От мрака к солнцу (СИ) - Страница 18
Они молча, каждый думая о своем, пришли в спальню. Привычно легли рядом, проигнорировав третью кровать. Накрылись одним теплым одеялом, потому что остальные были в сумках. Горячее тело грело спину полуэльфа. Темный уснул раньше, а Буря молча прислушивался к себе и робко понимал, что сейчас происходит. А когда сильные руки неосознанно сомкнулись на его талии, прижимая к равномерно вздымающейся груди, Лю испуганно подумал: “Неужели это любовь?”
Ведь любить дроу — это против всех моральных канонов и правил…
====== Нос к носу с ронго. ======
Запутавшись в темноте, ищите свет. Или тьма настигнет вас.
Записка на груди скелета в подземельях.
И опять стелется впереди дорога, мы немного ушли от границы в леса, в которых эльфы, да и кот с каро хорошо чувствовали направление. Только я был туристом на выезде. После открытой степи и высоких потолков Наэ мне было не то что неуютно, скорее тревожно. Что-то казалось неправильным и до остроты восприятия представляло если не опасность, то настороженность точно. Но ехавший рядом со мной Лю, мечтательно рассказывающий мне про здешние алмазные камни, только счастливо сверкал глазами и не высматривал по сторонам.
Своими перворожденными (звучит тошнотворно) персонами было решено не светить и передвигаться в обход трактов и дорог, а на люди выходить только если нужен кров в непогоду да еда. Наложенные Мифэраэдом чары на ноги лошадей позволяли не только не стирать копыта, но и не зацепляться ими за узловатые корни деревьев. Странный тут был лес, с большими, как дубы, словно тропическими баобабами в тигровую полоску. Корни оплетали землю вокруг, как змеи, животным приходилось перешагивать, а иногда и перепрыгивать их. Но эльфы моментально отыскивали легкие пути и обходы.
Недавно Миф заявил мне, что пойдет с нами до конца (до чьего именно, не уточнил), будет проводить свое паломничество в поисках новых знаний. В дороге главное хорошая компания. Принцесса ответила мне на вопрос, где бы хотела побывать, а я сказал, что собираюсь путешествовать по интересным местам. Воодушевленный этим, эльфик потащил меня в книжную лавку, там мы взяли подробную карту да за один золотой расспросили старого мага об интересных местах. Да и блонди немало знал о легендарных местах, по которым мне бы хотелось пройтись. Уж не знаю, из чистого любопытства или чего-то другого.
Этот мир был живой, его не коснулись вирусы нашей постепенно умирающей планеты. Жители Одалэр слушали свою землю, доверяли ей и жили в гармонии. Человек Земли же глух и не слышал молчаливого, отчаянного крика мира. Часто думая, смотря во сне воспоминания из Подземелий Наэ, я понимал, что не хочу назад. Конечно, боль от потери родных радиоактивной отравой разъедала сердце черными проплешинами, заставляя беззвучно искать ответы у звезд. У удивительных, ярких и многочисленных звезд Одалэр, вспоминая о предках. Но они молчали, оставляя наедине со своими страхами и переживаниями. Я не боялся за себя, мне было страшно за родителей и стариков. Сколько я пробыл в пустоте, ожидая возрождения? Как текло время на Земле? И моя жизнь теперь была длиннее обычной человеческой. Мне было суждено пережить родных людей на многие века, даже не узнав, как они умерли и не имея возможности просто прийти на могилу, просто вспомнить.
Из пальцев вышли когти, впиваясь в кожу ладоней, сжатых в кулак. Да я даже вспомнить их не могу! Поэтому с жадностью впитывал каждый миг новой жизни. Иногда кажется, амнезия прошлой жизни — мое наказание. Словно я не ценил эту великолепную жизнь. Каждую крупицу памяти. А мир и существа вокруг меня стоили того, чтобы запомнить каждую каплю жизни с ними. До малейших подробностей.
Мой взгляд сам уткнулся в Лю. Тогда, два дня назад, что-то резко поменялось в наших отношениях. Светлый стал открытее, доверчивее и теплее ко мне, не страшась делал все, что нравится. Миф лишь глазищами хлопал, глядя на нашу компанию — прижавшийся к моему боку Лютариэ, я, Бонни и Клайд на плечах и Бес, лежащий за нами. Мне до упоения нравилось ощущать живое тепло этого хрупкого, угловатого тела. С уютным и успокаивающим запахом. С большими изумрудными глазами, в глубине которых я видел спрятанную нежность и счастье. И губами, мягкими и вкусными, которые так охренительно было целовать. Поменялось ли мое отношение к принцессе?
Да. Больше нет жесткого отторжения, ершистой нелюдимости и насмешек над молодостью эльфика. Когда мы лежим рядом, во мне рождается порыв ласково притянуть к себе, укутать одеялом и, уткнувшись в белую копну волос, никуда от себя не отпускать. Так эгоистично, но такова уж порода. Эльф дарил чувство самой жизни. Заставлял мое закрытое на все замки сердце дрогнуть и начать бешено колотиться о стенки стального бункера. Потому что до конца раскрыться перед кем-то о своей, о всей своей сущности я не мог. Не мог поверить, что нужен кому-то. Просто так. Кто же из нас подросток, я или принцесса?
Самый большой мой страх — потерять воспоминания. Снова, это равносильно смерти. Ты теряешь прошлое, не понимая, кто ты такой. Поэтому я лихорадочно записывал в дорожный дневник все, что меня окружает. Тут было все — от описания травы и до окружающей природы, погоды, расах, вере, множество легенд, рассказанных эльфами, и некоторые описание моих чувств. Даже маг и мой эльфик втянулись. Были зарисованы изящными тонкими руками красивейшие иллюстрации цветов, животных, даже созвездий, которые я знал, и какие-то их описания, и чувства. Лю придумал вложить в него высохшие с помощью магии цветы. Тоже на память. Когда спрашивали, зачем это? Я так и отвечал, чтобы помнить, смотреть и показывать кому-то. Так и прозвали — Дневник Памяти.
Как же хорошо, что солнечная река такая длинная. За два дня мы прошли половину пути к границе. Лиловые степи — это грань между многими странами. Они соприкасались и с Трасевайстом со стороны Поднебесного Хребта, прилегающего к пустыне, с Алдой, надежно отгораживающей светлых от Рассветного Леса и других государств. Дальше, за горизонтом, лежал Рассветный Лес. Это место, где могло произойти все что угодно и встретиться мог кто угодно. Лес был домом для полукровок, магической живности, дриад, фэйри... Да мало ли кого. Там лояльно относились ко всем. Даже к дроу, если они ведут себя прилично. А уж диковинных и таинственных мест хоть отбавляй. Там-то мы и хотели побродить да посмотреть, что да как. А дальше посмотрим...
Для ночлега выбрали поляну, поросшую сочной зеленой травой, окруженной сплетениями из корней, меж деревьев-великанов. Костер разводить не стали — диких зверей тут хватало, да и было не особо холодно, а еда оставалась. Расстелили одеяла поближе к друг другу, привязали лошадей и сели ужинать вяленым мясом с аппетитными лепешками. Меня все еще не покидало напряжение, но вокруг было так спокойно. Шевелилась трава под легким дуновением проникающего в лес ветерка, копошились на верхушках деревьев зверьки, похожие на шестиухих лемуров полосатой, под деревья, расцветки. Только привычного для леса гомона птиц да насекомых здесь не было. Странный Одалэр. Выпустил стражей из цилиндров побегать. Спать легли рано. Эльфам нужно отдохнуть. Мне хватает три потока для сна, чтобы отоспаться.
Бурю разбудил какой-то непонятный звук. Тихий, жалобный. Неуверенно оглянулся на спящего Гора, прижимающего его к себе за талию. Дроу не встал, но острые уши тревожно подрагивали. Да руки сжались сильнее, не пуская Лю никуда. Луна мелькала за ветвями, опуская лунный свет на поляну. Буквально в метре от темного и полуэльфа беспечно сопел маг со скорпионами в волосах. Их не было видно, но иногда золотистые волосы, снова свитые гнездом, шевелились. Только сейчас светлый понял, что вокруг звенящая тишина. Слух только и различал тихое дыхание да стук сердец. Ни всхрапывания животных... Лютариэ недоуменно огляделся. Ни их самих. Только обрывки веревок, словно кем-то перегрызенные. Что за чертовщина, во имя предков, произошла?!
В корнях одного из деревьев прямо напротив лежки эльфов зиял большой темный проем, около которого была примята трава. По привычке Лю прижался к мужчине, лихорадочно оглядываясь. Кто мог пройти мимо трех чутких воинов, не потревожив, да еще и коней забрать. Даже каро не отреагировали. Судя по следам, как раз в этот темный провал и отволокли животных. Из которого снова донесся пугающий своей отчетливостью жалобный всхлип. Кожа покрылась нехорошими мурашками. Юноша не был самоубийцей и разбудил Гора.