От Крыма до Рима(Во славу земли русской) - Страница 15

В день коронации Екатерины II Ивана Чернышева пожаловали в генерал-поручики, а спустя два месяца его брат Павел был произведен в высший флотский чин, генерал-адмирала, и назначен президентом Адми-ралтейств-коллегии. Видимо, Екатерина II, прежде не раз бывавшая в прогулках по морю на царской яхте, Уловила неравнодушие своего сына к морю.

После новогодних праздников в Адмиралтейств-коллегий читали Указ императрицы: «Ревностное и неутомленное попечение императорского величест­ва о пользе государственной и о принадлежащей к ней, между иным, цветущем состоянии флота, ее императорское величество, желая купно, с достойным в том подражанием блаженной и бессмертной памяти деду ее императорского величества, государю-импера­тору Петру Великому, вперить еще при нежных мла­денческих летах во вселюбезнейшего сына и наслед­ника ее императорского величества цесаревича и ве­ликого князя Павла Петровича, всемилостивейше оп­ределяет его императорское величество в генерал-ад­миралы…»

Члены коллегии и флагманы чесали затылки:

— Каким образом восьмилетнему генерал-адмира­лу докладывать о флотских нуждах?

И посмеивались про себя: «С каких пор немецкая принцесса объявилась вдруг внучкой Великого Петра?»

Видимо, Екатерина И, как и все правители, полага­ла, что «ложью свет пройдешь», авось со временем под­данные пообвыкнут. Для присмотра и помощи сыну выбрала Ивана Чернышева. Членом Адмиралтейств-коллегий стал генерал-поручик Иван Чернышев. С той поры и обозначилась его карьера на флоте…

Укрепившись на троне, Екатерина II начала испод­воль поворачиваться к флоту, памятуя завет Петра Ве­ликого о другой руке военной мощи государства.

Осенью 1763 года Ивана Чернышева назначили в учрежденную «Морскую российских флотов комис­сию для приведения оной знатной части флота к оборо­не государства в добрый порядок…»

Очевидно, Екатерина начала понимать суть нелег­кой службы на море и сделала приписку на полях ука­за: «Что флотская служба знатна и хороша, то всем из­вестно, но насупротив того столь же трудна и опасна, почему более монаршию нашу милость и попечение заслуживает». Вскоре моряки представили в Адмирал-тейств-коллегию свои соображения: «Памятовать над­лежит, что сила и знатность флота не в одном великом числе кораблей, матросов и корабельных пушек состо­ит, но что, во-первых, главнейшее потребны к тому ис­кусные флагманы и офицеры…»

Ознакомившись с выводами комиссии, императри­ца стала проникаться заботами моряков, мысленно окидывая взором моря ближние и дальние. Как раз по­доспел доклад Сибирского губернатора Чичерина. Его предшественник, опытный гидрограф, ныне сенатор и генерал Федор Саймонов, знатный в прошлом моряк, не раз толковал ему о мореходах Великого океана.

На Пасху перед императрицей склонился престаре­лый адмирал Талызин, старший в Адмиралтейств-кол­легий…

В начале мая поступил Высочайший указ коллегии, а на следующий день она заседала. Адмирал Иван Та­лызин, откашлявшись, приподнялся и хриплым стар­ческим голосом объявил:

— Состоялся указ ее величества. Монотонным голосом он зачитал указ Екатерины:

сообщая «О преполезном открытии доныне неизвест­ных разных островов», императрица повелела «нашей Адмиралтейств-коллегий, по представлении губерна­тора Чичерина, исполнить, отправя немедленно туда по своему рассуждению, сколько надобно афицеров и штурманов, поруча над оными команду старшему, которого бы знание в морской науке и прилежание к оной известно было».

Вице-адмирал Нагаев тут же предложил:

— Могу рекомендовать капитан-лейтенанта Креницына, как весьма знающего в науках. Был под моим начальством при описи Балтийского моря… Вице-адмирал Спиридов сразу поддержал:

— Искусный и храбрый офицер, отличился под Кольбергом, а ныне в моей эскадре на виду…

Остальным членам коллегии оставалось только ут­вердить предложенную кандидатуру и Протоколом оп­ределить «производить сие предприятие секретным об­разом, не объявляя до времени его указу и Сенату, вве­ряя для производства токмо обер-секретарю и одному из людей, который бы переписывать мог.

Адмиралтейская коллегия, прочтя оной высочайшей ее и. в. указ, объявила его обер-секретарю с таким креп­ким подтверждением, дабы как сей высочайшей указ, так и последуемое во исполнение ево производство, ка­кого бы оное содержания ни было, имел в наивящем се­крете и для переписки выбрал бы достойного человека и, объявя ему такое же подтверждение и взяв прежде оное под присягою на письме, к делу ево употребить.

Потом разсматривали довольно морским афицерам список и за способного изобрели в помянутую экспеди­цию старшим послать капитан-лейтенанта Петра Кре-ницына, да к нему еще одного афицера, которые имеют быть каждой на особом судне».

Екатерина II, вспомнив недавний визит Талызина, задумалась и неожиданно назначила вместо него гене­рал-поручика Ивана Чернышева «докладчиком при особе императрицы по морским делам». Отныне все флотские вопросы Адмиралтейств-коллегия представ­ляла на рассмотрение Екатерине II только через Чер­нышева.

Поневоле он становился верховодом над адмира­лом Мордвиновым, вице-адмиралами Нагаевым и Спиридовым…

В свой первый же день Чернышев предложил импе­ратрице давно задуманное…

В прошлом, во время пребывания в Англии, увлека­ясь морской стезей, Чернышев с волнением следил по газетным сообщениям о дальних кругосветных плава­ниях Джорджа Ансона и Джона Байрона. Недавно он вместе с цесаревичем Павлом вчитывался в строки до­клада Михаила Ломоносова.

Начальник Географического департамента академик Ломоносов представил малолетнему генерал-адмиралу Павлу обширную записку о «Возможном походе Сибир­ским океаном в Восточную Индию». Подробно, в 120 па­раграфах, учитывая мировой опыт мореплавания, на строго научной основе, академик подробно обосновал необходимость обследования морского пути на Восток, значимость его для державы. «Когда по щедрому Божес­кому Промыслу и по счастию всемилостивейшей само­держицы нашей, — предсказывал корифей науки, — же­лаемы пути по Северному океану на Восток откроются, тогда свободно будет укрепить и распространить россий­ское могущество на востоке, совокупляя с морским хо­дом сухой путь по Сибири на берега Тихого океана».

Вместе с наследником тщательно штудировал Чер­нышев записку Ломоносова и восхищался обширнос­тью знаний русского самородка в области мореплава­ния, высокой оценкой нелегкого труда русских моря­ков. Ломоносов обосновал свой проект исходя из пред­положения, что летом между Новой Землей и Шпиц­бергеном океан очищается ото льда и в широте 80 оке­ан открыт для плавания на восток. Замыслами Ломо­носова проникся и Чернышев, решив доложить свое мнение императрице.

— Ваше величество, дозвольте купно с экспедициею на океан Тихий направить вояж в Ледовитый океан по замыслам академика Михаила Ломоносова?

Чернышев обстоятельно изложил Екатерине запис­ки Ломоносова.

Внимательно выслушав, императрица одобрила предложение Чернышева.

—   Читала я эту записку Михаила Ломоносова. Она мне по душе пришлась. Кого надумал послать?

—   Наилучше капитана Василья Чичагова, по хода­тайству флагмана эскадры Спиридова. Задумку имеем. Ежели проход водой вкруг Сибири откроется, соеди­нить обе экспедиции у Великого океана.

Екатерина имела смутное представление о геогра­фии, но уловила значимость затеваемого предприятия,

— Пусть будет по-твоему, но для пользы сих экспе­диций инструкции строгие, по всей науке, сочините Для исполнения.

«Вверя вам, флота капитану 2-го ранга столь знат­ную, сколь важную для славы ея величества и полез­ную для отечества комиссию, — гласила инструкция Креницыну, — Адмиралтейская коллегия ожидает, что вы уже известную вашу ревность и усердие к служ­бе и в сем случае оказать не преминете, к поощрению которой (буде бы чем-нибудь оное возбудить было на­добно), коллегия имеет высочайшее ея и.в. повеление вас и всю команду вашу обнадежить высочайшею ея ве­личества милостью, чему первым знаком служить должно всемилостивейшее пожалование вас, капита­на-поручика Креницына, капитаном 2-го ранга и всех команды вашей по одному чину…»