От царицы Тамары до дАртаньяна. Путеводитель по мировой истории - Страница 4

Сократ поначалу был далек от вопросов политических и военных. Рано прославившись как мудрец, он начал учить, причем не риторике, как было принято в Афинах, – он, можно сказать, учил думать. И показывал, какое это тяжелое занятие. Этим и прославился.

Однако Сократ был не только мыслителем, но и гражданином, патриотом. В 432 г. до н. э., за год до начала Пелопоннесской войны, в возрасте 37 лет, он был призван на службу гоплитом – пехотинцем, тяжело вооруженным воином. Участвовал в осаде Потидеи – города в Средней Греции, объявившего о выходе из Афинского союза.

Осада оказалась тяжелой. Было очень холодно. Сократ лучше всех переносил холод, босиком шагал по льду. Когда предлагали, чтобы согреться, выпить вина (а он был не любитель алкоголя), он выпивал больше других. Но никто никогда не видел его пьяным.

Товарищи не понимали, как ему это удается. А он уверял, что у него есть некий внутренний голос – демоний, который указывает, как поступать. Враги потом на этом основании заявляли, что он колдун.

В сражении при Потидее, которое афиняне выиграли, Сократ спас аристократа Алкивиада, вынес его с поля боя. А потом горячо просил, чтобы награду получил именно Алкивиад, а не его спаситель. Позже Алкивиад очень старался выразить свою благодарность, преподнося Сократу подарки и вкусно его угощая. Конечно, тот оставался равнодушен ко всем этим материальным подношениям.

Через несколько лет, в 424-м, 45-летний Сократ участвовал в битве при Делии, на границе Аттики и соседней области – Беотии (главный город – Фивы), претендовавшей на роль общегреческого лидера. В этом тяжелом бою афиняне потерпели поражение. Отступали 7 тысяч гоплитов и тысяча всадников. Было очень трудно не пасть духом, не потерять физическую форму. Сократ с этим справился.

В следующий раз он воевал в 422 г. до н. э. – уже во время Пелопоннесской войны, 47-летний, участвовал в битве под Амфиполем (Фракия, Северная Греция, сейчас территория Болгарии). Командующие обеими армиями погибли, стороны обессилели. И опять Сократ не проявил признаков слабости. Он верил, что должен воевать за родину. При этом вовлечь его в политическую деятельность никогда не удавалось.

В эти же годы Сократ женился. Он был на 30 лет старше своей супруги Ксантиппы, прославившейся необычайной сварливостью. Почему мудрый Сократ выбрал себе жену с дурным нравом? Он был убежден, что, если уж поставил целью жизни добиваться понимания людей, должен уметь договориться с каждым. В том числе и со своенравной женщиной.

Есть знаменитый легендарный эпизод. Супруги поссорились, и Ксантиппа вылила на мужа то ли ведро воды, то ли ведро помоев. На что Сократ философски заметил: «Моя Ксантиппа как гроза: сначала гром, потом дождь». И этим спокойствием окончательно вывел ее из себя.

Сократ не был человеком домашним. Он подолгу отсутствовал, участвовал в дискуссиях, симпосиях (пиршествах), ночевал у друзей. Древнегреческая женщина должна была быть затворницей, заниматься исключительно хозяйством. Но Ксантиппа рвалась из дома прочь. Обвиняла мужа в том, что ей нечего надеть, чтобы пойти посмотреть на праздник. Но у Сократа на все находился ответ. Он переспрашивал: посмотреть праздник или показать свой наряд? Ирония вообще была его коньком.

Вряд ли семейная жизнь Сократа основывалась на пылкой любви. У древних греков для этого были скорее гетеры. А жениться следовало, чтобы оставить сыновей. И с этим Сократ и Ксантиппа успешно справились: у них родилось три сына: Лампрокл, Софроникс и Менексен.

В 406 г. до н. э. произошли события, которые все-таки вовлекли немолодого уже Сократа в политику. Он принял участие в неудачном для афинян сражении около острова Лесбос. Буря разметала корабли, и афиняне не смогли, как полагалось, спасти всех моряков или хотя бы доставить тела погибших для торжественных похорон.

В обществе накопились досада и раздражение. Было принято решение покарать собственных полководцев-стратегов. Один из шести обвиняемых был сын покойного уже Перикла и Аспазии, тоже по имени Перикл. И надо же было случиться такому, что именно в это время была очередь Сократа исполнять должность члена притании, особой комиссии Совета пятисот. Комиссия начала разбирать дело. Но массы не желали дожидаться результатов и требовали немедленно передать стратегов на суд – по существу на расправу – Народному собранию. Отменялись все афинские принципы. Ведь полагалось, чтобы суд был индивидуальным, обвиняемый мог оправдаться. А в этом случае – в нарушение законов – наказать собирались всех разом.

Из 50 членов притании против высказался только один – Сократ. Злые языки тут же обвинили его в том, что он просто заступается за сына Перикла. Афинянам и в голову не пришло, что это они совершают страшную коллективную ошибку, отступая от собственных демократических принципов.

У Сократа давно уже были основания опасаться за свою жизнь. Умников не любят ни в одном обществе. Афиняне уже однажды едва не казнили философа Протагора. Тогда его спас бывший еще у власти Перикл. Он просто спросил народ: «Я вас устраиваю?». Все закричали: «Перикл, ты велик!». «Тогда, – заявил он, – не трогайте Протагора, потому что он мой учитель». В древнем обществе наивно считалось, что учитель не может быть хуже ученика.

У Сократа было много недругов. Уже появилась комедия Аристофана «Облака», в которой зло высмеивались философы и легко угадывался прототип. Сократа подозревали в неискренности. Мол, он преклоняется перед Афинами, а сам слишком много говорит об их недостатках. Да, ведь преклонялся-то он только перед истиной, справедливостью и честностью.

Многих он раздражал своей иронией, парадоксальным складом ума. Он утверждал, например, что всякий может стать добрым, приобретя знания, развив свой интеллект. А чего стоило его знаменитое заявление «я знаю, что ничего не знаю»! Причем эти слова имели продолжение: «Я знаю хотя бы это. А многие афиняне не знают даже этого. С образованием у нас дела обстоят неважно».

Толпа рассуждала так: конечно, умники привели Афины к расцвету. Но почему теперь они ничего не делают, чтобы мы вновь сражались победоносно?

Несмотря на протесты Сократа, всех стратегов, включая сына Перикла, казнили. Сократ должен был бояться расправы. Его могли просто заколоть в толпе, как произошло с Эфиальтом. Но босоногий мудрец продолжал открыто ходить по улицам, разговаривал с людьми на рынках, на акрополе, в домах, куда его приглашали.

В 404 г. до н. э. случился полный военно-политический крах Афин. Они признали свое поражение в Пелопоннесской войне. Их победила олигархическая милитаристская Спарта. По условиям договора Афины были лишены флота, своей главной гордости. Срыли даже знаменитые длинные стены из центра города в порт Пирей.

Была установлена тирания Тридцати во главе с одним из бывших частых собеседников Сократа Критием. Теперь он запретил преподавать ораторское искусство и жестоко преследовал политических соперников. В таких кризисных ситуациях обязательно начинают искать виноватых – врагов народа. Среди них оказался, например, Алкивиад. Он бежал от неправедного суда афинской демократии в Спарту, а потом и к злейшим врагам Афин – персам. Тень от этого предательства легла и на Сократа.

В 399 г. до н. э. состоялся суд. В роли обвинителей Сократа выступили три гражданина Афин: Анит, Ликон и Мелет. Они навсегда опозорили свои имена. Как ни поразительно, текст обвинения сохранился. Главное преступление Сократа – он не чтит богов.

На суде Сократ смеялся над своими обвинителями. Что значит не чту богов? Все видят, что я хожу в храм, выполняю все обряды.

Еще оно обвинение: Сократ развращает юношество. Нет, не в сексуальном смысле (на этот вопрос греки как раз смотрели очень широко). Он развращает умы, учит сомневаться, задавать вопросы, на которые нет часто однозначного ответа.

Афинянам хотелось, чтобы все в их жизни вновь стало «как вчера». Им казалось, что это произойдет, если они накажут Сократа.

Суд выслушал и обвинителей, и обвиняемого. Сократ был спокоен, опирался на доводы разума. Наверняка он понимал, что его судят за всю его жизнь, ведущую к тревоге, раздумьям и сомнениям. И вероятно, он уже пришел к мысли, которую позже высказал Аристотель: демократия – ужасный способ правления, но ничего лучшего не придумано.