Останемся на дне (СИ) - Страница 2

Ты никогда не проходил мимо.

Словить твой задумчиво-теплый взгляд, перекинуться с тобой парой слов в коридоре было сродни восходу солнца по утру. Освещало мой тусклый потерянный мир. Дарило надежду и уверенность в завтрашнем дне. Заживляло рваные раны в груди. Выталкивало наружу те чувства, которые я так долго в себе глушил.

Потому что ты всегда был хорошим человеком, Клэй.

Потому что ты всегда заслуживал лучшего.

Потому что я никогда не хотел причинять тебе боль.

Я был твоим с самого начала, Клэй. Я верю, однажды ты скажешь мне, что это взаимно.

========== Часть 3 ==========

Клэй уверен, что это в последний раз.

В последний раз Джастин приходит к нему поздно ночью.

В последний раз засыпает рядом с ним под одним одеялом.

В последний раз обнимает его, мягко целуя в шею, когда небо окрашивает рубиновый рассвет.

— Я не хочу, чтобы ты уходил, — болезненно-острая тревога в голосе Клэя пугает Джастина. Он знал с самого начала, что так будет. Он знал, что его ночные вылазки добром не закончатся. Он знал, что Дженсен влюбится в него. Наверное, всегда был влюблён, но никогда себе в этом не признается.

Клэй смотрит на него безжизненно-лихорадочным взглядом, крепко уцепившись за края распахнутой рубашки. Что же ты творишь, Дженсен? Хочешь разрушить преступный сценарий вашей игры? Тебе же всегда нравилось играть по старым правилам? Что изменилось за это лето?

Джастин без проса влез в жизнь Клэя, смывая в яму все законы и границы. Выточил под рёбрами дыру размером с огненное солнце, забираясь глубоко в самое сердце. Заполняя собой каждый уголок, каждый сантиметр, каждую клеточку. Дженсен больше не контролирует себя, не чувствует своих мыслей. Только зыбкая пустота, загоняющая сознание в бетонную клетку. Только непроходимая боль, пожарами выжигающая плоть. Только кровавая рана, у которой есть научное определение — любовь. Клэй думал, что по-настоящему любят лишь раз, но Ханна не стала последней в его жизни.

— Я не уйду, — Фоули накрывает ладонями дрожащие пальцы Клэя и притягивает его к себе. Обнимает порывисто-жадно, нежно, виновато. Как в последний раз.

И пускай этой ночью у них не будет горячего секса, Джастин не станет жаловаться. Потому что ему нужно просто почувствовать кого-то рядом. Кого-то, кому не наплевать. Кого-то, кто в нём нуждается. Фоули боится только одного — Клэй нуждается в нём больше, чем он в нём.

*

— Ты куда? — Клэй тянется к тумбочке за телефоном, сонно протирая глаза. — Ещё даже шести нет, поваляйся со мной.

В окно тоненькими нитями пробивается солнечный свет, и Дженсен не может взгляда отвести от Джастина. Видит его будто в первый раз — сонный, полуголый, взлохмаченный. Безуспешно пытается натянуть джинсы, краем глаза поглядывая на часы. Спиной чувствует, что за ним пристально наблюдают, но не поворачивается. Боится расстаться не спеша?

— Я не уверен, что тебе это нужно, — Джастин сконфуженно поднимает глаза, приблизившись на несколько шагов ближе. В этот раз ужасно не хочется оставлять Клэя одного. — К тому же в любой момент может войти твой отец.

— Я запер дверь, не переживай, — Клэй цепляется расплывчатым взглядом за дверь, поднимаясь с кровати. Ступает словно по раскалённому углю, с каждым шагом всё ближе к пропасти. — Родители в курсе, что ты приходишь, я рассказал им про тебя.

— Что именно? — короткий вопрос ржавым лезвием по горлу полосует, и Клэй замечает в серых глазах страх. — Типа я твой парень и всё такое?

— Нет, я просто сказал, что ты мне нравишься.

Вот так просто: «Ты мне нравишься». Нужно сказать что-то в ответ, но у Джастина в горле пересохло и сердце в груди замерло.

— У меня сейчас должна быть пробежка, поэтому мне нужно идти, — Фоули хочется сбежать, скрыться от Клэя где-то на краю света, чтобы не смотрел своими больными глазами, чтобы не тянул за собой в гибельное болото, чтобы не привязывал к себе.

— Ты больше не придёшь? — Клэй режет по спине сдавленно-тихим шёпотом, и Джастин отчётливо слышит в его голове слёзы. — Лето закончилось, Джастин.

— Может, в следующий раз впустишь меня через дверь? — на губах проскальзывает слабая улыбка, и у Клэя в груди багряно-красным вспыхивает надежда.

— Только не сбегай от меня.

Джастин ничего не отвечает, только в губы целует сладко.

========== Часть 4 ==========

Клэй хотел бы с лёгкостью забыть, но не получается.

Он помнит всё до последней секунды — держит у себя в голову одну картинку, непрерывно мерцающую кроваво-красным, и каждую ночь просыпается от кошмаров.

Клэй помнит толстую иглу, засевшую в его вене.

Помнит, как дрожащими руками вытаскивал шприц.

Помнит, как со всей дури лупил его горящими ладонями по лицу.

Помнит, как лихорадочно тряс за плечи, пытаясь его перевернуть.

Помнит, как спас его.

Дженсен каждое утро встаёт с мыслью, что нужно двигаться дальше. Потому что всё вроде бы прошло, угрозы больше нет, страхи улеглись под толщей боли, и он по-прежнему засыпает на соседней кровати, как младенец.

Но Клэй не может забыть, потому что всё ещё находит в комнате спрятанные шприцы — за шкафом, под кроватью, в стопках футболок. Потому что он постоянно молчит — смотрит недоверчиво и стреляет напряжённо-тусклой улыбкой, в которой ни грамма понимания и целый океан подозрения. Будто Дженсен насильно держит его в своей комнате, привязав к кровати. Будто Дженсен заставляет себя любить, как брата и быть частью семьи. Нет, ему всего лишь нужно доверие. Но Фоули без ножа режет, потому что новая доза не помогает, потому что натянуто улыбаться становится крайне трудно. Дженсен больше не видит перед собой изгиб его губ — лишь острую иглу, которую подносят к виску.

Клэй мог бы умереть за него, если бы уберёг от неминуемой гибели.

— Ты мог умереть, — с того дня прошло уже целая неделя, а Дженсен впервые табун загнанных мыслей на волю выпускает. Кажется, словно вечность носил в груди черное проклятье, потому что это чувство трудно назвать любовью. Потому что боли намного больше. Потому что сердце разваливается кровавыми сгустками, и собрать его некому.

— Можно подумать, кому-то есть дело, — с его губ слетает нервный смешок, и у Клэя злость закипает в венах. Пламенем адским в глазах поднимается, будто насквозь сердитым взглядом прожжёт, даже шелухи не оставит.

— Ты ублюдок, Фоули, — Клэй подлетает к Джастину, как сумасшедший. Лязгающий голос, налитые диким возмущением глаза и задушенная в сердце потребность. — Ты просто эгоистичный ублюдок.

Джастин подступает на шаг ближе. Изучает осторожным взглядом его лицо, прислушивается к дыханию, вбирает по капле его эмоции. Измученный, злой, грустный. Эмоции Клэя не меняются ровно семь дней и шесть ночей.

— Прости, я просто… — Фоули виновато сжимает его плечо, опустив глаз. Чтобы не уходил глубоко в себя, блуждая серыми коридорами мыслей. Чтобы не искал объяснений там, где их никогда не было и не будет.

— Что просто? — крик отчаяния рвётся наружу, и Клэй дрожит. Замерзает от холода, от одиночества, от любви, которую не заслужил. — Забыл подумать о Джессике, о своей маме, обо мне?

— О тебе?

— Ты живёшь со мной в одном доме, спишь в одной комнате, — Дженсен не останавливается, ураганом мчит вперёд, чтобы доказать. Чтобы убедить наконец в том, с чем сам не до конца разобрался. — Погоди, ты всё ещё думаешь, что я тебе ненавижу?

— А разве это не так?

— Просто запомни, что у тебя есть семья, которая никогда от тебя не откажется, — Клэй протягивает сдавленно-тихо, из последних сил уцепившись за ворот его рубашки. — Я всегда буду рядом.

Как сказать «я тебя люблю», только правды стократ больше и доказательства не требуются.

Как сказать «я без тебя никто», только жизнь учит быть честным со своим сердцем.

Как сказать «мне вечности с тобой будет мало», только вечность рождается там, где настоящую любовь не предают.