От Андалусии до Нью-Йорка - Страница 3

С XIII века требуют (хотя и не очень строго) ношение евреями отличительного знака на одежде. Обычно это был кружок яркой окраски.

В общем, жизнь у евреев была такая, что во Франции даже поговорка возникла. Когда кто-то хотел заявить, что он категорически отказывается что-то сделать, то человек этот говорил: «Да я скорее стану евреем, чем это сделаю!». Впрочем, одно преимущество, и немалое, статус еврея имел — еврей не подлежал суду инквизиции, если, конечно, не был крещен.

Бывают явления, о которых слышали многие, но только в самых общих чертах. По ходу моей сказки об одном таком явлении — инквизиции — надо рассказать подробнее.

С IV века н. э., с того времени, как христианство перестало быть гонимой религией и начало превращаться в религию господствующую, среди христиан шел спор, надо ли прибегать к силе, чтобы карать тех, кто искажает истинную христианскую веру. При том, конечно, не было согласия, какое именно христианство истинное, ибо оно еще с IV века стало распадаться на разные течения. В XI веке решили окончательно, что вразумлять инакомыслящих, то есть «диссидентов» или «еретиков», мечом и костром — можно и нужно. Вот в то время западное христианство — оно же римско-католическое, или латинское, — и столкнулось впервые серьезно с ересью (от греческого «hairesis» — философская школа, секта). Самой мерзкой и самой многочисленной сектой считались катары. Другие, с точки зрения Рима, были менее «мерзкими». Итак, церковь повела борьбу с катарами. Поговорим о них чуть-чуть.

Давным-давно в древней Персии жил легендарный пророк Зороастр (Заратустра). Кажется, от него пошел дуализм. То есть в мире идет вечная борьба двух начал — злого и доброго. Причем злая сила не намного слабее доброй, не подчинена ей и может творить. В этом отличие дуализма от монотеизма — религий, в которых миром правит один Бог — добрый, справедливый и все сотворивший. Учение Заротустры стало государственной религией в доисламском Иране (Персии). Было известно оно и в греко-римском античном мире.

Зороастрийцы (огнепоклонники) в небольшом количестве есть и сейчас, их центр находится в Бомбее. Дальнейшее развитие дуализм получил в учении Мани (Манеса). Это историческая фигура. Он жил в III веке н. э. Так вот, по его мнению, весь наш материальный мир сотворен злым началом, потому он такой скверный. Творение доброго Бога — это только духовный мир. Тут можно много рассказывать, но я ограничусь тем, что Мани думал о евреях. Так как евреи — избранный народ Творца, а Творец материального мира, по Мани — это злой Бог (черный Бог, Бог тьмы), то евреи — самая дрянь и есть. Так что самый бескомпромиссный антисемитизм в былые времена называли «манихейским» (изредка и теперь называют). Манихейство жестоко преследовали все, кому не лень — и персы — ортодоксальные зороастрийцы, и языческие власти Рима (в III веке н. э.), и подымающееся христианство. Сам Мани мученически погиб в Персии. Когда в VII веке появился ислам, мусульмане тоже преследовали манихеев. Кажется, только от евреев они зла не видели. Классическое манихейство исчезло, но на смену ему пришли секты, исповедовавшие религию, в которой элементы христианства смешивались с пессимистическим манихейским дуализмом. Секты эти были многочисленны на Ближнем Востоке и на Балканах, с ними упорно боролась Византия, а в XI веке они стали распространяться и в Западной Европе, в первую очередь на юге Франции. Это и были катары. Они не были антисемитами, были пацифистами и аскетами и свято верили, что мир вокруг них — сплошная гадость. Подробности их учения нам не важны. Важно то, что сумело оно захватить и часть южнофранцузской знати. Отчаявшись остановить распространение этой веры проповедями и диспутами, церковь в начале XIII века решила прибегнуть к силе. Ибо, как говорил святой Доминик: «Где не действует слово, там помогает палка» (запомним это). Был объявлен очередной крестовый поход. Начались «Альбигойские войны» («альбигойцы» — общее название южнофранцузских еретиков по названию города Альби). Кстати, палка в словах святого Доминика — выражение не только образное. Считалось, что если духовные лица — монахи и священники — хотят сражаться (а такое бывало), им пристойнее идти в бой с дубинкой, чтобы крови в бою не проливать. Понятно, что в ходе войны пацифизм мешал катарам. После долгой борьбы католики победили. Уже в ту пору случались первые «аутодафе» — массовые сожжения людей (аутодафе в дословном переводе — «акт веры»). На костры посылали сразу многих. Мы с этим и дальше встретимся. Но это еще не была инквизиция в точном смысле этого слова. Не было еще и законов против еретиков и тех, кто их укрывает.

После военного поражения катары ушли в подполье, отчасти даже в прямом смысле слова — прятались в пещерах, в подвалах. И потребовалась организация, чтобы вылавливать их самих и тех, кто им сочувствует и прячет. Чтобы именно сыском занималась, не отвлекаясь на все остальное. Такую организацию и создали. Официальный день ее рождения — 20 апреля 1233 года в соответствии с грамотой Папы Римского Григория IX.

Inquisitio — по латыни «розыск». Официальное название: «Святая инквизиция» — «Служба святого следствия». Она истребила ересь катаров под корень, но без работы не осталась — нашлись другие еретики, ведьмы и колдуны. Но не евреи. Пока.

Легенда рассказывает, что однажды ночью беременной испанской дворянке Хуане де Аза приснился сон о том, что она должна родить собаку с горящим факелом в пасти и собака эта предаст огню весь мир. Необычные пророческие сны в фольклоре часто снятся беременным дамам, по крайней мере, со времен Троянской войны. Хуана, конечно, испугалась, но в положенный срок родился обычный мальчик. Впрочем, потом говорили, что кто-то углядел во сне на лбу этого младенца звезду, озаряющую весь мир. Назвали мальчика Доминик (по-испански — Доминго). Мы его уже упоминали в предыдущей главе. Именно он призывал прибегнуть к палке там, где слово бессильно. Младенец все время норовил вывалиться из кроватки. Это было сочтено явным признаком склонности к аскетизму — на полу-то ведь жестко. И когда мальчик подрос, его пустили по духовной линии. Десять лет изучал он теологию, то есть богословие, в основном в университете Валенсии. Затем в свите одного епископа попал на юг Франции и начал там проповедовать катарам. Зимой и летом ходил он босым, спал на земле, питался подаянием и призывал заблудших вернуться в католическую веру, без особого, впрочем, успеха. Чудеса, хотя и очень полезные, вроде исцеления больных, тоже не помогли переубедить закоренелых еретиков, так же, как и жестокие посты, к которым он прибегал. Говорят, он мечтал, чтобы еретики его схватили и замучили, ибо надеялся поразить их твердостью духа, но они его не тронули. То ли по гуманности, то ли потому, что убийство его могло еще более обострить обстановку.