От ненависти до любви 2. На пути в вечность (СИ) - Страница 7

Это я и заявила ему, дождавшись, когда уйдут его друзья. Я кричала и била его по ногам (как наименее пострадавшей части тела) подушкой, обозвала идиотом и ушла, громко хлопнув дверью. И то, что потом увидела по ТВ и в газетах, отнюдь не способствовало моему успокоению. Да он же мне всю жизнь разрушил! Без меня меня женили называется. Замуж выдали. Какая к чертовой матери разница?! Мне же теперь на улицу не выйти без кардинальной смены имиджа. Вон, хотела по больничному парку пройтись, так нет же, журналисты караулят в конце коридора и все просят ответить на вопросы. Как же бесит! Связалась на свою голову! Ох, еще и голова болит. Где там медсестра с таблетками? И кушать уже хочется. Эх, жизнь моя – жестянка!

- Добрый день, Диана. Ваши таблетки. Через десять минут привезут ужин, – появилась медсестра. Прямо как будто мысли мои подслушала. Я даже с подозрением на нее покосилась.

- Спасибо.

- Пожалуйста. После ужина не забудьте прийти на перевязку в процедурный, – приторно-доброжелательно улыбнулась мне девушка. Я только кивнула и поспешила проглотить таблетку.

Но, конечно, по-другому и произойти не могло. Я уже почти допила, когда дверь вдруг резко распахнулась, и заскочил Димка.

- Очухалась, болезная? – завопил он, пока меня скрутил приступ кашля.

Заплевав всю больничную пижаму, хватаясь за зашитый бок, я угрожающе приближалась к другу. Тот слегка струхнул.

- Ты чего? На зомбака смахиваешь, – икнул он и сделал шаг назад.

- Стоять, - прохрипела я, хватая его за волосы, - И терпеть! Убивать буду! Ополоумел так врываться к полумертвой больной и немощной мне? Я ж чуть обратно на тот свет не отправилась! Кретин несчастный! Придурок жизни моей! Знаешь ты, как больно мне кашлять?! А как тянет рубец, когда мне приходится руки так высоко поднимать?!

Я, как бесноватая, тягала Димку за уши и волосы и вопила на всю ивановскую. Может он и не совсем заслужил это, но я и так злая была, а тут он еще со своими шуточками ущербными.

- Где тут полумертвая? Где немощная? Тут Халк самый настоящий, сильный и зеленый. Откуда у больной сил столько? Отстань уже, припадочная! – вопил Димка, но не отбивался как обычно, а терпел. Удовлетворившись наказанием, я оттолкнула его и нагло заглянула в принесенный им пакет с передачкой от мамы.

– Чуть не убила. Совсем тебе голову повредили, – обиженно бурчал друг, пытаясь пригладить волосы и любовно поглаживая раскрасневшиеся уши.

- Повредили, повредили, - раздалось у все еще открытой двери. Я вскинулась. Царев собственной персоной облокотился на дверной косяк.

- Ты! – прищурилась я, ткнув в его сторону пальцем, - Почему встал? Нельзя же!

- А что мне остается, если моя селезенка меня бросила, и возвращаться не спешит? Из-за тебя пришлось так страдать, – развел руками Иван и поморщился. Я инстинктивно подалась было к нему, но одернула себя.

Мы поссорились! И он виноват! И извиняться не думает, а снова меня винит! Думаешь, раз тебе больно, то все можно? Ну, уж нет!

- Ты… - опять начала я, но Димка уже справился с потрясением при виде в такой близости «того самого» Царева, прыснул и перебил меня.

- Ты ее селезенкой назвал? Это у вас такие романтические прозвища? Как мило! Она твоя селезенка, а ты ее кто? Мозг – лучший вариант! Ей он сейчас особенно нужен! – расхохотался этот кретин. С одинаковым выражением жалости на лице мы с Царевым посмотрели на Димку. Нет, ну надо быть таким… слов нет. Дурак - одним словом. Даже ругаться с Иваном расхотелось.

- Кися, напомни, почему я с тобой общаюсь? – не выдержала я до окончания приступа смеха. Друг подавился и осуждающе уставился на меня. Румянец от смеха сменило смущение. А то прозвище ему не понравилось, смешно ему, посмотрите.

- А я почему? – скривился он и заметил мамины оладушки, которые я достала из пакета. – Вспомнил!

- Кися? – выплюнул Царев и нахмурился в мою сторону.

- Не правда ли, это прозвище милее всех остальных и так ему подходит? – невинно захлопала я глазами. – Кися, Кис-кис, Кисенок! Кисеночек!

- Да хватит уже! – пробубнил Дмка с полным ртом оладий. – Угости гостя лучше!

- Кто тут гость? – рыкнул Иван и направился к столу. Буравя Димку тяжелым взглядом, он демонстративно запихнул себе в рот сразу две оладушки.

- Эй! Это мне мама передала! – возмутилась я, когда и Димка ускорился в поедании лакомства. Оба они с невероятной скоростью жевали, сражаясь взглядами. Я попыталась отобрать у них судочек, но не успела. Последний оладушек скрылся в голодной пасти Царева. Поняв, как быстро я могу лишиться буквально всего, я схватила пакет и прижала его к себе обеими руками. Мое!

- Все сам сожрал, что принес! – топнула на Димку и повернулась к Ивану, -  А у тебя вообще диета! – начала ругаться я.

- Жадина, – в унисон сказали эти придурки. А потом пожали друг другу руки. В знак солидарности, надо полагать.

- Иван. Ее парень.

- Дмитрий. Ее сосед и друг.

- Диана! Вот и познакомились, – закатила глаза я.

Вскоре мы уж попивали чай, принесенный медперсоналом к ужину, и все вместе доедали мамину передачку. Так и прошла встреча моего лучшего друга и моего… жениха? Тьфу, бред какой.

Димка вскоре ушел. Когда все съел, троглодит.

- Посмотрим фильм? – предложил Иван, когда я уже собиралась его выпроводить. Поколебавшись несколько секунд, я кивнула.

- Если объяснишь мне все, – серьезно на него посмотрела, убирая со стола.

- У меня не было другого выхода. Иначе отец бы сделал с нами что-то. Ужасное, – отвернулся Иван.

- Ты должен был предупредить меня. Да, я бы не согласилась на эту историю с новостями и обманом вселенского масштаба. Мы бы придумали что-то другое. Вместе, – я закончила с посудой и подошла к окну, жуя губы и погружаясь в печальные размышления о своей судьбе. Она вновь сделала знатный кульбит.

- Где тут обман? – тихо спросил Иван не делая попыток приблизиться, за что ему отдельное спасибо. Так мои мысли яснее.

- «Легенда», «изобрази неземную любовь» - в сотый раз я повторила его фразы и устало потерла переносицу. Почему он спрашивает это? Почему делает вид, что не понимает?

- Разве ты не призналась мне в любви? Я тоже признался тебе. Где же тут обман?

Я вздохнула, начиная уставать от этого разговора. Он уходит от прямого ответа. Это раздражает.

- Тебя необходимо было засветить в СМИ. Иначе отец…

- Я поняла, что твой отец - страшный человек! – оборвала я, обернувшись и сверкая глазами. – Но разве это не вызов ему? Ты не просто обратил на меня его внимание, ты заставил его чувствовать себя бессильным. Это точно не поднимет меня в его глазах. Теперь он захочет избавиться от меня вдвое сильнее. Не говори, что хотел лишь защитить меня. Ты хотел обыграть его, обставить, показать чего ты стоишь! Только сделал это за мой счет. Расплатился моей жизнью.

- Это не так! – горячо возразил он. – Я хотел защитить нас, наше общее будущее. Да, он захочет вернуть все на круги своя, но у него ничего не выйдет. Он ничего не сможет сделать! Да, я обыграл его. Но ты ведь выбрала меня. Сказала, что любишь. По-другому сделать было невозможно, разве ты не понимаешь?

Он тоже подошел к окну и встал в двух шагах от меня, сцепив ладони.

- Ты должен был сказать мне! – повторила я раздраженно снова отворачиваясь. – Может, стоило устроить нам встречу, попытаться договориться, убедить, предложить варианты. А ты сразу объявил войну. Только тебе придется теперь оборонять меня, а он возьмет нас в осаду. Теперь у него и правда нет другого выбора. Может, я бы понравилась ему, если бы ты дал мне возможность встретиться и поговорить с ним. Тебе же понравилась?

- Ты не знаешь его! С ним невозможно договориться. И мы с ним не похожи, не сравнивай нас! – разозлился и Ваня.

Мы замолчали, недовольные и не понятые друг другом. Как нам быть дальше, если мы совершенно не можем понять друг друга? Не просто не можем – не хотим! Невозможно. Снова это слово. Но другого у меня нет, чтоб описать происходящее между нами.