Особый отдел - Страница 9
– Тело лежит, – согласился Цимбаларь. – А душа неизвестно куда подалась.
– Душа всегда покидает мёртвое тело.
– И заодно, заметь, и наш мир. А душа Донцова осталась где-то среди нас. В этом даже марксист Кондаков не сомневается. Он тогда сам едва разума не лишился.
– Кондаков-то ладно. Он за свою жизнь, наверное, семь раз веру менял. Но неужели ты сам в подобную мистику веришь?
– Тут не захочешь, а поверишь… Только давай не будем об этом. Договорились?
– Легко сказать, не будем… – Людочка глаз не отводила от могилы. – Ты меня просто ошарашил. Выходит, Донцов обманул судьбу?
– Выходит. Когда мы нашли труп, лицо у него было счастливое. Так с улыбкой и в гроб лёг… Ну ладно, рассказывай, что у тебя за проблемы.
– Если бы у меня одной. – Она уселась на лавочку, устроенную возле ограды, и знаком предложила Цимбаларю сделать то же самое. – Свои проблемы я стараюсь решать сама, что, между прочим, является неотъемлемым признаком воспитанного человека… Боюсь, мое невольное открытие может стать проблемой для очень и очень многих.
Людочка извлекла из ридикюля большой плотный конверт, в каких обычно рассылаются сообщения, не предназначенные для посторонних глаз. Один такой когда-то съел легендарный Бумбараш.
– Не из нашей ли канцелярии? – поинтересовался Цимбаларь.
– Ага. Когда уходила, взяла пачку на память, – призналась Людочка.
Она держала конверт так, словно колебалась: а стоит ли открывать очередной ящик Пандоры? Однако уже порядком заинтригованный Цимбаларь поспешил прийти к ней на помощь:
– Что там, фальшивые доллары? Ты рассказывай, не стесняйся.
– Я когда в экспертно-криминалистический центр попала, сначала в баллистической лаборатории работала, – так она начала своё повествование, судя по всему, долгое. – Там интересно было, только в ушах под вечер звенело. Стрелять научилась отменно, причём из всех видов оружия. Ну а потом не сошлась кое с кем характером. Перебросили меня на дактилоскопию. Там я горюшка хлебнула. Сотрудников по пальцам можно пересчитать, компьютеры допотопные, а дактилокарт приходит по нескольку тысяч в день. Со всей страны. И каждый зачуханный опер требует дать результат побыстрее. Это хуже, чем бисером по шелку вышивать. Ума не надо, только терпение и усидчивость. Сравнивай петельку с петелькой, завиток с завитком, одинарную спираль со спиралью-улиткой…
– Да знаю я эту кухню, – Цимбаларь начал проявлять признаки нетерпения. – Ты ближе, это самое, к телу… – он хотел поощрительно похлопать Людочку по бедру, но, встретившись с её негодующим взглядом, сразу убрал руку.
– Начинается? – зловеще поинтересовалась она.
– Да брось ты… – Цимбаларь заёрзал на скамейке. – Я просто так. Без задней мысли… Ты продолжай, продолжай.
– Словом, имею уже два выговора. А на днях поступает ко мне дактилокарта неопознанного трупа. Вот…
Она достала из конверта казённый бланк, верхнюю часть которого занимал угольно-черный отпечаток чьей-то широкой ладони, а ниже, словно кляксы, красовались все пять пальцев, каждый в отдельности.
– Отменно сделано, – похвалил Цимбаларь. – Чётко.
– Самые лучшие отпечатки получаются при дактилоскопировании трупов, – пояснила Людочка. – Публика, сам понимаешь, покладистая. Особенно если перед этим для удобства перерезать сухожилия рук. Конечно, с мумифицированными трупами и утопленниками посложнее… Короче, я быстренько определила тип папиллярных линий каждого пальца и составила дактилоскопическую формулу. Вот она в уголке проставлена. После этого давай искать в картотеке аналогичные отпечатки. Проверяя обвиняемых, задержанных, осуждённых, бродяг, попрошаек, психбольных и всякие другие учётные категории, включая следы рук неизвестных преступников, изъятые с места происшествия. Работа, как всегда, хлопотливая. Спустя час нахожу дактилокарту со схожей формулой. Но это само по себе ещё ничего не значит. Надо все пальчики поочерёдно сравнить. На фамилию фигуранта я сначала внимания не обратила. Мне до неё дела нет. А потом, когда всё тютелька в тютельку сошлось, глянула мельком. Глянула и обомлела.
Людочка извлекла из конверта второй бланк аналогичного вида, только слегка посеревший от времени. Пришел черед обомлеть Цимбаларю.
– Ого! – он еле сдержался, чтобы не ввернуть солёное словцо, которое всегда болталось у него на языке, как у других – сопля под носом.
– Вот тебе и «ого», – многозначительно произнесла Людочка. – Я после такого открытия ночь не спала.
– А это не однофамилец? – Цимбаларь рассматривал вторую дактилокарту так, словно это был пропуск в рай или, наоборот, направление в ад.
– Похоже, что нет. Всё сходится. Имя, отчество, год рождения… Прежнее место работы. Даже тогдашний адрес. Я через Интернет проверила.
– Не понимаю… – теперь Цимбаларь сравнивал между собой оба бланка. – Как отпечатки такого человека вообще могли оказаться в вашей грёбаной картотеке?
– В этом как раз ничего странного и нет. Ты разве забыл, где он начинал свою карьеру? А в девяносто первом году, сразу после августовского путча, комитет основательно перетряхнули.
– Помню. Кажется, Бакатин тогда из чекистов пыль выколачивал. Либеральная общественность ликовала. И, как оказалось, зря.
– Я в такие подробности не вдавалась, но знаю, что некоторые стороны деятельности КГБ были рассекречены, а их картотеку, где содержались и дактилокарты собственных сотрудников, слили с общесоюзной. Заодно добавили лётчиков, спецназовцев и всех тех, кого при жизни официально дактилоскопируют, чтобы потом можно было легко опознать останки. В этом, между прочим, ничего дурного нет. В картотеке ФБР хранятся отпечатки двухсот пятидесяти миллионов американцев, включая всех сенаторов, конгрессменов и персонал Белого дома. Этой единой картотекой пользуется и разведка, и агентство национальной безопасности, и Интерпол. Нам об этом на семинаре рассказывали.
– Америка мне не указ, – отрезал Цимбаларь. – А ФБР тем более. Я за их зарплату все преступления раскрыл бы одной левой, даже без ваших дактилокарт. Так сказать, на голом энтузиазме, – он вновь уставился на бланки, словно не веря своим глазам. – Здесь узор петлевой, ульнарный… Здесь дуговой… Опять петлевой… На мизинце завитки со средним расположением дельт… А вот эта черточка мне не нравится… Взгляни! Откуда она могла взяться?
– Возможно, порез. Или царапина. Ведь между этими отпечатками разница в двадцать пять лет. Вся моя жизнь. Зато во всем остальном сходство абсолютное. Я десять раз перепроверяла.
– А вдруг это разные люди? – Цимбаларь развел руки с дактилокартами в стороны.
– Так не бывает, сам знаешь. Папиллярные узоры не повторяются.
– Повторяются! У близнецов.
– Тогда об этом было бы давно известно. Он ведь появился на свет не в королевской семье, как знаменитая Железная Маска, а в обыкновенном советском роддоме.
– Мало ли какие казусы случались в обыкновенных советских роддомах! Украли после родов. Подменили. Продали близнеца бездетным супругам.
– Ты глупости-то не болтай! Вывод напрашивается вполне однозначный.
– Полагаешь, подменили нашего президента?
– Почему бы и нет. Сейчас хирурги-косметологи могут тебе любое лицо сделать. Хоть папы римского, хоть Майкла Тайсона.
– Лицо, говоришь… Именно! – похоже, что Цимбаларя осенила какая-то идея. – Господи, да чего мы здесь головы битый час ломаем! Ведь проблема разрешается проще простого. Всех делов-то – заскочить в морг, где этот неопознанный жмурик парится, и заглянуть ему в лицо. Если это жгучий брюнет кавказской национальности или какой-нибудь цырик косоглазый, все спорные вопросы отпадут сами собой.
– Рано радуешься. – Людочка отобрала у него дактилокарты. – Ты меня за дурочку не считай. Я, между прочим, когда секретарем работала, все ваши дела от корки до корки изучила. Понятие о тактике расследования имею… Как ты думаешь, почему труп попал в разряд неопознанных? А потому, что у него головы нет. Я это ещё вчера выяснила. Специально в отдел милиции, за которым покойник числится, позвонила.