От легенды до легенды (сборник) - Страница 51

Перси невольно подался назад. Но старушка лишь всплеснула руками.

– О, Дилан Ллевелин, когда же ты перестанешь дурачиться, будто мальчишка?! Люди же смотрят.

Услышав ее голос, человек легко спрыгнул с ограды и подошел к женщине.

– И вам доброго вечера, матушка Маллт, – сказал он веселым звучным голосом. – Кто это с вами?!

– Молодой джентльмен, который был так добр, что проводил меня до дома и донес мою корзинку. Не то что некоторые: только бездельничают да стирают булыжники подметками.

– Ну-ну, не сердитесь, милая вы старушка. Клянусь, я оставлю ограду в покое. – Повернувшись к Перси, человек слегка склонил голову и спокойно произнес: – Здравствуйте, сэр.

В темноте нельзя было разглядеть ни лица, ни одежды, но что-то в голосе и манере говорить намекало: этот странный тип отнюдь не фермер или мастеровой.

– Добрый вечер, – сухо ответил юноша. – Простите, не имел чести…

– К чему блуждать во мраке, когда можно выйти на свет, – произнес за спиной женский голос, и на дорогу упали желтые лучи.

Перси обернулся. У обочины стояла девушка, держа в поднятой руке фонарь. Свет заставил юношу прищуриться, но он разглядел серебристо-серое платье и небрежно наброшенную на плечи шаль.

– А вот и моя девочка, – встрепенулась старушка. – Опусти-ка фонарь, дай на тебя полюбоваться.

Девушка отвела руку в сторону и приблизилась.

– Доброго вечера, матушка. Здравствуйте, сударь.

– Персиваль Уотертон, к вашим услугам, – поспешил представиться юноша.

– Дилан Ллевелин, лорд Бринна, и моя сестра леди Карис, к вашим услугам, – услышал он в ответ.

Отвертеться от приглашения не удалось. Перси не успел опомниться, как уже сидел в крошечной, очень чистой кухоньке на скрипучем, но вполне устойчивом стуле. Под потолком висели связки лука и чеснока, сушились нанизанные на суровую нитку шляпки грибов, на подоконнике были разложены душистые пучки трав.

Гудел, закипая, подвешенный над очагом чайник, а на столе возникали глиняные кружки, сахарница, масленка и нехитрая снедь. Леди Карис вооружилась ножом и весьма ловко принялась нарезать сыр и ветчину. Перси только диву давался.

Девушка была красива, но странной, непривычной красотой. Правильные черты казались резковатыми, а яркие каре-зеленые глаза – слишком большими на смуглом живом лице. Темные волосы были уложены в строгую прическу и сколоты на затылке серебряной заколкой с зеленоватым камнем. Леди не произнесла ни слова с той поры, как вошла в дом, и Перси почему-то казалось, что настроена она недоверчиво.

Словно почувствовав на себе его вгляд, девушка перестала орудовать ножом. Зеленые глаза посмотрели на Перси с легкой насмешкой, юноша смутился и повернулся к лорду Ллевелину, расположившемуся напротив.

– Признайтесь, вы удивлены, – заметил Дилан Ллевелин. – Вряд ли вы когда-либо раньше видели благородную леди, нарезающую сыр в деревенском домике.

– И лорда, прыгающего по ограде, точно воробей, – добавила девушка.

Перси улыбнулся.

– И это тоже. – Дилан Ллевелин скрестил под подбородком длинные «музыкальные» пальцы. Он, казалось, был старше Перси лет на пять, такой же темноволосый и зеленоглазый, как сестра. – Но странностям есть простое объяснение. Матушка Маллт когда-то служила в нашей усадьбе. И мы иногда навещаем старушку. Вспоминаем детство и позволяем себе некоторые вольности в поведении.

– Уж такие они озорники были, – откликнулась хозяйка, снимая с очага чайник. – А вот и чай! Угощайтесь!

Разговор за чаем пошел оживленный и беспечный, точно собеседники знали друг давно, а не познакомились полчаса назад. Узнав, что Перси лишь второй раз в Карнарвоншире и вообще в Уэльсе и нигде толком не бывал, брат и сестра засыпали его названиями мест, которые следует посетить, и живописных руин, стоящих непременного осмотра.

– Эта земля полна загадок, – сказала Карис. – Здесь еще живут истории об Артуре, настоящие, без лоска, приданного им рыцарскими романами. Не так давно на английский перевели «Мабиногион». Вы читали?

– Ну, сестренка, – проговорил Дилан, – ты требуешь от мистера Уотертона слишком многого. Вряд ли инженеру интересны подобные вещи.

– Отнюдь, – заверил Перси. – Я люблю таинственные легенды. Моя матушка была родом с севера, из Глазго. Она часто рассказывала сказки о храбрых горцах и страшных колдунах, а еще о кэлпи.

Дилан откинулся на спинку кресла.

– А местные истории вы слышали? – поинтересовался он. – Они не менее занимательны, чем сказки севера.

– Не сомневаюсь, – ответил Перси. – Но времени у меня пока не было. Может быть, леди Карис прочтет что-нибудь из этого Маги…

– «Мабиногион», – поправила девушка, – но я почитаю вам из «Кад Годдо».

Она отставила чашку в сторону, и рыжая кошка, гревшаяся у очага, немедленно прыгнула ей на колени.

Пальцы девушки рассеянно гладили пушистую кошачью шерсть, отрешенный взгляд был устремлен в темноту за окном, а слова все лились неторопливым завораживающим потоком. И Перси чувствовал, что поток этот властно уносит его прочь, за пределы освещенной огнем комнаты, туда, где звездный свет льется на каменистую землю и растрепанные облака касаются вершин, плоских от времени и морских ветров.

Тяжкий нарастающий рокот пронесся над домом, медленно замирая вдали. Наваждение исчезло. Девушка смолкла, обводя комнату задумчивым взглядом.

– Старику Морбраду не спится, – заметила матушка Маллт, разливая по чашкам свежий чай.

– Он сегодня сердит, – ответил Дилан.

– Нигде раньше не встречал подобного, – сказал Перси. – А Морбрад – еще одна местная легенда?

– Да, – произнесла Карис. – Древняя, как сами здешние камни, и грустная. Матушка Маллт, может быть, расскажете?

– Отчего же не рассказать?

Старушка поудобнее устроилась в потрепанном кресле и начала историю:

– Давным-давно это было. Много воды утекло с той поры в Ди, много листьев сорвал ветер с деревьев и развеял пылью об утесы. Еще до того, как Максен Вледиг увидел во сне свою невесту, и до того, как римляне воздвигали форты, жили в Гвинеде[81] два брата – Йорат и Оуэн. Были они рыбаками и пуще всего на свете желали славы и богатства.

И вот прознали они, что далеко на западе лежит остров Аннуин, а там в потаенном саду растут яблони, увешанные плодами, и кто сумеет сорвать и съесть хоть одно яблоко, обретет невиданную силу и власть. И решились они добраться до неведомой земли и добыть дивные плоды.

Сказано – сделано. Погрузили братья в коракль оружие да еду, подняли красный парус и поплыли на закат. Долог и труден был путь, много опасностей они испытали, прежде чем однажды утром увидели вдали белые скалы Аннуина. Наконец они пристали к берегу и с мечами наготове пошли по зеленой траве. Вскоре в расселине между скал увидели они сад, и яблони, столь высокие, что братья не могли дотянуться и до нижней ветки, и яблоки величиной с конскую голову. Стали братья думать, как тут быть.

Йорат был старше и умнее, но не вышел ни силой, ни ростом, Оуэн же был здоровым и крепким. Йорат сказал: «Заберись на дерево, брат, и срежь плоды мечом, а я останусь здесь и буду собирать падалицу в мешок». Оуэн послушно полез, с великим трудом, обдирая в кровь руки и колени. Он срезал несколько яблок, и тут за скалами послышался чудовищный шум, будто двигался кто-то огромный. Оуэн испугался, не удержался на ветке, полетел вниз и сломал себе ноги.