Остров Невезения - Страница 206

Затем, новые хозяева стали поручать квалифицированным работникам демонтаж дорогостоящего оборудования и вывозить это, как металлолом.

Рабочих и служащих начали массово распускать в неоплачиваемые отпуска, а затем, и вовсе увольнять в связи с сокращением.

Предприятия, десятилетиями производившие высоко технологичную продукцию, которую успешно экспортировали во многие страны мира, просто закрывались.

Кинотеатры и книжные магазины превращались в салоны по продаже импортной мебели или торговые точки «Second Hand».

Затем, без всяких предупреждений, объяснений и компенсаций за причинённый людям ущерб, стали, по-хозяйски регулярно, отключать электроэнергию в жилых домах, во всех городах страны. Многие сёла вообще оставили без электричества.

А население, успешно привыкая к новым рыночным отношениям, тихо радовалось тому, что в их жилища пока ещё подаётся газ, какая-то вода, функционирует канализация, и, главное, чтобы не было войны!

А надо бы! Гражданскую. Ну, хотя бы, партизанскую, террористическую. Миллионы — против нескольких сотен упырей, которым фактически принадлежит страна. К тому же, большинство из них — не украинцы, и не русские. Другого племени. Они самовлюблённо назвали себя «элитой нации». А саму нацию легко превратили в быдло. Народ покорно позволил им таковое.

Мне предстояло вернуться туда.

Этот гуцул, просветил меня — всезнающего, в чём суть песни «Отель Калифорния».

Автобус уверенно взял направление на Лондон.

Часа два спустя, прибыли на место. Я ожидал, что меня вернут в предыдущий центр временного содержания, который возле аэропорта Хитроу. Но оказалось, что мой аэропорт отбытия иной — Гэтвик.

Дом Тинсли, миграционный центр перемещения.

Тинсли центр был открыт в 1996 году. Расположен по соседству с аэропортом Гэтвик и функционирует согласно Правилам Центров Содержания (2001)…

Обычная процедура поселения. Ключи от двухместной гостиничной комнаты. Соседа там не оказалось. Я не огорчился. Спать не хотелось.

Перебрал свои вещи, и убедился, что нет моих американских документов. Водительская лицензия, удостоверение личности и записная книжка с адресами и телефонами — исчезли.

Я предположил, что полиция или миграционное ведомство просто изъяли их, не отразив этот факт документально. Мне это не понравилось!

Оставаться в комнате не хотелось. Я вышел осмотреться.

На одном из этажей я нашёл информационный уголок.

Там, среди прочего, мигрантам предлагалось обращаться письменно со своими вопросами и запросами.

Я взял чистый бланк Request For Interview With Immigration Officer. (Запрос на интервью с работником миграционного ведомства). Указал требуемые данные о себе и изложил свой вопрос об исчезнувших документах. Подсказал, когда и где у меня отобрали их. Заполненный бланк подал в окошко дежурному клерку.

— Желаете встреться с миграционным служащим? — уточнил он, принимая бланк.

— Нет. Я желаю, чтобы они вернули мне мои документы, — ответил я.

Он просмотрел мою заявку.

— Эти документы у вас кто взял? Миграционная служба? — спросил он по делу.

— Нет. Их изъяли у меня при задержании в полицейском участке Кроули. Это было зафиксировано документально, — пояснил я.

Клерк стал что-то дописывать в моём бланке.

— Пару месяцев назад, когда я обнаружил пропажу, я писал об этом адвокату в Брайтоне, но мне не ответили. Полагаю, что их услуги для меня закончились, — рассказывал я ему.

— ОК. Мы сделаем запрос. И сообщим вам, — ответил он и принял мою заявку.

— Спасибо, — оставил я его.

Продолжая обход центра, я нашёл библиотеку и зашёл туда. Это оказался просторный, уютный читальный зал. В дальнем углу заседала компания — трое парней и одна девушка. Я прошёл к ближайшим книжным полкам, выбрал себе большую книгу на русском языке и там же присел за стол. Это оказалась книга Марии Арбатовой об её поездке в Англию.

Я читал с целью отвлечься и убить время.

Не имея понятия, когда же меня пригласят на самолёт, я не мог полностью расслабиться. При поселении, мне неопределённо сказали, что сообщат.

В результативный ответ относительно пропавших документов я тоже не верил.

Меня стал отвлекать смех, доносящийся от людей, сидящих в зале. Прислушавшись, я уловил украинскую речь. Это были мои соотечественники, жители западных областей. Сначала они разговаривали тихо.

Затем, решив, что я не понимаю их, заговорили, как у себя дома. Я мог легко слышать, о чём они говорят.

Двое парней среднего возраста, перебивая один другого, рассказывали о своих приключениях в тюрьме. Подробности тюремного быта, которые они разъясняли двум слушателям — парню и девушке, подтверждали факт их недавнего пребывания в английской тюрьме.

Я включился в их тему, когда они рассказывали о голодовке, объявленной ими в тюрьме. Вскоре, я знал, что один из них когда-то служил в украинской милиции.

Он самоуверенно обещал своим слушателям, обратиться в Европейский суд и добиться денежной компенсации за незаконное заключение и содержание его в тюрьме без судебного приговора.

В читальный зал вошла пожилая женщина. Я определил, что это работница центра.

Она скользнула взглядом по присутствующим, что-то взяла из ящика офисного стола, а затем, обратилась ко мне.

— Могу ли я чем-то помочь вам? — тихо спросила она.

— Абсолютно ничем! — подумал я. И ответил ей;

— Могу ли взять книгу в свою комнату?

Компания во главе с бывшим милиционером затихла. Не трудно было догадаться, куда они направили своё внимание.

— Да, конечно. Но потом, занесите обратно. Пожалуйста! — ответила она.

— Вы сегодня к нам прибыли? — поинтересовалась она.

— Час назад, — ответил я.

— У нас здесь есть различные занятия, которые вы можете посещать, — информировала она новенького в целях предупреждения самоубийств.

— Я буду здесь недолго, — уверенно заявил я.

— Вы откуда?

— Украина.

— Никогда не знаешь, как скоро мигранта отправят, — поделилась она своими наблюдениями. — Вон — Василий, он тоже из Украины, — кивнула она в сторону притихшей компании, — он здесь уже более двух недель. Я понял, что она говорит о милиционере.

— Он стал посещать у нас уроки английского языка, — знакомили меня с общественной жизнью центра.

— Я полагаю, что мне это уже не надо. Так я возьму книгу? — решил я перейти в свою комнату, пока меня не представили Василию из Украины.

Шагая гостиничными коридорами и лестницей на свой этаж, я заметил, что у меня нет никакого желания пообщаться со своими соотечественниками.

Это были типичные представители западных областей Украины. Их в Англии, и в других странах, больше, чем украинских граждан со всех других — юго-восточных частей Украины. Общее у нас — лишь гражданство и наши слуги «народные».

Приближаясь к своей комнате, я случайно оказался свидетелем того, как парень пытался что-то объяснить служащему центра с помощью своей шпаргалки. Он зачитывал тому какие-то заготовленные дома фразы. А служивый лишь кивал головой и недоумённо пожимал плечами.

Я стал открывать ключом свою дверь.

— Извини, приятель, ты говоришь по-русски? — обратился ко мне служащий центра.