, но Гор сидел, почти не шевелясь, допивая, наверное, уже пятую чашку кофе. И ему казалось, что эти часы длятся намного дольше, чем пять месяцев, что он провел в Англии. Время, словно патока, тянулось медленно и неторопливо. Минуты ленивыми каплями с трудом отрывались от настоящего, неспеша перетекая в прошлое. А тревожные мысли липли надоедливыми мухами, беспрерывно крутясь в голове и монотонно жужжа.

Все время, проведенное здесь, Гор носился словно заведенный, работая, как проклятый, стараясь все успеть и поскорее закончить дела. Хотя он и под страхом смерти, даже самому себе, не признался бы, что делает это не потому, что его торопит отец, а чтобы скорее вернуться домой… к Джеки...

Джеки…

Чем его так зацепил этот, в общем-то ничем не примечательный парень, Гор не понимал. Таких мальчиков с симпатичными мордашками и упругими задницами было у него не один и не два. Но Гор забывал о них, стоило удовлетворить свое желание. И даже не на следующий день после секса. Интерес к ним пропадал по мере того, как обмякал член после оргазма.

А Джеки… Они трахались почти два месяца, но он продолжал привлекать Гора так же, как и в первый день знакомства. И дело не только в сексе, впрочем, впечатляющем. Было что-то еще в этом колючем мальчишке с белобрысой челкой, из-под которой словно лакированные бусины озорно, а иногда нахально блестели голубые глаза. И Гор не понимал, что же это, что не отпускает его, не дает забыть. Причем настолько, что он даже подставил свою задницу, лишь бы удержать, выиграть время.

Гор тяжело усмехнулся и по привычке потянулся к пачке сигарет, собираясь закурить, но, наткнувшись на осуждающий взгляд официантки, улыбнулся ей, обворожительно и немного виновато и, убрав сигареты, вновь погрузился в воспоминания.

Джеки, Джеки… Нужен ли ему теперь Гор? После стольких-то месяцев разлуки? И после их не совсем однозначного расставания.

В тот вечер, после ухода Никиты, Гор, оставшись один, долго сидел в кухне на подоконнике и курил, жмурясь от дыма и напряженно глядя в темное окно пустым невидящим взглядом.

Приняв решение, он резко поднялся и, затушив в пепельнице окурок, направился в комнату, где продолжали веселиться гости, не подозревая о разыгравшейся в кухне сцене. Подозвав сестру, Гор, достав бумажник, вытащил пачку банкнот и не считая отдал ей, сказав, чтобы все валили в клуб, а сам поехал к Джеки.

А потом, вызвав его в подъезд, Гор долго, с несвойственным для него терпением, что-то сбивчиво объяснял, уговаривал, просил понять и войти в ситуацию.

Но на все оправдания Женька глухо молчал, стиснув зубы и упрямо мотая головой. И когда слов уже не осталось, Гор, отчаявшись хоть что-то доказать, растеряв последние крохи терпения и выдержки, перешел к действиям.