Останься со мной (СИ) - Страница 39

- Это за нас с ней! - рычал Лассе, всаживая еще один удар по дрыгающейся заднице заходящейся рыданиями Люси. - Гадина, ты думаешь, что можешь рушить все, и ничего тебе не будет? Ты, кажется, перепутала меня с кем-то!

И Лассе врезал еще и еще, наслаждаясь воплями женщины, с каждым ударом передавая ей свою боль.

- Ну как, нравится тебе подо мной? - страшно, люто выдохнул Лассе орущей Люси на ухо, намотав ее взъерошенные, спутанные волосы на кулак и едва сдерживаясь, чтобы не вырвать их одним рывком. - Какая страсть, какой пыл! Да, ты права: все, что я делаю руками, отлично. И бью я тоже хорошо. Никто еще так не орал подо мной, как ты! Пожалуй, я продолжу, мне нравится с тобой играть!

- Нет, пожалуйста! - заверещала Люси, в истерике выгибаясь, сжимаясь до судорог. - Нет, нет!

- Почему же нет! - снова произнес Лассе, тяжко дыша, почти уткнувшись лицом в ее волосы. От ярости и адреналина у него кружилась голова, он похлопал своим оружием по спине Люси, словно прицеливаясь, и та заголосила еще громче. - Почему нет? Это же всего лишь игра. Немного больно, но это ничем не отличается от того, что ты привыкла делать с другими людьми. Только ты не тело калечишь, а душу. Но тебе ведь было все равно, не так ли? Ты получала от этого удовольствие? Да? О, теперь я тебя понимаю! Причинять боль действительно сладко, кто бы мог подумать!

И Лассе со всего духу всадил ей еще один удар, превратив ее зад в сплошную ало-багровую рану.

Позабыв о своей наготе, он за волосы проволок Люси по квартире, рывком распахнул двери и вывалил ее на площадку. Пока она ворочалась и выла на холодном полу, трясь всем телом, он вернулся обратно и отыскал ее платье. Словно чумное, выкинул его вслед за Люси; кажется, от побоев и от потрясения она не могла встать на ноги. Лишь слегка приподнималась - и снова валилась на бетонный пол. Ее беспомощность, ее слезы и слабость отчего-то не вызвали в сердце Лассе жалости. Напротив; он разъярился еще больше.

- Консьерж! - проорал он, и его крик помчался вниз, тревожа тишину. - Почему в доме посторонние?! Как, мать твою, эта потаскуха пролезла в мою квартиру?! Я вас всех засужу к чертовой матери! Я вас всех… всех!..

В машину с Мишей садился не Лассе - бледная тень его. Приглаженный, причесанный волосинка к волосинке, словно только что из парикмахерской, в идеальном костюме, в слепяще-белой сорочке, в черном шикарном пальто, вычищенный от всего лишнего, от самых мелких соринок,  до самых кончиков начищенных до блеска ботинок. Блестящая оболочка, словно лишенная эмоций, желаний, жизни. Красивая защитная броня, в которой Лассе предпочел спрятаться, скрыться, переваривая последние события.

- Нарядный, чистый, как в гроб, - оценил Миша, окинув взглядом молчаливого, словно замороженного родственника, неспешно устраивающегося рядом. - В молодости моей такие в моде были. С утра напомадится, очки вон на нос нацепит, - Миша кивнул на тонкую оправу очков Лассе, - поедет в офис, а к вечеру уже изрешетят или подорвут…  Да, что это я о своем, о стариковском. О тебе лучше поговорим. Ну чего, доигрались?

Миша сегодня был беспокоен, оглядывался по сторонам, высматривая надвигающуюся опасность, покуда Лассе усаживался. Словно чутье подсказывало ему что-то недоброе. Он заехал за Лассе не один - в сопровождении целого кортежа, как в старые добрые девяностые. Охрана, водители... Лассе, оглянувшись на это рачное великолепие, даже усмехнулся, снова ощутив себя невероятно похожим на Мишу. Да, проблемы они привыкли решать одинаково - силой... Или демонстрацией ее.

Лассе, устроившись на сидении,  чуть слышно кашлянул, прочищая горло, и так же неспешно обернулся к Мише, окинув его долгим взглядом. Вся жизнь, вся сила, вся страсть, что была в этом человеке, словно сосредоточилась в его глазах, и они теперь горели лютым голодным огнем, да так, что смотреть страшно было.

- Ох ты, ох ты, - хмыкнул Миша. - Серьезный какой! Ладно, пошутил я, вижу - не сдался, не скис. Рассказывай, Лассе Янович, чего там у вас. Чего Лерка бесится, любовь же была такая - просто смерть без Лассе! И вдруг все. Еду в Штаты и развод.

Лассе снова кашлянул, прочищая горло.

- Не о чем рассказывать, - кратко произнес он. - Произошло недоразумение.

- Ну, какое уж недоразумение, - проворчал Миша, явно издеваясь, плотнее запахиваясь в пальто. - Лерка говорит - кобелина ты драный, блудливый ты пес шелудивый. Изменяешь, дерешь, маньячина ненасытный,  шлюх в супружеской койке. Словом, не изменился. Старый, добрый Лассе. Ну, и далее по тексту. Полный набор.

- Люси приходила, - лаконично ответил Лассе, бесстрастно наблюдая за проплывающим за стеклом пейзажем. - Разделась. В постель легла.

- Так-таки сама и легла? - подозрительно поинтересовался Миша, сощурившись. Лассе бесстрастно кивнул:

- Сама. Немного времени, и я бы ее вытолкал, но…

Миша закряхтел, вслушиваясь в его откровения.

- Вот же сука неугомонная, - проворчал он почему-то виновато, покачивая головой. - Когда Бог накажет, ждать долго. Самому, что ли…

- Я ее наказал уже, - все так же ровно, спокойно, но вместе с тем и зловеще, до мурашек, произнес Лассе. С нехорошим таким удовлетворением. Улыбнувшись краешком губ. - Вместо Бога. Сидеть она долго еще не сможет.

- Чего? - подозрительно глянул на него Миша. - Трахнул, что ли, в?..

Лассе снова кинул на него злобный взгляд, и Миша смолк, прикидывая в уме, что бы это могло значить.

- Нет, - огрызнулся Лассе, сверкая светлыми глазами. - Выдрал.

Ответ еще больше поставил Мишу в тупик, но уточнять он не стал.

- Мне нужно вернуть Леру, - все тем же, вымороженным до мертвенной гулкой пустоты, голосом произнес Лассе. - Я должен ей объяснить.

- Пару дней-то обожди, - посоветовал Миша. - Бабы - они такие. Кричат сгоряча, ногами топают, развод, ненавижу, а потом, вроде, остывают, и ничего…

- Я не могу ждать. Я не хочу ждать! - выпалил Лассе, мгновенно взорвавшись, раскалившись добела. Его тщательно скрываемые эмоции вырвались наружу криком, и с переднего сидения на спорящих оглянулся в удивлении охранник. На своем веку он не видел ни одного человека, который посмел бы разговаривать с Мишей так - на повышенных тонах, да и еще и требуя что-то.

- Я сказал, - рыкнул Миша, озлясь в свою очередь, - позже!

В голосе его прозвенел металл, и Лассе, ненавидяще глядя на Мишу, смолк, сжав губы так, что они превратились в узкую белую полосу.

- Ты, Лассе Янович, на меня глазами своими не сверкай, - все так же жестко, почти жестоко  произнес Миша, хотя говорок его, знаменитый, обволакивающий, обаятельный, не изменился. - Все я знаю, все я понимаю, сам молодым был. Своя баба хороша под боком, да только сейчас опасно ее без охраны-то выгуливать. Ты вот молодой, дерзкий, - с сожалением заметил Миша, покачав головой. - Самонадеянный! Думал, сам разрулишь? Эх, молодо-зелено… Никакого опыта, а туда же. А я предлагал ребятишечек, предлагал! А ты что? Ты отказался! Было? Было. А не отказался б - не сидел сейчас здесь, со мной, злой, как блохастый пудель… Короче: я глубже копнул, зачем Люси с племяшом жопы за наследство рвут, - Миша снова покосился на Лассе с интересом, явно размышляя, что тот такое устроил Люси в наказание. - У меня-то связей поболее, ты не морщи рыльце-то гладкое, Лассе Янович, ты учись! Хватка-то есть у тебя, да, - Миша глянул на Лассе оценивающе, словно только что впервые увидел его. - Значит, и наука впрок будет. Задолжала Люси много. Очень серьезным людям она задолжала. И весь ее колхоз если продать, не хватит откупиться. Дурная наследственность у нее, видишь ли, сама, дура, виновата. Но жить-то хочется! Вот поэтому и начала крутить Лерку-то на предмет замужества, чтоб до денежек добраться. Распечатай они кубышку - и враз бы растащили все, не оставили б девчонке ни копейки. И ведь почти раскрутили. А теперь денежки им не достанутся, спасибо тебе, выручил с этим замужеством, - Миша задумчиво почесал подбородок. - Кредиторы на Люську наседают…  Понимаешь, к чему я клоню?