Освободите тело для спецназа (СИ) - Страница 7

Глеб взял протянутую Димкой фляжку, поблагодарил и, бросив туда таблетку пантоцида, нацепил на ремень. Пить он сейчас не хотел, выпив минут двадцать назад грамм сто воды, скопившейся в пакете. Не спеша опустил закатанные по локоть рукава куртки, скрывая блеск часов и металлического браслета и, не поддержав легкомысленного трепа напарника, распорядился:

— Выйдешь через пять минут на связь с Козыревым. Скажешь, что всё в норме. Я к двадцати двум подойду…. Ну, будь! — хлопнул он легонько по подставленной Димкиной ладони и, подхватив автомат, двинулся в сторону распадка.

— В яму смотри у реки не угоди, — заботливо предупредил Жохов. — Там края обсыпаются….

Кавказский лес богат. Что только там не растёт, под благодатным южным солнцем. — Стройные ясени тянут свои могучие стволы вверх, туда же устремляются красавцы дубы и на желающие отставать нарядные клёны.

С ними соседствуют бук, граб, сосна и даже вечнозелёный тисс. А под их кронами наливает свои бордовые ягоды кизил, нежно желтеет алыча, да и дикая яблоня с грушей предлагают свои маленькие кисло-сладкие плоды. Корявый боярышник у тропинки норовит шипастыми неприглядными ветками загородить путь тому, кто собрался сорвать ягодку поспелее, а акация хватает одежду своими колючками просто так, из озорства. Орешник, жимолость, бересклет в немыслимом хороводе кружат вокруг деревьев, а терн, ежевика и, напросившийся к ним в компанию шиповник, выставили колючий заслон у дорог и опушек.

Глеб двигался не торопясь, в метрах ста от дороги, почти не различимый в своей камуфлированной форме среди леса. Когда же склон горы круто устремился вверх, сержант приблизился к шоссе, взрезавшему горную складку пятидесятиметровым откосом. Скала почти вертикально уходила вниз, вплотную примыкая к полотну дороги. Те три-пять метров, которые отделяли скальное основание от местами выщербленного асфальта, погоды, конечно не делали. «Если здесь рвануть — завал будет что надо», — подумал он, осторожно отступая от края. — «Всю дорогу завалит напрочь!»

Хотя он и сомневался, что какой-либо здравомыслящий подрывник поставит заряд сверху, но всё равно внимательно прочесал всю полосу над скальным откосом, пытаясь отыскать какие-либо следы, оставленные недавно побывавшим здесь человеком.

Не обнаружив ничего подозрительного, Глеб прибавил темп, памятуя, что в лесу темнеет быстрее, а времени у него в обрез. Следуя вдоль спускающегося в распадок шоссе, он пересёк условную черту своего участка и углубился метров на сто в зону Коржова и Саблина, рассчитывая перебежать здесь дорогу, поскольку шоссе в этом месте делало поворот и слева не просматривалось.

Ткач спрятал в карман берет, повесил автомат вдоль левого бедра, прикрыв оружие от нескромных взглядов рукой и, подойдя к кромке кустов, осмотрелся и прислушался. Было тихо. Выдвинувшись из-за листвы чуть вперёд, он пристально ощупал взглядом кусты, скрывающие слева поворот шоссе, а затем посмотрел направо, где лента асфальта убегала вверх и пропадала на перегибе у осыпи. Резким рывком метнулся через дорогу, усердно кося в сторону осыпи глазом, мгновенно пролетев те десять метров, которые отделяли его от намеченного в зарослях прогала. Нырнув под защиту листвы, он тут же присел и замер, пытаясь уловить что-нибудь постороннее, подозрительное, не вписывающееся в лесную тишину.

Распрямившись, сержант перевесил автомат под правую руку и неслышным, мягким шагом двинулся вдоль дороги. Он шёл зигзагом, то удаляясь от шоссе метров на двести, то приближаясь почти вплотную, стараясь охватить прочёсыванием как можно большую площадь. Лёгкий ветерок, потянувший со стороны реки, был ему на руку: лес зашумел, скрадывая шаги и можно было прибавить ходу, не опасаясь выдать своё местоположение. Хотя, когда Глеб добрался до скалы, ветерок также внезапно и стих, как и начался.

Откос снизу выглядел ещё более внушительно, чем сверху. Маскируясь в кустах у обочины, Глеб его рассматривал минут пятнадцать. Две трещины, достаточно широкие, змеились почти у самого низа чуть правее центральной части. Здоровенные каменюги, оторвавшиеся когда-то от скалы, лежали не только у подножья, но и на противоположной стороне дороги. До одного из них Глеб мог даже дотянуться при желании, высунув руку из листвы. Место для диверсии подходило на все сто. «М — да, — с досадой подумал он, — прямо «блюдечко с голубой каёмочкой»: и подходы скрытные и отходить есть куда, и завал будет что надо. Пару шашек в трещину сунуть, метров двадцать наверняка обрушится, если не больше». Сержант сплюнул и начал отползать от обочины.

К мосту он вышел уже в начале десятого. Охрана стояла та же, на ночь её никто и не думал усиливать. Двое боевиков, которым видно порядком надоело бесцельно слоняться по мосту, сошлись в центре, перекурить.

«Охрана! Едрит твою налево!» — с чувством брезгливости подумал сержант, наблюдая, как два поддатых бородача чего-то не поделив, устроили ссору. Хотя слов Глеб не понимал, но и без этого было ясно, что дело идёт к драке. Хотелось выскочить на мост и набить обоим морду.

Когда так называемые «часовые» готовы были вцепиться друг в друга, полог палатки на противоположном берегу откинулся и, высунувшаяся лохматая голова что-то прокричала в сторону возмутителей тишины, вопли которых неслись на всю округу. Те нехотя разошлись, продолжая ругаться, но уже на полтона ниже. Лохматый щёлкнул затвором автомата, и часовые мигом очутились по разные стороны моста. Считая инцидент исчерпанным, чуть выждав, старший поста скрылся в палатке, напоследок что-то недовольно пробурчав.

Посмотрев на часы, а времени оставалось впритык, Глеб двинулся назад. Он благополучно пересёк ещё раз дорогу и, углубившись метров на пятьдесят в лес, направился в сторону своей стоянки. Идти вдоль крутого склона было не очень удобно, да и в лесу стало почти темно. Прогалы между деревьями, теряясь во мраке сумерек, плохо просматривались, и приходилось, чтобы не опоздать, ломиться местами напрямую. «Надо будет время патрулирования увеличить до трёх часов, а то ночью не успеешь обежать участок», — подумал он, захрустев сучьями на подходе к своей базе.

Приостановившись, он два раза тихонько клацнул прицельной планкой, зная, что Димка наверняка уже держит его на мушке, но ответного сигнала не расслышал. Это встревожило и озадачило. Глеб тут же присел, левой рукой нащупал на земле два сучка и, осторожно переложив их, беззвучно сместился в сторону. Он проделал это несколько раз, пока не сдвинулся метра на три от той точки, откуда подавал сигнал. Затем, убирая сучья перед собой, осторожно стал двигаться вперёд.

Тишина стояла полная. Лишь где-то верещала цикада, да еле слышно пищал над ухом одинокий комар.

«Не может быть, чтоб заснул. Наверняка что-то случилось!» — билась тревожная мысль, когда Глеб осторожно подбирался к палатке. Её вход он с трудом обнаружил за непроницаемым забором из веток, которые не поленился навтыкать вокруг Жохов.

Сержант облегчённо вздохнул, понимая, что если у напарника было на это время, то ничего страшного пока не произошло. Он, стараясь не особо шуметь, расчистил вход и присев, заглянул внутрь. Палатка стояла пустой — ни вещмешков, ни рации. Лишь с правой стороны валялся кусок обломанной ветки, едва различимый в темноте. Ветка, конечно, лежала не просто так. Глеб потрогал свежий излом у верхушки, ещё сочившийся влагой и, догадавшись, завернул угол брезента в том месте, где раньше лежала ветка. Пошарив в листве, он извлёк на свет божий записку, оставленную Димкой. Чтобы прочитать, пришлось подойти к обрыву, где было посветлее и поднести клочок бумаги к самым глазам:

«Конспиратор хренов! — подумал озабоченно Глеб. — Теперь ещё в потёмках придётся и дерево искать, куда он вещи спрятал». Но даже в темноте нужное дерево сержант отыскал сразу, с первого захода. Оно было самое подходящее — густое и с крепкими ветками. Жохов подвесил оба мешка и рацию в метрах четырёх над землёй, посчитав, что ночью, до прихода сержанта никто не найдёт.