Остров Зомби - Страница 31

«Хунган с гор объявляет: Корасон умрет. Сам же он станет верховным правителем Бакьи».

Генералиссимус Корасон уронил обращение на каменные ступени и опрометью бросился во дворец.

Генералиссимусу Корасону пришлось четыре раза повторять приказ: перепуганный солдат боялся лезть на мачту за чучелом генерала и тряпкой с угрожающим текстом.

Пока солдат карабкался по мачте, барабаны вдали застучали сильнее и стоящие на карауле у дворцовой стены солдаты в страхе начали поглядывать на горы.

— А теперь сожги его, — приказал майор Эстрада солдату, после того как тот срезал чучело, тяжело упавшее на землю, а затем съехал по мачте сам.

— Только не я, майор, — взмолился солдат. — Не заставляйте меня.

— Почему?

— Я, может, и так жизнью поплачусь за то, что сделал. Не заставляйте меня еще жечь эту магическую штуковину.

— Нет магии сильнее магии президента, — рявкнул Эстрада.

— Верю. Но пусть тогда магия президента уничтожит эту магию. А я не буду. — С этими словами солдат подобрал винтовку и вернулся на свое место в карауле.

Эстрада почесал в затылке, а потом сам оттащил чучело в мастерскую рядом с гаражом, где свалил его на кучу тряпья.

Корасон поблагодарил Эстраду за помощь. Президент сидел в тронном зале, и на шее у него болталась на кожаном шнурке солонка.

— Пора кончать со старым хунганом с гор, — сказал он.

— А кто будет кончать? — поинтересовался Эстрада.

— Мы. Ты. Армия.

— Солдаты дрожат от страха. Вам повезет, если хоть шестеро пойдут с вами.

— Чего же они боятся?

— Слышите, как громко стучат барабаны? У них от этого стука штаны мокрые, — сказал Эстрада.

— Но у меня есть смертоносное оружие.

— Они услышали о нем только месяц назад. И не привыкли бояться его. А барабаны они слышат всю жизнь, и каждый раз при звуках этой дроби у них сжимается сердце.

— Нужно схватить старца. Тогда никто не посмеет мне угрожать. Американцы наверняка уже на пути домой.

— Когда вы собираетесь выступать?

— Мы собираемся выступать, как только я приму решение, — сказал Корасон и жестом отпустил Эстраду.

Было девять часов утра.

В девять сорок пять новое чучело Генералиссимуса болталось на флагштоке.

Никто из охраны не видел, чтобы кто-нибудь залезал на мачту и подвешивал чучело. И никто не мог объяснить, каким образом тело рядового Торреса, снявшего первое чучело, оказалось на земле у основания мачты.

Торрес был мертв. Из его груди вырезали сердце.

На этот раз никто не согласился лезть на мачту.

Когда Эстрада рассказал об этом Корасону, тот вышел на дворцовую лестницу и закричал:

— Эй, ты там, в карауле! А ну-ка полезай за чучелом!

Но часовой даже не повернулся на крик, он смотрел куда-то вдаль.

— Эй! Кому я говорю? Ты что, не слышишь?

Ни один мускул не дрогнул на лице часового.

Корасон обратился с приказом снять чучело еще к трем охранникам.

Те тоже не обратили на него никакого внимания.

Зычный рев Корасона оборвался, и воцарилась тишина. Непрерывная барабанная дробь только подчеркивала ее.

Корасон поднял глаза на новое чучело. Опять военная форма и увешанная орденами грудь — как у самого Корасона. Точь-в-точь пестрый фруктовый салат.

К форме, как и в первый раз, прикрепили что-то вроде флажка. Набежавшая тучка принесла с собой легкий дождик, повеял ветерок. Полотнище развернулось, приоткрыв слова:

«Жду тебя сегодня. Встретимся в районе асфальтовых озер. Там наши магии вступят в единоборство».

Корасон издал протяжный стон, в этом стоне слышались ненависть, раздражение и страх.

Он повернулся к Эстраде.

— Собери к середине дня как можно больше людей. Надо в конце концов покончить с этим старикашкой.

— Очень правильное решение, — сказал Эстрада. — Очень разумное.

И Корасон вернулся во дворец и стал ждать.

Проснувшись, Римо сразу почувствовал, что силы вернулись к нему. Дыхание стало глубоким и замедленным, легкие свободно наполнялись воздухом, а кислород бодро циркулировал по телу, вливая в мышцы энергию. Чувства обострились до предела. Римо слышал барабанную дробь, не отпускавшую его с того момента, как он ступил на землю Бакьи, но слышал также детские голоса, шум автомобиля и писк цыплят. Одному цыпленку явно свернули шею. По улице проехал джип. Легкое постукивание говорило о неисправности в его моторе. Дети прыгали через веревочку. Пахло вареными овощами, но теперь у Римо не было надобности спрашивать у Руби, что она готовит. Он различал запах репы, горчичной травки, в воздухе витал также легкий аромат уксуса.

— Чиун, — обрадованно проговорил Римо, спрыгивая с лежанки. — Я вроде пришел в себя.

— Вот те раз! — послышался голос Руби. — Надо поостеречься. Он вроде пришел в себя. Но лучше он от этого не стал.

Руби сидела все на той же скамеечке у лежанки Чиуна. Старик сидел на постели. Они играли в кости.

— Не понимаю я этой игры, — пожаловался Чиун.

— Выигрываю все время я, — объявила Руби. — Уже двести долларов.

Чиун огорченно покачал, головой.

— Если у нее выпадает семь, она выигрывает, а если у меня — тоже она. Что-то я никак не разберусь.

— Такие уж правила, — объяснила Руби. — Все честно. А что до денег — могу подождать. Я вам верю. Кроме того, игру пора заканчивать. Дела.

Повернувшись к Римо, она зашептала:

— Как это ему удается?

— Что именно?

— Выбрасывать семь, когда нужно. Кости-то мои.

— Такая уж у нас работенка, — не моргнув глазом отвечал Римо. — Мы эксперты по азартным играм на службе у правительства США. Приехали сюда, чтобы открыть четырехзвездочный отель и казино. Сначала думали обосноваться в Атлантик-Сити, но не знали, кому дать взятку.

— Хватит умничать, — сказала Руби.

— А есть еще овощное рагу? — спросил Римо.

— Ланч ты проспал, — заявила Руби. — Кто рано встает, тому Бог подает.

— Накорми меня, и я научу тебя выбрасывать нужные очки, — попытался было Римо подкупить девушку.

— Времени нет. Да и рагу тоже. Пожилой джентльмен все съел.

— Жаль. Но я все же покажу тебе, что ты потеряла. Чиун, кинь-ка мне кости.

Руби молча следила за происходящим. Чиун держал оба красных кубика в правой руке и вроде бы разглядывал белые точки. Неожиданно он резко сжал пальцы с длинными ногтями и с силой выбросил их вперед. Руби не успела и глазом моргнуть, как кости, со свистом рассекая воздух, преодолели десять футов, разделяющих мужчин.

Римо поймал кости, зажав их меж пальцами, как фокусник, демонстрирующий то исчезающую, то вновь объявляющуюся в руках карту.

— Теперь следи внимательно, — предупредил он Руби. — Ставлю десять долларов.

Он потряс кости, громко объявил: «Девять» — и бросил кубики на земляной пол. Те, стукнувшись об пол, покатились и замерли, показывая шесть и три.

Римо подобрал кости.

— Теперь будет четыре, — сказал он. — Но задачу усложним. — И покатил кубики по полу. Они остановились, показывая два и два.

Римо вновь подобрал их.

— Назови любое число, — предложил он Руби. — Какое хочешь.

— Двенадцать, — назвала Руби.

Римо потряс кости, выбросив шесть и шесть.

— Пожалуйста — двенадцать, — громко произнес он.

— Угадала. Ты проиграл, — взвизгнула Руби. — Давай десять долларов.

Римо вылупил на нее глаза.

— Чиун! Я понял, почему ты проиграл.

— Почему?

— Она мошенничала.

— Ты просто не умеешь достойно проигрывать, — сказала Руби. — Ладно, с долгом могу и подождать. А сейчас поторапливайтесь — надо уходить.

Когда они выходили их хижины, Руби прибавила:

— Согласна простить тебе должок, если научишь меня так бросать кости.

— Этому каждый может научиться, — сказал Римо.

— За какой срок?

— Обычному человеку требуется сорок лет, если тренироваться четыре часа ежедневно. Но тебе хватит и двадцати.