Остров пурпурной ящерицы - Страница 50
Камни, обнаруженные нами и на Куликовом поле, разместились на лучах. Прямые, соединившие вершину Красного холма с треугольным камнем оврага Рыбий, «телескопом», устьем Непрядвы и Сабуровской плитой, давали половинные углы семиугольника. Расстояние до устья Непрядвы от вершины Красного холма определилось в семь верст. Мы начертили семиугольник, на плане Куликова поля и… не знали, что и подумать по поводу тщательно произведенных промеров на местности с помощью мензулы, магнитного компаса, бинокля и рулеток.
Наша фантазия ограничилась тем, что, взяв расстояние от устья Непрядвы до Красного холма за единичный радиус, мы получили последовательно какие-то круги Земли, Венеры, Марса и Меркурия. Причем, если принимать круги, начертанные нами, за реальность, то все излишние накопления на Куликовом поле укладывались «на круги своя»: Ясная Поляна и станция Лев Толстой лежали на кругу Сатурна, круг Юпитера захватывал город Тулу, а круг Солнца — почти всю центральную часть Восточной Европы. Мистика была налицо.
Может быть, Белоозерский камень стоял в стороне от «столбовой дороги»? Ничего подобного. Он тоже оказался «на луче». Впрочем, тенденциозные лучи вовсе не наша выдумка, а фантазии некоторых английских археоастрономов, пытающихся соединить древние солнечные и лунные астрономические обсерватории в какую-то цельную систему, в которой был бы смысл.
Мы надолго приостановили чертежно-проекционные работы, в том числе и по «путешествию» оси мира, по созвездиям и звездам с тем, чтобы знать наверное, какой астрономический период времени отделяет восьмиугольник как знак Солнца от шестиугольника. Какой во всем этом прок, если нет более или мейее твердой рабочей гипотезы о стоячих и лежачих камнях, о совокупности тех и других, обьедйненных в «хенджи», эллипсы, яйцеобразные фигуры и ряды? А у кого из ведущих археоастрономов, археологов палеолита, неолита она есть?
И. Афремов, тульский литератор, больше нам помочь не мог. Оставался тульский археолог Н. И. Троицкий. С 1884 по 1887 год он исследовал берега реки Непрядвы. Высшим авторитетом в области древней истории Руси для него служил историк Иловайский. Иловайский, в свою очередь, был сторонником одной из гипотез движения славян с берегов Дуная на Днепр, а затем в междуречье Волги и Оки. Пространство между Волгой и Окой и ниже, конечно, было занято здешними аборигенами — финнами, мордвой, мари, но больше финнами. Финские племена жили не только по Оке, но и по Упе, Непрядве и дальше, вниз по Дону, может быть, даже за Красивой Мечей. «Кровожадные славяне» (а в действительности было все, по-видимому, наоборот) теснили «нелюдимых, хмурых» финнов к северу и дальше. Особенным» в деле финно-угорского теснения оказались вятичи. Откуда пришли вятичи, с Приднестровья ли, с Дуная ли, — все это тонуло во мраке неизвестности. Но что именно к югу от Оки проживали финны, оставившие здесь много своих названий рекам, долам и озерам, — этот факт был непреложным для историков XIX века. Оставалось выяснить, как вятичи гнали и теснили финнов и как затем отцы-монахи, миссионеры греческой православной церкви, христианизировали и вятичей и финнов с тем, чтобы те и другие молились богу, жили в мире и согласии и, просвещаясь, богатели.
Немного находок обнаружил Н. И. Троицкий, но и те предметы, что были им найдены и приобретены, были сданы в тульское епархиальное древнехранилище, где, по-видимому, подверглись анафеме и экзекуции.
Н. И. Троицкий не зарисовал курганов, городищ, не измерил их. Однако он обратил внимание на камни и первым назвал их «легендарными». Один из них нашел в лощине Дубика (у Непрядвы три лощины Дубика), несколько других — на вершине второго Красного холма на Куликовом поле, у истоков реки Непрядвы. Описал Н. И. Троицкий и камни с древним названием «коникамни». Один из них он осмотрел в селе Козьем на излучине реки Красивая Меча. Три других, оговорившись, что теперь эти камни непохожи на коней из камня, какими они были в древности, Н. И. Троицкий нашел в деревнях Малый и Большой Конь в Тульской губернии, Чернском уезде, а одного — возле Коневского монастыря на Ладожском озере. Ну а если ладожский «конь-камень» — гигантская глыба — находится в пределах финской территории — древней, то «кони-камни» меньшего размера тоже принадлежали солнцепоклонникам финнам.
Мы подготовили к повторному эксперименту на Солнце макеты Сабуровской плиты, когда нашу работу неожиданно прервала корреспонденция в газете «Правда»: «Конь-камень» под охраной», за подписью нештатного корреспондента газеты Н. Г. Махаринца. В корреспонденции из Тулы сообщалось, что Тульский облисполком принял под охрану живописные природные образования, расположенные на территории области, в том числе «конь-камень», о котором сообщал И. П. Сахаров в 1851 году, а затем и Н. И. Троицкий.
То, что «конь-камень» рукотворен, как рукотворны каменные инструментарии Куликова поля, об этом мы догадались, но сказать наверное, не увидев песчаниковой глыбы, конечно, не могли. Ведь до сих пор большинство археологов твердо убеждены, что где-где, а на Куликовом поле, которое они исходили вдоль и поперек, нет камней, каких бы касалась рука человека, а если есть, то ледниковые.
Корреспонденция в «Правде» подстегнула нас. Если островная территория Англии буквально засеяна астрономическими обсерваториями типа «хенджей», то как могло случиться, что в центральной части Восточной Европы была лишь одна — на Куликовом поле? И какая — из камней, в лощинах. Исключение составлял, конечно, камень-«телеокоп». Мы назвали его девятым чудом света. Но как трудно доказать нашим соотечественникам, что еще на заре жизни их предки уже изобрели телескоп и пользовались им! Не только изобрели его, но и приспособили звездное небо в качестве средства ориентации в пространстве. Получилось слишком много: Солнце, звездное небо и свободная ориентация в пространстве! Не в том ли самом нас уверяют археоастрономы-англичане и американцы. Небо небом, а земля землей. Правда, они оговариваются.
Чтобы переместить сотни тонн камня, нужен труд сотен людей, причем не подневольных, а- свободных, заинтересованных людей. Рабы, может быть, и могут воздвигнуть пирамиды и сады Семирамиды, но Стоунхендж едва ли. И уж тем более Каменные инструментарии Куликова поля. Откуда в Англии и тем болеена Куликовом поле — «поле чисте», по уверениям русских летописцев, — находилось столько людей, желающих поработать с камнем? Ведь Стоунхендж после работ Аткинсона, Хойла, Хокинса, Вуда, профессора Тома и др. стал еще большей загадкой, так как непонятно, зачем строители Стоунхенджа и других «хенджей» стремились достигнуть точности измерений, предельных для каменных инструментариев своей эпохи? Трудно было отказаться от навязчивой мысли, что Стоунхендж — это детище труда братских равноплеменных групп или, по крайней мере, представителей разноплеменных групп, прекративших на время междоусобные распри и взаимные набеги. Стоунхендж был нужен всем, и появился Стоунхендж.
Нам запомнились слова — «нужен вcем». Но они, к сожалению, не подтверждались неопровержимыми фактами. Что было делать?
И тогда был принят план «каменной одиссеи» — вояжа по местам, описанным Н. И. Троицким в его книге «Берега реки Непрядвы», вышедший почти сто лет тому назад.
Волово Тульской области. Красный холм, склон которого оседлал колхоз имени В. В. Куйбышева. Со стороны Воронежского шоссе — ничего необыкновенного.
Овражная глубокая лощина. Водонапорная башня.
Близ водонапорной башни — рытвина для уток и свиней. «Несколько легендарных камней, с которыми связаны предания о Кудеяре и Мамае и др.», по-видимому, давно уже употреблены на отделку погребов. А может быть, Н. И. Троицкий писал, как и И. П. Сахаров, понаслышке о легендарных камнях в окрестностях этого Красного холма? Сделали крюк. Обошли вершину. Нет.
Там Красный холм. Если бы не лесополосы на восточной стороне горизонта, то, возможно, в ясную погоду и в бинокль можно было бы увидеть памятник на Красном холме Куликова поля. Из Волова направляемся в Ефремов той же Тульской области. Делаем крюк к западу, «где лежат синие растущие камни» (по описанию Н. И. Троицкого). Если на Куликовом поле — просто «растущие», то здесь «растущие синие камни».