Остров Невезения - Страница 195

Я стоял в тишине у открытого окна, вдыхал прохладный, влажный воздух и желал себе поскорей оказаться дома. В своей холостяцкой квартире.

Переночевав на новом месте, я отправился с Игорем на завтрак. Кушать не хотелось, и сама столовая — не лучшее место. Я шёл туда, чтобы как-то убить время.

В общем коридоре, у двери, обозначенной, как медицинский пункт, стояли несколько человек в ожидании приёма.

В столовой мы нашли Сашу, уже поглощающего завтрак в компании какого-то пожилого мужика. Мы с Игорем сонно поприветствовали их и присоединились. Мужик аппетитно кушал и что-то рассказывал Саше. Судя по его доверительному тону, они были уже неплохо знакомы.

Закончив трапезу, мужик, отправляясь выполнять какую-то работу, пригласил нас зайти к нему в гости, спустя часок. Поговорить.

Везде арестанты орудовали швабрами, поддерживая армейский порядок. Мы были незаняты. Саша предложил мне пройтись и посмотреть библиотеку и классы.

Библиотека оказалась небольшой, но содержательной. Немало книг было и на русском языке. Женщина библиотекарь приветливо пригласила нас обращаться к ней за помощью, если возникнут пожелания или вопросы. Покидая её, я обещал вскоре посетить библиотеку.

Классы только открылись, занятия ещё не начались. Я заглянул в комнату, обозначенную как класс английского языка. Пожилая женщина, предположительно — учитель, вежливо кивнула мне. Я не стал спрашивать о занятиях, надеясь на скорый отъезд. Ушёл, сонно соображая, как же здесь можно убивать время?

Уборка помещений заканчивалась. Кто-то отправлялся на занятия, кто-то на работу на кухне. Я же, полагая, что пробуду здесь недолго, не интересовался никакими видами общественной активности.

От Саши я узнал, что за работы здесь начисляют на личный счёт от 10 до 20 фунтов в неделю. Он тоже хотел бы работать, так как работающим арестантам предоставляют ещё и отдельные одноместные купе, вне общего барака. Но желающих работать было больше, чем вакансий. Саша ожидал своей очереди.

Спустя час, мы отправились в гости. Один из бараков был организован иначе. Там пространство поделили на отдельные одноместные комнатушки с закрывающимися дверями. Это обеспечивало арестанту какую-то автономию и покой.

Мужик, пригласивший нас, только закончил работу и вернулся в своё одноместное купе.

— Заходите. Саша, включай чайник, — обрадовался он нам.

— Познакомьтесь, — предложил Саша.

— Сергей, — представился я.

— Экспедик, — назвался мужик.

Я постарался запомнить это.

Экспедик внешне выглядел, как пенсионер или близко к этому. И я полагал, что у него большой стаж и опыт пребывания в Англии. Однако, присев с кружкой кофе, он достал последнее письмо от своего адвоката, и прочитал его нам, желая посоветоваться.

Адвокатом выступала русскоязычная женщина. Из короткого её сообщения я узнал, что он гражданин Белоруссии, и от его имени недавно было подано прошение о предоставлении ему политического убежища. Адвокат просила приготовить доказательства, свидетельствующие о фактах его преследования на родине, чтобы подготовиться к рассмотрению дела в миграционном суде…

Когда я услышал его рассуждения, я понял, что в Англии Экспедик совсем недавно, а представления его обо всём происходящем с ним — наивны.

Хотя, я не исключал, что ему, как гражданину Белоруссии, могут пойти на встречу.

Так я, обнадёживающе, и сказал ему, в ответ на всё услышанное. Он нуждался в этом.

— А как вы сюда попали? После обращения за убежищем, они отправили вас в эту резервацию? — поинтересовался я.

— Нет. Сначала я приехал в Лондон. Никого и ничего там не знал. Языка тоже. Деньги быстро иссякли, и я стал ночевать в парке на скамейке. Там полицейские паренька приметили. Что-то спрашивали, я не понимал их. Проверили документы, и пригласили меня в полицейский участок. Погостил пару суток в полицейской камере. Затем, меня передали миграционным работникам. Те с переводчиком познакомились со мной. Пригласили адвоката. И вот, теперь я жду здесь, пока решается моё дело.

— С местом ожидания тебе не повезло! — заметил я.

— Почему?! — удивился он. — Комнатка с телевизором, работа пару часов в день, питание и зарплата — 20 фунтов в неделю.

Меня тронуло его оптимистическое восприятие положения, в котором он оказался. Я понял, что он намучался, до того, как попасть в этот «рай». Я не стал рассказывать ему, что многие просители убежища ожидают ответа на свободе, проживая в социальных комнатах, получая пособие, а, при возможности и желании, подрабатывают. Просто согласился с ним.

— Тебе не нравится в Белоруссии? — сменил я тему.

— А кому там нравится? — сразу завёлся он.

— Я слышал, что пенсионеры — довольны, — неуверенно предположил я.

— Пенсионеры и менты… — махнул он рукой.

— Работа в стране есть? Здравоохранение и образование доступны всем? Система социального обеспечения функционирует? — интересовался я.

— В общем-то, всё это работает. Но поддерживается полицейскими методами.

— Ты имеешь в виду авторитарный режим, который установил в стране Лукашенко?

— Ну да!

— Многих ли граждан такой режим беспокоит? — уточнил я.

— Там же, нормальному человеку невозможно ни частным бизнесом заняться, ни своё мнение открыто выразить, — нервно отвечал беженец.

— Я думаю, что Лукашенко просто вынужден управлять страной в строгом, ручном режиме. Для молодого государства, просвещённый авторитаризм — это нормально, и даже необходимо. Если ваш диктатор ослабит контроль, то управлять государством начнёт мировое правительство.

— Та этого Пиночета волнует только одно — оставаться при власти и контролировать всех и всё в стране!

— Я бы так не сказал. Ваш диктатор и созиданием озабочен, не только контролем. Если его авторитарный контроль сменить на либерализм, то жидо-масоны быстро впарят вам свою плутовскую «демократию». Помогут провести «открытую и честную» приватизацию всего государственного имущества. Сначала всё производство и землю прихватят, затем — и здравоохранение, образование станет частной собственностью… Далее, если тебе интересно, спроси здесь у любого гражданина Украины, какой последует бардак. А затем — просто геноцид населения.

— Возможно, есть у кого-то интересы интегрировать Белоруссию в мировое сообщество, поиметь всё ценное там, и сделать страну послушным, тупым потребителем, — согласился Экспедик. — Но сейчас, я, со своим бизнесом, оказался под прессом бесчеловечной полицейской бюрократии. Я всё потерял, и мне пришлось выбирать; бежать из страны или быть осуждённым.

— Экспедик, я не знаю ни сути, ни деталей твоего конфликта с белорусскими властями. Но хочу сказать, что вам следует учитывать и понимать, под каким внешним давлением Лукашенко сохраняет и развивает то, что было создано в стране. Его авторитарный режим, при котором невозможно сказать и слова против, — это не самое худшее. Увидишь, вместо него, будет вам демократия! При которой, ты только и сможешь, что критиковать. Только тебя никто не услышит. Все будут много говорить! Но кто-то будет вещать со своего частного телевидения и радио, а кто-то на своей кухне (в лучшем случае!).

— Да уж! Лукашенко развивает экономику! Полицейский и бюрократический аппарат он культивирует, — проворчал Экспедик.

— Просто запомни наш разговор. Посмотришь, что будет в стране, когда в Белоруссии победят импортированные «демократические силы».