Остров Невезения - Страница 193

— Демографическая обстановка постоянно меняется. Сегодня — пусто, завтра — густо. Скоро все вернутся после обеда, — пояснил Саша.

Его купе находилось в конце вагона. Из трёх мест, занято было лишь одно.

— Присаживайся, — пригласил Саша, включив электрический чайник.

Пока закипала вода, Саша скрутил себе сигаретку и закурил. Я залил чай в пакетах, в пластиковых стаканах.

— Здесь всё, как в тюрьмах, кроме камер и режима, — заметил я.

— Там держат народ в закрытых камерах? — поинтересовался Саша.

— Определённое время — в камерах. Но это обеспечивает тебе личное время и покой. Здесь же, все 24 часа — коммуналка.

Мимо нашего купе медленно прошёл огромный негр.

Мы тихо сидели, попивая горячий чай. Саша аппетитно курил. Время текло.

Несколько минут спустя, послышались шаркающие тяжёлые шаги негра. Он возвращался из санузла. В соседнем купе за фанерной перегородкой жалобно заскрипела кровать.

— Скоро захрапит, — прокомментировал Саша, кивнув в сторону соседнего купе.

— Мы допили чай и заварили кофе. Саша докурил свою самокрутку. За перегородкой захрапел Кинг Конг.

— Можно позавидовать. Чётко функционирует! Принял порцию пищи. Туалет. Крепкий сон. Так он и королеву здесь переживёт, — шутил я.

— Если они оставят его здесь на всю его оставшуюся жизнь, то он и остров переживёт, — добавил Саша. — Он не проснётся даже когда эта часть острова уйдёт под воду.

Вскоре с обеда вернулась группа китайцев, которые расположились, где-то в середине барака. По стуку костяшек, я понял, что они будут состязаться в домино. Далее последовали непрерывные гавкающие голоса и громкий стук.

— Так китайцы забивают козла, — пояснил Саша шумы.

Сосед за перегородкой не слышал ни нас, ни китайцев. Он смотрел свои сны и храпел громче, чем мы разговаривали.

— Сейчас время прогулки. Можно выйти погулять на свежем воздухе, — сообщил Саша.

Мы вышли из купе. Кинг Конг продолжал переваривать пищу, не меняя ритма и тональности храпа. Китайцы стучали, орали и курили. Я бросил взгляд на их собрание и с ужасом представил, что скоро все товары в мире будут производиться этими людьми в Китае, и они станут народом? 1.

На прогулки выпускали на большое травяное поле, или во внутренний дворик с асфальтной площадкой. В зависимости от количества арестантов, желающих погулять.

Просторное поле ограничивалось высоким забором, сразу за которым — берег канала Ла-Манш. Это было очевидно.

Порывы ветра заносили запахи и звуки моря. Морские птицы кружили и пронзительно покрикивали. Своими звуками они напоминали мне китайцев, играющих в домино. Возможно, где-то неподалёку, есть песчаные пляжи. Летом здесь должно быть хорошо, а сейчас, сырой холодный ветер не позволял расслабиться. За забором медленно проползла верхушка судна. По видимой части я определил, что это некий грузовой пассажирский паром, какие я видел в Саутхэмптоне.

Вечером, после ужина я обещал заглянуть к Саше на чай. Но застрял в своём купе, разговорившись с Игорем. Я понял, что ему неинтересно, когда мы с Сашей говорим о чём-то своём — советском и южном.

Он воспринимал наши разговоры почти также, как мои короткие дилогии на кухне с бывшим сокамерником африканцем, в момент получения пищи.

— Ты каждый раз называешь его по-разному, — заметил Игорь после ужина. — Я не могу запомнить все клички, на которые он отзывается.

— В обед я назвал его Патрисом Лумумба. А на ужине — Мобуту. Сесе Секо Жозеф-Дезире Мобуту, — напомнил я.

— Какие-то людоедские клички!

— Ты почти верно заметил. В Украине у нас свои людоеды. Ты, кстати, откуда?

— Волочиск. Хмельницкая область. Дома меня ожидает масса сложных вопросов, вздохнул Игорь.

— Жена? Кивнул я на приколотый лист с портретом, какие обычно наспех рисуют уличные художники.

— Да, — коротко и как-то невесело ответил Игорь.

— Она знает, где ты сейчас?

— Уже знает.

— Ей не понравилось в Лондоне?

— Как сказать? Пока оба работали, всё было неплохо. Последнее время не было постоянной работы, стали возникать мелкие бытовые тёрки. Она решила ехать домой, так как дочку надо было подготовить и отправить в школу. А теперь из дома новости повалили — одна, хуже другой.

— Как обычно. Если уж не везёт, — открывай ворота, — комментировал я.

— Представляешь, почти все годы моего пребывания в Лондоне, большую часть заработанного я регулярно передавал своим родителям. Хотел купить квартиру. Мамка, по моему поручению, начала что-то подыскивать…

И вот, жена, вернувшись домой, сообщает мне, что у моей мамки возникли какие-то проблемы, в связи с покупкой квартиры. Я начинаю звонить родителям и задавать им вопросы. Чувствую, что мамка уклоняется от этой темы, а батя что-то не договаривает. Затем, звонят мне из дома, и сообщают, что мамка умерла.

Сначала думал лететь домой. Но меня отговорили. После похорон стал чаще звонить бате. И от него дознаюсь, что мамка внесла деньги на покупку квартиры в строящемся доме. Но женщина, заключившая с ней договор, оказалась аферисткой.

Агентство недвижимости заявляет, что такая сотрудница у них никогда не работала. А договор с печатями, где упоминается их агентство — поддельный и не имеет никакого отношения к ним. Саму женщину найти пока не могут.

Отец говорит, мамка, как поняла, что потеряла все мои сбережения, так и угасла.

— Возможно, надо было жене поручить покупку квартиры, — вставил я.

— С женой — свои сложности. Точнее, с тёщей.

— Понятно. Может, сходим в гости к Саше на чай? — предложил я.

— Боюсь, что уже поздно. В это время все должны находиться в своих бараках. Такие правила. С утра снова можно будет перемещаться по всей территории, — пояснил мне Игорь, и включил чайник.

— Возможно, для тебя сейчас самое время вернуться домой. Отца поддержать и в остальном разобраться, — предположил я.

— Как сказать!

— Не хочешь домой?

— Я здесь обо всём подумал. Для меня — лучше оставаться в Лондоне. Деньги свои я едва ли верну. Мать тоже моим приездом не воскресить. С семьёй — напряг.

— Но придётся вернуться домой. Поэтому, ищи положительные моменты, которые можно извлечь из своего возвращения. Ты пять лет не видел ребёнка!

— Это ребёнок жены от первого брака. Но думаю, что корень моих семейных проблем не в наших недоразумениях с женой или в ребёнке, для которого я теперь — едва знакомый дядя.

— А в чём?

— Тёща.

— Известное явление.

— Но у меня — особый случай!

— Хочешь рассказать мне о своей тёще?

— Представь себе, Сергей. Возможно, пребывание в течение пяти лет на острове, было моим убежищем и спасением. Ты можешь не верить мне, а я в это верю, — интригующе начал Игорь.

— Ты о том, что уж лучше нелегально жить и работать в Лондоне, но быть подальше от тёщи?

— Типа того. Слышал о том, что можно наслать на человека порчу, и кончить его?

— Слышал. Тот чёрный на раздаче в столовой — кое-что знает об этом.

— Моя тёща тоже что-то знает об этом. Точнее, её подруга практикует это.

— И что же? Ты оказался объектом их практик?

— Думаю, что так.

— Можешь рассказать подробней? — заинтересовался я.

— С самого начала тёща была не особо довольна тем, что её дочь связалась со мной. Постоянно искала к чему бы придраться и выразить своё недовольство мной.

— Вы жили все вместе?

— Слава Богу — нет! Но она часто навещала нас. Типа, я к дочке и к внучке прихожу.

Так вот, я стал замечать за собой некоторые странности, которых раньше не бывало. Ну, выпить с приятелями я любил. Но я всегда знал свою норму и без труда контролировал себя. А тут, вдруг, началась какая-то чертовщина! Провалы в памяти, отключение контроля поведения…

— В сочетании с приёмом алкоголя? Или в трезвом состоянии? — перебил я его.

— В основном, эти странности меня стали посещать в нетрезвом состоянии. Я сам стал замечать свою уязвимость в этом состоянии, и все друзья это заметили. Когда я трезвый — всё понимаю. Однако, не могу отказаться от употребления, и остановиться во время не удаётся. А заканчивается всё провалами в памяти и нелепым поведением, чего раньше никогда не бывало.