Острова богов - Страница 79

Я останавливаюсь, Леандер тоже. Он тихо стонет и сильнее сжимает мою руку.

Я молчу и смотрю на Джуда, на синяки и кровоподтеки на его лице. Он ведь наш враг. Но когда-то он был другом Леандера, и Леандер хотел помочь ему в Порт-Наранде. К тому же Джуд тоже помог нам, именно он предупредил Леандера о выстреле.

– Джуд, идем с нами, – кричу я. – Быстрее.

Лицо его искажается, он нерешительно топчется на месте. И когда начинает казаться, что вот-вот, и он сделает шаг в нашу сторону, за спиной его появляется маг-великан, обнимающий изуродованную руку. Джуд отступает, его больше не видно в темноте. Я жду, когда он вернется, но нет, он не появляется.

Я разворачиваюсь и шагаю за Леандером по проложенной им тропе. Я иду по Тихим Водам, будто по стеклу, смотрю под ноги и вижу, как внизу плещется рыба.

Перед нами Острова, образующие круг и соединенные рифом, создающим корону из тропических драгоценностей. За моей спиной Киган что-то бормочет себе под нос. Я не могу разобрать слова, но по тону понимаю, что это, скорее всего, молитва.

Леандер внезапно спотыкается, я поддерживаю его и крепче сжимаю его руку. От этого сжимается и сердце.

Я не знаю, кем он стал и куда ведет нас, но я точно пойду за ним.

Я не потеряю его.

Я его не отпущу.

У меня есть шанс их догнать. Они услышат меня, если я закричу. Но за мной следит Дазриэль. Он прижимает к груди израненную руку и хрипит от боли.

Лаския лежит на алтаре. Голова ее повернута набок, руки и ноги небрежно раскинуты в разные стороны. Кто-то должен отвезти ее домой, и это сделаю я. Не потому, что она заслуживает доброты и такой чести, нет, она давно отказалась от того, что помогает заслужить это право. Все дело в том, что моя мама по-прежнему в Порт-Наранде. Если случится так, что Дазриэль вернется с Ласкией один, к маме больше никогда не придет врач, она никогда не узнает, где я и почему исчез. Ради чего оставил ее умирать в одиночестве.

Скорее всего, Руби все равно убьет меня, но шанс сохранить жизнь есть, нужно лишь сделать все правильно. Я привезу ей тело Ласкии, тогда, быть может, она позволит мне уйти. Поэтому я так и сделаю. К тому же я не имею права быть рядом с Леандером после того, как я с ним поступил. Мне никогда не быть в числе его друзей, потому что я не такой, как они. И никогда таким уже не стану.

– Ты так и будешь стоять как вкопанный? – наконец выдавливает из себя Дазриэль. Его рука выглядит ужасно, кровь пропитала рубашку. Замечаю, что он перетянул ремнем запястье, чтобы остановить кровотечение. – Или ты все же перенесешь ее сюда?

Прохожу к краю балкона и осторожно ставлю ногу на первую ступень лестницы, построенной Леандером, или… кем он там стал. Все в порядке, поэтому я рискую и делаю еще шаг. Медленно спускаюсь вниз. На теле Ласкии нет крови и видимых переломов, со стороны кажется, что она спит. Меня передергивает от мысли, что к ней надо прикоснуться, а потом и нести ее тело.

Но этот путь я обозначил для себя сам, и теперь я должен пройти его.

Неуверенно делаю шаг вперед.

Внезапно на одно мгновение становится светлее. Наверное, это солнце выглянуло из-за облаков. Освещение пространства меняется… как-то странно.

Слышу, как стоящий на балконе Дазриэль тихо бормочет ругательства, и понимаю, что он тоже это видит. Постепенно тело Ласкии начинает светиться, с каждой секундой все ярче. Это похоже на то, что происходило с Леандером.

Я будто примерз к земле, смотрю на Ласкию во все глаза – и тут она начинает шевелиться. Движения совсем не плавные, не такие, как были у Леандера. Она похожа на куклу-марионетку, которую дергают за ниточки слишком много людей. Изо рта ее вырываются странные звуки, а потом протяжный стон.

Она встает на колени, наклоняет голову и поворачивается ко мне. Глаза ее светятся зеленым.

Я смотрю, как духи кружат рядом с Леандером, борясь за право быть к нему ближе.

К Леандеру прикоснулась богиня. И хотя спустя некоторое время на борту «Эммы» он начинает приходить в себя, но все-таки парень, что стоит со мной за штурвалом, не тот, каким он был раньше. Глаза его стали прежними, только цвет не сменился на карий, они остались изумрудно-зелеными. А еще он вздрагивает при малейшем шорохе. Ему здорово досталось, думаю, соприкосновение с этим миром причиняет ему боль.

Иногда создается впечатление, что он не понимает, где находится и кто я такая. Но стоит попытаться отойти от него, как он хватает меня за руку и встает рядом, словно увеличение расстояния между нами тоже причиняет ему боль.

Киган рассказывал мне о Посланниках, когда мы плыли на «Крошке Лизабетт» в Порт-Наранду. Он сказал, что случаев упоминания о них немного, а в новейшей истории нет совсем, поэтому люди сомневаются в их существовании. Теперь, мне кажется, я отчетливо понимаю, что происходит, и не хочу, чтобы это довелось пережить моему принцу.

Леандер не отходит от меня. Где я, там и он, хотя чаще он смотрит сквозь меня. Больше не появляется на его губах веселая улыбка, от которой кажется, что в пасмурный день из-за туч вышло солнце, но все же я чувствую, что он помнит меня. Ему спокойно, когда наши пальцы переплетены, я чувствую, как перетекают наши энергии. А еще он не ел несколько дней с того момента, как мы сели в нашу маленькую шаланду, столько же времени не спал. Полагаю, ему это больше не нужно.

Нам с Киганом остается справляться вдвоем. Как могли, мы развернули «Эмму» и взяли курс на Алинор. Кажется, все делают за нас попутный ветер и духи воздуха, мы лишь управляем парусами.

Почти все время мы на палубе, я за штурвалом, Киган где-то неподалеку, а Леандер всегда рядом. Он не отходит, даже когда я сплю, каким-то чудом он устраивается на узкой койке и обнимает меня.

Иногда, просыпаясь, я вспоминаю странные сны. В них мы с Леандером разговариваем, но я не помню, о чем. А бывает, мне снятся кошмары, я вижу его страхи, то, что его мучает. Они исчезают, стоит открыть глаза, развеиваются, словно пыль.

Я так хочу услышать его голос. Хочу, чтобы он подмигнул и стал прежним, улыбнулся мне. С каждым днем, как мне кажется, сознание его все больше проясняется, понемногу он начинает понимать, где находится, но все же не отпускает мою руку. Я мечтала помочь ему, утешить, а получается, он все равно не со мной.

Когда до гавани Киркпула остается не больше лиги, я замечаю на горизонте группу судов. Палубы полны людей, на мачтах развеваются флаги.

Меня начинает бить дрожь, Киган достает из сумки у штурвала подзорную трубу. Надо сказать, он привык к качке и почти не прикладывает усилий, чтобы удержать равновесие. Несколько секунд он смотрит в нее, затем передает мне с задумчивым видом.

Определенно не военные вышли нас встречать. Люди машут руками, многие забрались на мачты, чтобы лучше видеть. На каждом корабле высоко поднят флаг Алинора.

– Это из-за нас? – спрашиваю я, чувствуя, как душа уходит в пятки.

– Им каким-то образом стало известно о нашем прибытии, – задумчиво произносит Киган. – Баррика обрела силу большую, чем за несколько веков. Может, она стала говорить с людьми, как было до войны, или подала знак.

– То есть ты думаешь, им известно, что он стал… – Я не могу произнести это слово, потому просто смотрю на Леандера. Он стоит, закрыв глаза и подставив лицо ветру.

Посланник.

Он не для меня. По положению он сейчас выше, чем принц Алинора. И не просто Посланник богини, а тот, кто пережил смерть. Надеюсь, в нем все же осталось что-то от прежнего Леандера.