Остров страха - Страница 5

Егор поднялся со скамьи, бросил еще один тревожный взгляд на свой дом. Если бы его могли видеть взрослые жители Хутора – те, что считали старика спятившим – они были бы потрясены. Глаза Ключника пылали огнем, морщины стали разглаживаться, кожа лоснилась и блестела в лучах заходящего солнца.

– Идем, – сказал Егор.

Степан с опаской посмотрел на лес за железной дорогой. Там, во тьме, за соснами и папоротником, скрывалось Озеро. Нескольких трагических историй оказалось достаточно, чтобы навсегда отбить у хуторян охоту бродить по берегу вечером и ночью. Кстати, отец Степки поплатился именно за то, что решил войти в воду после захода солнца!

– Идешь? – Предложение Ключника не предполагало отказа.

– Ну…

– Идем, идем, всё узнаешь.

Ключник направился к насыпи. Солнце уже спряталось за вершинами холмов, на хутор опустилась тень. Ключник поставил правую ногу на рельс. Казалось, он сбросил лет двадцать своего загадочного возраста.

– Догоняй!

Старик переступил через колею и оказался на той стороне. Перешагнул Границу, расскажет потом Степка своей матери, а та с помощью заклятой подруги Оксаны разнесет по всему Подгорному. Ключник не оборачивался, будто был уверен, что Степан не устоит перед искушением.

Так и вышло. Степка тоже взглянул на окна своего дома, стоящего чуть выше на холме, и сделал шаг в сторону железки. На другой стороне вечером он еще не бывал, хотя подробно изучил в округе все овраги и пригорки. Старики говорили, что вечером Озеро живет иначе, и берега его погружаются во мрак и ужас.

Перед рельсами он остановился, облизнул пересохшие губы. Силуэт старика мелькал между деревьями. Ключник уверенно двигался вглубь, забыв о своем попутчике. Если Степан его потеряет, он точно не сделает дальше и шагу.

И парень больше не колебался, перепрыгнул рельсы и побежал. Он едва не споткнулся о груду старых шпал, сваленных по другую сторону. Он старался не упустить из виду фигуру Ключника. Старик – его единственный шанс побывать на вечернем Озере и благополучно вернуться домой. Если Егор не врет и ему действительно удалось предпринять относительно успешную попытку добраться до Острова, то и Степка сумеет вернуться назад невредимым.

«Вечером Озеро живет иной жизнью».

Это мягко сказано! Вы даже не представляете, насколько иной.

Едва Степан спрыгнул с противоположной стороны насыпи и ступил на мягкую траву, с его органами чувств сделалось что-то странное. Ему словно натянули на голову тонкий и полупрозрачный полиэтиленовый пакет, зрение и слух притупились, однако каждой клеточкой своего тела парень чувствовал пульсацию этого места. Оно било в нем, стучало внутри. Степан не видел, куда бежит, но словно незримые радары аккуратно вели его мимо сухих берез, перенося через пни, пригибая к земле под вездесущими паутинами. Нужды торопиться за Ключником уже не было – проклятое место приглашало парня в гости и не собиралось отпускать.

От железной дороги лес простирался всего на пятьсот метров, и днем путь к побережью занимал минут пять: две отчетливые тропы огибали деревья и валуны, прочерчивали стрелами небольшие поляны и вели вниз по склону. Дневная прогулка к Озеру определенно доставляла удовольствие, но вечером… Степан не узнавал это место нынешним вечером. Едва солнце в последний раз блеснуло за западным холмом и исчезло, Озеро преобразило свои владения. В изобилии появились сучья, похожие на крючковатые руки, раскинулись толстые паутины, появились новые тропы, уводящие в темноту. Однако Степан ничего этого не боялся, его вели нежно и аккуратно к конечной цели прогулки.

И вот она, конечная цель. Лес резко закончился и остался за спиной. Впереди, за узкой песчаной линией пляжа…

…простиралась Вечность.

Степан остановился как вкопанный с раскрытым от восхищения ртом, потом рухнул на колени. Слюна снова потекла изо рта. Он бывал в этих местах тысячу раз, однако не решался пересечь Границу после захода солнца. И, как выяснилось, совершенно напрасно.

Справа неслышно подошел Ключник. Помолодевший на полвека, никак не меньше, мужчина улыбался и смотрел на далекий, казавшийся недосягаемым, горизонт.

– Да, здесь все и случилось.

Он был значительно моложе. Ему случалось пересекать Волгу вплавь на очень широком ее участке, недалеко от Куйбышевского водохранилища, а тут всего-то два с лишним километра на лодке по спокойной воде! То, что рассказывают об Озере и Острове местные тунеядцы – чушь, нужно быть идиотом, чтобы верить россказням людей, многие из которых не способны отыскать в темноте собственный нужник. Даже если что-то из этих баек и правда – что ж, Егор станет живым опровержением. Он первый дойдет до проклятого куска растительности посреди Озера, вернется и расскажет остальным, что ничего ужасного там нет.

Он выбрал самую надежную лодку из имеющихся в распоряжении лодочной станции. В те относительно сытые советские годы лодочная станция, облюбовавшая симпатичный песчаный мыс в полукилометре к юго-западу от Хутора, обслуживала сразу несколько баз отдыха и пионерских лагерей в этой части побережья. На станции было все, что требовалось для активного отдыха на воде: рыбацкие снасти и надувные матрацы, оборудование для подводной охоты, два десятка крепких весельных лодок, несколько резиновых и моторных. Отвечал за функционирование станции давний приятель Ключника Федор Заратустра, обязанный своим прозвищем природной немногословности и, как следствие, исключительной весомости всего, что ему доводилось произносить. Федор мог молчать целый день, выдавая весла и спасательные жилеты отдыхающим, а вечером сесть на скамейке на понтоне, закурить трубку и произнести с неброским житейским пафосом: «И никуда не течет вода из этого Озера, и ниоткуда в нее вода не впадает, и так было испокон веков. Вот ведь жопа».

Заратустра без лишних разговоров подобрал для Егора надежную лодку, оснастил ее лучшими веслами, бросил на корму спасательный жилет, от которого Ключник поначалу высокомерно отказывался, но под упругим взглядом лодочника передумал. Прежде чем отдать концы, Федор почесал затылок и произнес фразу, едва ли не самую длинную, что Ключнику когда-либо доводилось от него слышать:

– Значит, глупый человек, все-таки решил идти, несмотря на все мои предостережения?

– Ага.

– И не передумаешь?

Ключник покачал головой.

Заратустра вздохнул. Еще не старый мужчина, недавно получивший в свое безраздельное владение лодочную станцию, он, тем не менее, мог похвастаться большим количеством историй о смельчаках, отправлявшихся к Острову и разворачивавших лодки в километре от берега. Те, что возвращались, не могли объяснить, что с ними произошло.

Но хвастать знаниями Федор не любил.

– Ладно, – молвил он, поднимая цепь. – Только послушай один совет: когда пойдет высокая волна…

Егор слушал не очень внимательно, глядя вдаль на Остров, но совет Заратустры неведомым образом запал в его голову и остался там, чтобы всплыть в самый нужный момент.

Свою речь Федор закончил словами:

– Ну, с Богом… хотя мне иногда кажется, что Он тут не ночевал.

И Ключник взял курс на Остров. Обогнул длинный понтон лодочной станции, проплыл в опасной близости от гигантского буя, и дальше уже налег на весла, как раб на галерах. Песчаный берег постепенно удалялся, фигуры становились мельче, пришвартованные к понтонам лодки казались игрушечными. Егор почувствовал, что вместе с берегом от него удаляется жизнь, если уж не физическая, то, по крайней мере, привычное ему бытие со всеми его маленькими радостями.

Когда лодка отошла от берега на пресловутый километр, Егор остановился, опустил весла в воду, которые сразу послушно понеслись вслед за волной. Со лба Ключника ручьями тек пот, рубашка прилипла к спине, и прохладный озерный ветер тут же принялся облизывать ее ледяным языком. Солнце исчезло, словно его и не было, хотя небо вокруг оставалось девственно голубым. Егор поднял голову. Все верно, солнце спряталось за тучу, маленькую черную подушку, невесть как очутившуюся на пути светила. И Егор готов был поклясться, что туча замерла на месте.