Остров Невезения - Страница 202

— Насколько я могу видеть из вашего дела, консульству давно всё передано. Мы всё сделали. Ожидаем, когда они передадут нам ваш проездной документ. Если вы по-прежнему согласны покинуть страну, тогда, нам остаётся лишь дождаться документа, — ответила она.

— Не слишком ли долго? Мне кажется, что всем хочется держать нас здесь подольше, — предположил я.

— Зачем нам держать вас здесь?! — искренне удивилась она.

— Если учесть количество подобных центров в стране и то, что Евро Союз выделяет средства на их содержание, то наше присутствие здесь обеспечивает занятость для работников миграционного ведомства, обслуживающего персонала, поставщиков продуктов и прочего, — рассуждал я.

— Очень интересно! Но поверьте, мы заинтересованы отправить вас на родину как можно скорей. Мы ценим, вашу готовность и не намерены задерживать вас. Повторяю, как только ваше консульство…

— Неужели, для изготовления документа необходимо более двух месяцев?! — перебил я её.

— Ваши сроки соответствуют обычным нормам украинского консульства. Насколько я могу прогнозировать, вам осталось ожидать около недели, — утешила она меня.

— Значит, вы не можете никак повлиять на этот процесс?

— Если только сроки изготовления документа излишне затянутся, мы можем побеспокоить ваше консульство. Но вы и сами можете связаться с ними. У вас есть их телефон?

— Да, есть. Они обещают.

— Не сомневайтесь. Мы не намерены задерживать вас. И ценим согласие мигранта добровольно покинуть страну. Мы оформим вам это, как добровольную депортацию, — утешали меня.

На обратном пути в бараки я познакомился с третьим посетителем. Его звали Иваном. Тоже — гражданин Украины, Черкассы. Володя успел найти в его лице друга, готового угостить земляка табаком.

— Ну, что у тебя? — спросил Вова.

— Я сказал ей, что все они заинтересованы держать нас здесь как можно дольше. Наше присутствие в таких центрах обеспечивает им занятость.

— Сто процентов! — согласился со мной Иван. — Мы обеспечиваем им непыльные рабочие места на государственной службе и стабильно доходный бизнес для всяких частных компаний-поставщиков.

— Пусть обслуживают, поставляют и обеспечивают. Я готов пересидеть у них на полном обеспечении до тёплых времён, — высказал своё мнение Вова.

— Сергей, надеюсь, ты всё же не сказал ей такое? — вернулся Иван к теме.

— Так и сказал, — признался я.

— Напрасно ты это сделал! Ты хочешь остаться здесь, или ожидаешь депортации?

— Поскорей съехать домой!

— Ну, всё равно, ты лучше воздержись от подобных замечаний. Это их национальные шкурные интересы.

А мы сейчас пребываем в полной зависимости от них. Их внешняя вежливость неслабо сочетается с внутренней жёсткостью, — кивнул он на идущего рядом служивого. — Признают тебя каким-нибудь буйным психом, опасным для окружающих, и ты просто исчезнешь за другим, более высоким забором.

Затерявшийся нелегал из конченной Украины — подходящий материал для тестирования новых фармацевтических препаратов, — пугал меня Иван.

— Кстати, я вчера сдал в медпункте кровь и мочу на анализ, — вспомнил я.

— Ну всё, Серёга! Сейчас миграционная тётя позвонит в медпункт и даст им указание — признать тебя инфекционным больным, нуждающимся в срочной изоляции, — начал и Вова шутить.

— Давно ты ожидаешь документов на депортацию? — поинтересовался Иван.

— Более чем достаточно.

— Возможно, нас вместе отправят. Обычно, они формируют группы на один рейс, — оптимистично прогнозировал Иван.

— Серёга, лучше оставайся с нами. Попросимся в одно купе, будем чай и кофе пить, о жизни говорить! — ожил Вова.

Вернувшись в Сашино купе, мы застали его мирно читающим книгу.

Чаепитие сочеталось с обсуждением Володиной ситуации.

— Володя, если ты действительно желаешь отсрочить своё возвращение в Украину, тебе следует посоветоваться с адвокатом, как лучше это сделать, — рассуждал я вслух. — Возьми у Экспедика телефон и адрес русскоязычного адвоката и свяжись с ней.

Самый простой способ задержаться здесь — это не предоставлять им своих данных. И позвонить в наше консульство, сказать им, что ты желаешь задержаться здесь. Пусть они не спешат с изготовлением твоего проездного документа.

Более хлопотный и непредсказуемый путь — это попросить убежище. Рассмотрение дела может затянуться, а может и наоборот — подтолкнёт их поскорей избавиться от тебя. Спроси об этом адвоката.

Кстати, у тебя с Экспедиком немало общего. Он тоже не желает возвращаться домой и согласен жить и работать в этом отстойнике.

— Я так и буду действовать. Эти казармы — моё временное спасение от холодной, бездомной украинской зимы. Упаду здесь на дно. Попрошу работу. И свяжусь с агентством, пусть мою зарплату передадут мне сюда, — выработал план действий Владимир.

— Я здесь тоже задержусь. Вместе будем работать, — поддержал его Саша. — Как только отправят кого-то из работающих, появятся вакантные рабочие места.

Пока ребята строили планы, я отлучился и заглянул в медпункт.

— Добрый день! Вы просили меня зайти к вам, — напомнил я доктору о себе.

— Да, присаживайся, — она достала мою историю болезни. — Анализы не показали особых отклонений от нормы. Лишь чуть гемоглобина маловато. Это значит, что, в общем, ты здоров. Что касается повышенного артериального давления… Причину установить очень сложно. Причин тому может быть много. Необходимо делать белее тщательное обследование, — неторопливо и безразлично объясняла тюремный доктор.

— Не могли бы вы дать мне снотворного, что бы я много и крепко спал, — предложил я. — Здесь есть один африканец, он просыпается только для приёма пищи и похода в туалет. У него наверняка нормальное давление. Я хотел бы как он.

— Но он спит, не принимая снотворного, — заметила доктор.

— Я так не могу. Во всяком случае, здесь.

— Попробуем принимать Atenelol. С утра. И будем контролировать ваше давление, — записывала она в мою историю план лечения. — Будешь приходить сюда утром для приёма таблетки.

— Каждое утро сюда, чтобы получить таблетку? — удивился я. — Дайте мне несколько, и я буду принимать по одной, или как пропишите, — предложил я.

— Так нельзя! — строго ответила доктор.

— Скажите мне, доктор, я похож на идиота, который может съесть все таблетки, чтобы усыпить себя?

— Ты вовсе не похож на такового. Но таких здесь достаточно. Попытки самоубийства — это наша большая головная боль. Поэтому и правила такие. Надеюсь, это нетрудно понять, — закрыла она мою историю и отложила на полку.

Из медпункта я зашёл к Игорю в его купе с портретом жены.

— Ходил на приём к миграционной службе? — встретил он меня вопросом.

— Да, — отмахнулся я.

— Иван узнал там, что они получили документы на меня и ещё на одного парня из Тернополя. Это значит, в ближайшие дни нас эвакуируют, сообщил Игорь.

— Значит, контора пишет! — обрадовался я.

— Серёга, давай сходим к попадье, попросишь её подогнать нам что-нибудь из тёплой одежды. А то мы загнёмся от холода, пока доберёмся из Киева до дома. У меня всё летнее, — обеспокоился Игорь.

— Давай сходим, — пожал я плечами. — Если ты знаешь, где её искать.

— Прихватим и моего попутчика.

— Кто таков?

— Та молодой паренёк. Он на кухне работает, — отмахнулся Игорь.

На пути к священнику, Игорь забежал в соседний барак и вернулся с парнем.

Женщину, обеспечивающую заключённым связь с Богом, мы нашли в её открытом для всех офисе. Её карточка на груди именовала её, как Nicky Startin.

Я замешкался, не зная, как обращаться к ней. Мать Никки?

— Мисис Стартин, — обратился я по-светски. — Эти парни нуждаются в вашей помощи. Возможно, вскоре их отправят в Украину, а там — зима. У них одежда и обувь летняя…

— Я поняла, — спокойно ответила она, — пусть напишут размеры обуви и одежды. Я постараюсь подыскать что-то подходящее для них, — она дала им бумагу и ручку. — И пусть укажут свои имена и номера, чтобы я смогла отыскать их.