Особое озарение - Как суфии используют юмор - Страница 10

- Но я и не приходил. Это твои стражники схватили меня на.улице. Я не приглашен... Единственное, что я делал- говорил, что НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ МЕНЯ ХВАЛИЛИ...

Суфий предстает идиотом для человека, судящего по внешности, для суфия же тот - простак. Такой человек, к счастью, редко настаивает на контакте с суфием, что дает последнему больше шансов научить тех, кто может учиться, чем это было бы в ином случае. Суфий будет вновь и вновь возвращаться к определенным моментам, так как он знает, что его шутки и другие приемы обычно закладывают основу понимания, которая, в конечном счете, равнозначна хорошо подготовленной почве. Следующую историю используют и для иллюстрации доктрины "время, место и люди", а также для поддержки слушателя, который способен почувствовать, что хотя его понимание, возможно, слабое, его можно развить. Он, конечно же, является "первым учеником" из этой истории. Тот факт, что суфий вообще принял его, позволяет надеяться, что бестолковость ученика в конце концов даст что-нибудь стоящее.

Вывод

У одного мудреца было двое учеников: первый очень любил поспорить, второй же был молчаливым. День шел за днем, неделя за неделей, год сменял год. Первый ученик дерзил мудрецу, отказывался повиноваться его приказам, неверно понимал то, что ему говорили, изводил мудреца, требуя "наставлений" и объяснений, в общем, делал его жизнь крайне неудобной.

В конце концов, после многих лет старый учитель вошел в комнату, где ученики сидели со своим другом, указал пальцем на молчаливого ученика - и... тот мгновенно получил просветление.

- Посмотри, - сказал посетитель. - Если бы ты внимал мудрецу так же, как и твой молчаливый компаньон, все могло бы сложиться по-другому!

- Да ни в жизнь, - ответил трудный клиент. - Да, мудрец наконец-то совершил действие, но кто подвиг его на это?

Как говорить

Люди всегда возражают примерно так:

- Как я могу без учителя стать суфием? В конце концов, многие знаменитые суфии стали...

Здесь следует дать им запоминающуюся иллюстрацию положения, что обстоятельства меняют дело. Поможет следующая шутка, и не потому, что точно соответствует ситуации, будучи притчей или аналогией, а потому, что порождаемое удовольствие помогает действовать на уровне ожиданий этих людей.

Утки

Один путешественник подошел к крестьянину, сидевшему на берегу речки, и спросил, можно ли перейти ее вброд. Тот заверил его, что можно. Однако, не дойдя и до середины, путешественник понял, что его голова вот-вот окажется под водой, и ему пришлось выбираться обратно на берег, где все еще сидел крестьянин.

- Ты же сказал, что здесь достаточно мелко, дурень! - закричал он.

- Знаешь, сам разобрать не могу, - отвечал простак, - уткам-то вода даже до половины не доходит...

Но если ученик и может учиться видеть себя, по существу, простаком в стране суфиев, то как же ему узнать, находится он в этой стране или нет? Какой учитель - истинный, какой - обманщик, а какой - сам обманывается?

Людям, намеревающимся стать учениками, суфии всегда сами предоставляют множество историй. В основу большинства таких историй положен следующий принцип: ученик должен изучать мастера, чтобы видеть по его словам и действиям: работает ли тот на более высоком уровне или просто является социальным феноменом. Возражение, что ученик не может различить, поскольку мастер работает в невидимой области, верно только отчасти. Если предполагаемый суфийский учитель проявляет обычные недостатки или слабости как часть своего образа жизни, и если ученик проделал также достаточную внутреннюю работу, что дало ему способность точного суждения, истина будет очевидна. Вот почему суфии одновременно снабжают материалами и о том, как отбросить предрассудки, и о том, чему подобно поведение недостойных учителей. Вот хороший пример:

Золото каждому

Жил когда-то некий мистический мастер-учитель, или, во всяком случае, этот человек думал, что является таковым. И все бы хорошо, да не было у него учеников. Он говорил речи и вел себя таинственно, но ничего не происходило.

Однажды он пожаловался человеку, похожему на странствующего монаха, что дал бы серебряную монету за каждого ученика, которого бы к нему привели.

- Нет проблем, - сказал монах, - я весьма опытен в подобных вещах. Дайте мне время до завтрашнего утра.

На рассвете мистик проснулся от шума тысяч людей, собравшихся на городской площади и выкрикивающих его имя. Но как только он вышел из дома, торопясь на встречу со своей нетерпеливой аудиторией, к нему подошел монах.

- Ну как вам это?

- Чудесно, но мне надо идти и говорить с ними, или они придут сюда и заставят меня обратиться к ним.

- Вы должны мне три тысячи серебряных монет, - сказал монах и не отпускал его, пока не получил деньги.

Когда монах уходил, мистик обратился к. нему:

- Я очень доволен, спасибо вам, большое спасибо. Но что вы сказали им обо мне, что вызвало такой энтузиазм к мистическим тайнам именно сегодня утром?

- Все было очень просто. Я объяснил им всем, какой вы замечательный и что на рассвете на городской площади вы будете раздавать кошельки с золотом.

Следует также запомнить, особенно тем, кто хочет упорядоченного мира, где священное и мирское аккуратно размечено и связано с конкретно определенными институтами, что ложные учителя неосознанно исполняют превосходную социальную службу для истинных учителей. Подобное притягивает подобное, и те, кого влечет сенсуализм или представления в восточном духе, могут получить этого сполна и оставить в покое серьезных людей, как не обладающих достаточной притягательностью.

Мне нравится такое изложение этой ситуации.

Слишком поздно

Однажды из небесных сфер на землю по некоему делу летел ангел.

И когда он уже был почти у цели, то встретил другого ангела, возвращающегося домой для доклада.

- Куда ты направляешься? - спросил второй ангел.

- Собираюсь дать просветление такому-то мистику, которому наконец-то будет присвоен высший ранг.

- Слишком поздно, - сказал возвращающийся ангел. - Его уже сделали главой монашеского ордена, членом которого он был.

От внимания некоторых социологов, в отличие от многих метафизиков, не ускользнуло, что целые страны, имеющие репутацию духовных, заполонены людьми, которые воображают, что заняты духовными поисками. Есть одна старинная история, которая показывает, как широко это всегда было распространено, даже на Востоке - "колыбели духовности":

Посетители

Жил-был король. Однажды он решил обращаться со всеми заключенными в тюрьме более гуманно. Он приказал, среди прочего, чтобы всех узников обязательно навещали. Его чиновники разузнали названия всех городов и деревень, откуда заключенные были родом, и объявили там об обязательности посещения таких-то людей, томящихся в тюрьме, дабы ободрять их и подготавливать к грядущему освобождению.

Но одного человека никто не навещал. Наконец его вызвал начальник тюрьмы.

- Ты сказал, что твои родственники и друзья из такой-то деревни.

-Да.

- Мы посылали глашатаев объявлять по всей округе, что навещать тебя приказ короля. Почему твои близкие не явились сюда для этой гуманной цели, а также, чтобы выполнить требование королевского указа?

- Наверное потому, что все они уже сидят здесь.

Если люди принадлежат к обществу (иногда это целая культура), где воображают, что их социальное поведение является духовным, то они мало что могут для себя сделать. Таким людям удастся вырваться, если они смогут увидеть лицемерие внешнего и поверхностность эмоционального (которое они всегда называют "глубоким"). Конечно, время от времени такое происходит: иногда люди переходят от одного "мистического мастера" к другому, пока, путем исключения не откроют, что же такое высшее знание.

Хромота

Один человек, хромая, шел по улице и морщился от боли. Его остановил врач и сказал:

- На вашем месте я бы обследовался: вам надо удалить аппендикс.