Остров Невезения - Страница 196
Приватизация, развал экономики и всей социальной системы. Затем, приватизируются и все ветви власти, в том числе и судебную. Чтоб, всё было «законно»!
Населению — безработица, обнищание, деградация, и массовый падёж.
— Ну, ты Сергей, прямо таки марксист-ленинист! — снисходительно воспринял он мои прогнозы.
— Я скорее — анархист. Принимай меня, как хочешь, а я уважаю вашего президента. Вы ещё не знаете, какое дерьмо скрывается за вывеской «свобода и демократия». Вместо Лукашенко придут тоже люди, и также, со своими корыстными мотивами и властолюбием. Только за новыми упырями стоят кукловоды, с глобальными хищными интересами, творящие свой мировой порядок.
Предсказывая демократическое будущее Белоруссии после Лукашенко, я случайно обратил внимание на телевизор, работавший всё это время без звука. БиБиСи вещало новости. Но, вдруг, появилось фото подуставшего Джорджа Харрисона. Затем, стали показывать фрагменты из хроники Битлз.
Ребята продолжали что-то говорить о Белоруссии.
Строка экстренных новостей внизу телеэкрана вещала для глухих:
«… четверг 29 ноября 2001 года умер Джордж Харрисон от рака в больнице Лос-Анджелеса (США), где с ним успели попрощаться Пол и Ринго…»
— Саша, посмотри новости, — кивнул я на телевизор без звука.
Саша взглянул. Попросил включить звук. Экспедик удивился, чего это мы вдруг переключились на его телевизор с новостями?
«… Джордж Харрисон родился 25 февраля 1943, Ливерпуль. Умер 29 ноября 2001, Лос-Анджелес — английский рок-музыкант, певец, композитор, писатель, продюсер и гитарист, получивший наибольшую известность как гитарист «The Beatles». Харрисон занимает 21 место в списке «100 величайших гитаристов всех времён» по версии журнала «Rolling Stone», — комментировали за кадром.
«… Харрисон умер в доме одного из своих друзей, Гэвина де Бекера. Незадолго до этого его доставили туда из больницы Калифорнийского университета, где он проходил срочный курс химиотерапии. Музыкант болел раком, и приходили сообщения, что болезнь «зашла слишком далеко»…» — продолжали вещать.
Я взял дистанционное управление и просмотрел другие телеканалы. Везде говорили об одном.
«… Ему было 58 лет. Причина смерти — злокачественная опухоль мозга.
Сам Харрисон в одном из своих последних интервью, еще до обострения болезни, говорил, что не собирается умирать: «У меня была небольшая опухоль на горле. Мне вырезали кусочек легкого. А потом меня почти убили. Но я сам чувствую себя сильнее. Я больше не курю. Правда, теперь после операции на легком немного не хватает дыхания, и я уже не представляю себе таких длинных выступлений, как раньше…»
Я вернулся на канал БиБиСи.
«… Маккартни приобрел этот особняк в Беверли Хиллс полгода назад у Кортни Лав. В разговоре с Джорджем Харрисоном за несколько недель до его смерти, Пол предложил своему другу пользоваться его поместьем в любое время. Пол постарался, чтобы об этом изолированном доме не прознал никто из чужих. Поэтому последние дни его бывшего коллеги Джорджа Харрисона прошли без навязчивого внимания газетчиков, в кругу семьи и друзей…»
— Я не понял. От рака лёгких, или от рака мозга? И в чьём доме, Маккартни? — спросил я вслух.
— А какая разница, — ответил Саша, не отрываясь от телевизора, по которому показывали редкие кадры 60-х годов.
— Согласен. Sweet Lord just took him.
Экспедик так и не понял, о чём это мы.
Решили с Сашей оставить товарища, дать ему отдохнуть после работы. Перешли в его барак. И, расположившись в пустом купе, включили электрический чайник.
Китайцы по-прежнему шумно играли в домино. Негр за фанерной перегородкой сладко храпел. Саша молчаливо скрутил самокрутку и закурил. Я заварил чай в пластмассовых кружках. Время текло.
Мы мало говорили. Неожиданная новость напомнила нам, что время, таки, идёт, даже если тебя изолировали от внешнего мира.
«Life is what happens to you while you are busy making other plans»[127]
Поговорив о новостях от Би Би Си, я убедился, что Саша также, с детства «заражен» вирусом той же музыки. А после службы в армии, мы учились в одном месте и в то же время. Мы легко находили общий язык и темы. Общаясь, мы совершенно забывали о нашей временной неволе.
Перед обедом, в Сашин барак прибыли новые арестанты. Среди них оказался один бритоголовый чувак со всеми внешними признаками совка. В поисках своего места, он расслышал наш тихий разговор и уверенно потянулся в наше купе.
— Здесь место найдётся для меня? — возник в проходе парень, возрастом лет сорока.
— Проходи, — пригласил Саша.
— Закурить найдётся? — обратил он всё своё внимание на Сашину самокрутку.
Саша выделил ему порцию табака и прочие причиндалы для изготовления сигареты.
— Очень благодарствую! Меня звать Владимир, — представился гость, и закурил.
Мы тоже назвались.
— Объясните мне, куда я попал и что мне здесь светит? — предложил он нам новую тему.
— Ты попал на полное обеспечение с неопределённым сроком. Светит тебе здесь — бесплатная авиа доставка на родину, — коротко объяснил я.
— Не понял! Депортация? Мне на родину нельзя! Там мне некуда. Я слишком долго прожил в Лондоне, — тревожно реагировал Владимир.
— Где твоя родина? — спросил я.
— Город Тернополь, Украина, — рассеянно ответил он.
Возникла пауза.
— Расслабься. У тебя здесь ещё будет время всё обдумать, — успокоил его Саша.
На обед пошли вместе.
Судя по завидному аппетиту, с которым Владимир употребил харчи, обед ему пришёлся по душе и по желудку.
Он беспощадно расспрашивал Сашу об условиях пребывания здесь. Особенно, его интересовало, когда откроется шопинг-центр, и как там можно купить табак? Прослышав о работах, он тут же попросил нас отвести его к дежурному и записать в очередь на оплачиваемые работы.
Сделав это, мы поняли, что он совсем не говорит на местном языке.
— Вова, как долго ты пробыл в Лондоне? — поинтересовался я.
— Пять лет.
— Чем занимался?
— По-всякому. На стройках. На палке. В закрытой клинике от алкоголизма лечился, — выдал он свою лондонскую биографию.
— Что означает «на палке»?
— Ты шо, не знаешь? — искренне удивился он.
— Я тоже не знаю, — заявил Саша.
— Впервые встречаю наших, которые не знают об этой работе. Я думал, что всякий, кто жил в Лондоне, работал там, — начал своё пояснение Вова. — Или вы в Лондоне не бывали?
— Бывали. Но о палке ничего не знаем, — ответил Саша.
— Ну, если бывали в Лондоне, тогда Оксфод стрит знаете. Если прогуливались хоть раз по этой улице в дневное время, то должны были заметить палку, — разъяснил Вова.
— Я много раз бывал там в рабочее время. Какая палка? — недоумевал я.
— На тротуаре, неподалёку от выхода из станции метро, ты никогда не видел человека с деревянной палкой, на которой фанерный щит-указатель к магазину?! — нетерпеливо объяснял Вова.
— А! Точно! Там постоянно кто-нибудь стоит, подпирая деревянный брус, высотой метра два, — припомнил я. — На верху бруса прибит фанерный плакат с надписью от руки, краской «КОЖА. НЕДОРОГО» и стрелка, направляющая туристов в переулок… — вспоминал я вслух.
— Во! Теперь я вижу, что Сергей бывал на Оксфорд стрит, — одобрил Вова. — Вот это и есть работа «на палке». Я там какое-то время проработал.
— Странноватая работа, — заметил я.
— Это непростая работа! Она требует определённого внутреннего настроя и одежды, соответствующей погодным условиям. А погода в Лондоне — непредсказуема! — просвещал нас Вова.
— Сколько платят за такую работу — интересовался я.
— Четыре-шесть фунтов за час. Так было, когда я работал.
— Мне шесть фунтов в час платили за подсобные работы на стройках! — удивился Саша.
— Всем так кажется, что это легко! А ты представь себе; простоять истуканом на центральной улице несколько часов, да ещё и в компании палки. Не забывай о дождях и ветрах! Когда ветрено, палку надо держать, а не подпирать!