Остров дракона (СИ) - Страница 2

Зато на глаза торговцу сотоварищи несколько раз попадались — альг-азза — полуэльфы — сухопарые фигуры в плащах, часто с надвинутыми на лица капюшонами. Сии болдыри слыли жестокими и опасными личностями. Обыкновенными для них ремеслами являлись палачество и убийства на заказ.

Вязли средь многочисленного потока повозки и арбы. Разъяренные возницы визжали, аки распрастывающиеся девицы. Самые несдержанные хлестали прохожих кнутами. Один такой водовоз стеганул Хилмо. Вспыливший гном без труда опрокинул утлую подводу. Раскололись грянувшиеся о брусчатку бочки. Окрест разлилась бесценная влага — самый дорогой в пустынной стране товар.

Лишившийся груза купец — толстый человек с маленькой щеткой усов — поднял неистовый ор, сопровождая крики горячечными рукоплесканиями. Хилмо, ни кичась, успокоил бузотера ударом пятки топорища в живот. Пузан глухо завыл и согнулся пополам. Бо споро сгреб товарища за шкирку и потащил прочь, пока на место драки не нагрянула городская стража. Правосудие в Доргриме отличалось суровостью — за небольшую бучу можно было угодить в зиндан на несколько месяцев.

— Мы так до завтрашнего утра до твоей таверны не доберемся, Бо. Мож, есть короткий путь? — застенал гном, беззастенчиво отвесив пинка волокшему узелок фаянсовой посуды рабу.

— Потерпи, Хилмо, недолго осталось, — нарочито унылым голосом утешил приятеля торговец.

— Вот с тобой так всегда, Бо. Как вляпаемся, так по самые уши, — недовольно проворчал подгорный житель.

Толстяк не ответил, сосредоточенно толкая в спину, отчего-то совсем не желавшего двигаться дунфая в расшитой золотом ярко-салатовой хламиде.

Таверна Шакдула находилась в полулиге от городских ворот, что по меркам Финхара являлось совсем небольшим расстоянием. Путники добрались до корчмы лишь спустя два часа.

На площади Хаджиров толпа оказалась еще плотнее, чем на ведшей от ворот улице. Посреди круглого пространства шириной около трех сотен шагов высилась золотая статуя эльфийского витязя — волосы развиваются, меч опущен к бедру, лицо исполнено решительности. Закрывавшая левый глаз изваяния повязка говорила о том, что памятник посвящен Кардиму Отважному — легендарному предводителю хаджиров — отборных войск эмира, состоявших исключительно из эльфов. Позади монумента на мраморном пьедестале находился громадный скрытый под парусиновым навесом колодец, к коему вереницей тянулась длинная очередь из облаченных в жалкие дерюги людей. Имары, как именовали в пустынной стране оное племя, — держали в руках бочонки, ведра и кадки. Рослый дунфай в красном одеянии до пят и нелепом, навроде поварского, колпаке того же цвета, с важным видом разливал воду в посуду бедняков. Сановника сопровождали четверо рабов-охранников в плотных стеганках заместо брони и с посохами в качестве оружия.

Окружавшие площадь строения выглядели гораздо привлекательнее, чем лачуги у городских ворот. Долго прорываться сквозь толпу торговцу сотоварищи не пришлось. Искомая корчма находилась в десяти шагах справа от выхода с улицы.

Таверна Шакдула более походила на дворец, коему позавидовали бы лорданийские герцоги и графы: три этажа, забранные цветастыми витражами стрельчатые окна, портик о шести колоннах и фигурный горельеф вместо вывески, изображавший троицу сидящих за столом толстых рогатых великанов, отдаленно походивших на троллей.

Возле высоких дверей держали караул двое стражников-людей — в бирюзовых с золотыми оборками балахонах, в руках воины сжимали резные жезлы из белого дерева.

Бо вручил поводья от даорака ошивавшемуся подле служке-имару, подкинув тому зеленую медную монету. Толстяк не шибко боялся лишиться покоившихся на спине ящерицы тюков, в них находилась лишь вода и провизия. Все ценные предметы Бо носил в притороченной за плечом походной сумке.

Купец уверенными шагами двинулся к входу. Охранники преградили ему путь и расступились лишь, когда толстяк бросил золотую монету в стоявшую рядом каменную чашу.

— Ты куды нас привел, Бо? — накинулся на купца Хилмо, когда они очутились внутри. — Сколько же здесь пиво-то стоит, коли за вход пришлось динар выложить?

— Я заплатил не динар, а «готфрид», — не удостоив гнома взглядом, ответил толстяк. — А пива здесь нет, только сидр.

— У-у-у, — из бочкоподобной груди карлика вырвался протяжный стон.

Внутри корчма походила на дворец еще более, нежели снаружи. В широком зале царил мягкий полумрак, едва рассеиваемый лампадами, источавшими лазоревое и смарагдовое сияние. Воздух полнил аромат благовоний — тонкий, изысканный, едва уловимый. Высокий потолок подпирало с десяток колонн, увенчанных узорчатыми капителями. Заместо обыкновенных для таверн севера скамеек для сидения гостям предлагались мягкие пуфы. Столешницы покрывали красные шелковые скатерти.

Харчевня не изобиловала посетителями. За столом посреди залы сидели двое хоррумгаров — высоких, почти с человека ростом, карамазых гномов — уроженцев Хоррума — горной гряды в срединной части Доргрима. Справа от пещерных жителей о чем-то громко спорили четверо купцов-дунфаев, верно, бурокожие пытались заключить какую-то важную сделку, но никак не могли договориться. В дальнем углу залы буравил взглядом содержимое кружки обнаженный по пояс соломенноволосый варвар. В противоположной части помещения во мраке таилась закутанная в плащ фигура — судя по всему, полуэльф. На его столе отсутствовали напитки и яства.

Из-за колонны вынырнул утлый силуэт. Бо едва не врезался в возникшего на пути гоблина. Тот отличался более темной, чем у большинства дунфаев кожей. Одетый в расшитый серебряными нитями кожаный фартук ханурик нес два уставленных кувшинами и плошками подноса, кои от неожиданности чуть не опрокинул на торговца.

— Приветствую вас в моем заведении, постенные господа, — дунфай быстро сообразил, что перед ним неместные и заговорил на языке людей.

— Доброго дня, досточтимый Шакдул, — легко поклонился толстяк.

— А-а-а, — задумчиво протянул гоблин. — Сударь Бо Хартсон! Какая встреса! Несказанно рад, сто вы снова позаловали ко мне! Устраивайтесь, дорогие гости, обслузу вас сию минуту.

Хозяин указал подносом на один из пустых столов и споро затрусил к ожидавшим его гномам.

— Что за сиденья здесь? Никакой твердости, зад от таких размякнет, — недовольно бурча, заерзал на пуфе Хилмо.

Спустя пару минут к ним вернулся Шакдул.

— Сто будете заказывать, славные господа? — вопросил гоблин.

— А чего у тебя есть? Токмо дрянь эльфийскую не предлагай, — опередил торговца карлик.

— Велеславный гном, среди моих поваров имеется вас сородис, он приготовит любое блюдо согласно васим позеланиям, — несколько высокомерно ответил дунфай.

— А вот и не приготовит, — возразил Хилмо. — Поскольку ляжку кабана три часа коптить надобно, а я столько не продержусь. Мне прямо сейчас кормиться охота.

— Досточтимый Шакдул, нам бы колбасы, яиц и хлеба. Да и сидра пару кувшинов запить все это. А особливо для сударя гнома принесите похлебку из требухи айхарна, — попросил торговец.

— Какого еще айхарна? — недоверчиво нахмурился коротышка.

— Айхарн — это чудесное и удивительное создание, мясо его столь вкусно, что единожды отведав оное, ты уже никогда не захочешь питаться чем-либо иным, — выспренне молвил толстяк.

— Что-то ты привираешь, Бо. Я много чего пробовал, а все равно алкаю токмо копченого кабана, — сощурился рыжий, его круглая физиономия выражала вящее подозрение.

Откланявшись, харчевник удалился.

— Чего-то тихо здесь. И скучно. Ни музыки, ни девиц, ни скомороха какого вшивого, — посетовал Хилмо, раздосадовано саданув кулаком по столу.

— Послушай, дружище, это приличное заведение. И шуметь здесь не принято. Коли вздумаешь бузить, охранники милорда Шакдула тебя быстро приструнят, — попытался осадить товарища Бо.

— А вот и вздумаю! — взорвался негодованием гном. — И ничего они мне не сделают. Отметелю и их, и паршивого гоблина, — возмущенно возопил рыжий.

Карлик раззявил рот, верно, собираясь затянуть одну из боевых песен своего народа, одначе в этот самый миг из ведшего во внутренние помещения прохода появилась хорошенькая стройная девушка: пухлые алые губы, ниспадающие волнами иссиня-черные волосы, большие темные глаза. Цветастый сарафан не мог сокрыть стройного стана. В руках служанка несла широкий уставленный посудой поднос.