Основы психиатрии. Учебник для студентов теологического, религиоведческого и других гуманитарных нап - Страница 7

Для всех, сталкивающихся с болезнями и больными, особое значение приобретает клиническая или медицинская (мы употребляем эти термины как синонимы, хотя иногда их наделяют специфическими оттенками смысла) психология. Ее правомерно определить как психологию человека, рассматриваемую в связи с проблемой болезни и здоровья. Это, прежде всего, психология переживания болезни – специальное изучение эмоций, мыслей, ощущений, волевых процессов, порождаемых новым, особым телесно-душевным состоянием. Полученные данные помогают создать наиболее благоприятную атмосферу всего лечебно-диагностического процесса, включая взаимоотношения врач – сестра – больной – родственники пациента. Все это может оказаться полезным и для добровольцев, осуществляющих служение милосердия. В сферу медицинской психологии входят также психолого-этические аспекты рекламирования лекарственных средств, медицинских рекомендаций, включаемых в прогноз погоды, некоторые аспекты трансплантологии и биоэтики (психологическое принятие больным чужеродного органа, психология коллизии суррогатное и биологическое материнство, искусственное прерывание беременности, эвтаназия) и многое другое, традиционное для медицины, врачевания или же порожденное нашим временем. Ответы на все эти мучительные вопросы определяются мировоззренческими, нравственными, религиозными установками, присущими и конкретной личности и обществу в целом.

Но никакая, в том числе и медицинская психология не разрабатывает понятие болезни, механизмов ее возникновения, ее проявлений – симптомов, синдромов (закономерной совокупности симптомов) в их врачебном понимании. Психологи не могут в полной мере оценить галлюцинации, бред, помрачение сознания потому, что таких переживаний нет в нормальной, здоровой психике и, следовательно, психологи не располагают научными инструментами для их анализа[36]. Поэтому психологи не имеют права заниматься диагностикой и лечением психических расстройств.

Рисунок 9. Взаимоотношения психиатрии и психологии

Все сказанное еще раз подтверждает право психиатрии на самостоятельное существование.

Глаз издавна считается одним из образов психики-души в широком смысле. Он видит мир с самых разных точек зрения, в том числе и психиатрической, и психологической.

Говоря о современных науках с корнем «психо-» в названии, необходимо упомянуть о психотерапии (хотя, наверное, это в большей мере практика). В самом общем виде ее правомерно определить как воздействие психическими средствами (точнее и обобщеннее говоря, переживаниями) на психику, а через нее в ряде случаев – и на тело. Эти воздействия могут иметь разные цели. Клиническая психотерапия – это лечебное воздействие, лечение больного и болезни. Неклиническая психотерапия (которая в наши дни распространена значительно шире) помогает «решению проблем», «личностному росту», «раскрытию творческого потенциала», «повышению уровня адаптации» и т. п. К медицине, болезням, психиатрии неклиническая психотерапия отношения не имеет.

Соотношение упомянутых областей знания можно представить в виде треугольника (схема 10).

Схема 10. Взаимоотношения психиатрии, психологии и психотерапии

В букве ПСИ иногда усматривают фигуру человека, распятого или молитвенно воздевающего руки.

3. Священник – психиатр – психолог[37]

Представим обсуждаемые взаимоотношения психиатрии и психологии в виде таблицы 3. Под психологом, для более точного сопоставления, будем подразумевать лишь консультанта, помогающего своему клиенту решить те или иные проблемы. Но своеобразной точкой отсчета – вполне обоснованной в настоящем учебнике – определим деятельность священнослужителя, который повседневно пастырски направляет переживания своих прихожан. При построении таблицы использованы работы отечественных исследователей – психиатра-психотерапевта М. Е. Бурно, психолога М. Розина, австрийского психиатра и психотерапевта В. Франкла, собственные разработки.

Уместным представляется еще одно сопоставление, пока лишь терминологическое – метанойя – покаяние – внутренний духовный процесс созидательного христианского обновления, осуществляющийся в церковном пространстве, и паранойя (термин в значительной мере устаревший, но выразительный) – один из вариантов душевного расстройства, характеризующийся особой, изощренно-болезненной системой взглядов, убеждений, поступков, их стойкостью, непоколебимостью.

Таблица 3. Сопоставление деятельности священника, врача-психиатра и психолога

a. Психологическая работа наиболее многообразна по своей направленности. В зависимости от исходных позиций она может быть направлена на любой из компонентов трихотомии.

b. Точнее сказать – священник спасает дух (выразимся строже – содействует исцелению) и через него – душу и тело мирянина.

c. В чине исповеди священник назван свидетелем.

d. В современной психологии лечебного процесса все большее распространение получает партнерская модель взаимоотношений врач-больной, их сотрудничество. Так же и у психолога.

Таблица 3 показывает, что в деятельности священнослужителя и врача много общего[38]. И ту и другую справедливо называют старомодно звучащим в наши дни словом – служение. Применительно к врачам уместно напомнить, что в течение нескольких последних столетий их символом была горящая свеча, окруженная надписью «Светя другим, сгораю»[39]. В отношении психологов вопрос о жертвенности не ставится.

Иногда сближение медицины и религии, в частности психиатрии и православия доводят до утверждения, что идеалом было бы совмещение священника и врача в одном лице. Хотя подобные ситуации – не такая уж редкость в наши дни, и все это – люди достойные, все же полагаем, что подобное совмещение вряд ли реально, оно во многом остается внешним, ибо разная направленность деятельности священника и психиатра определяет существенные особенности взгляда на человека, профессионального мышления. Да, соединение священника и врача в одном лице возможно, но декларируемое некоторыми авторами слияние функций священника и врача в одном человеке навряд ли в полной мере осуществимо[40]. Н. А. Бердяев писал (конечно, не в психиатрическом контексте): «Если философ-христианин и верит в Христа, то он совсем не должен согласовывать свою философию с теологией православной, католической или протестантской, но он может приобрести ум Христов, и это сделает его философию иной, чем философия человека, ума Христова не имеющего. Откровение не может навязать философии никаких теорий и идеологических построений, но может дать факты, опыт, обогащающий познание»[41].

И все-таки в наши дни нередко особое внимание обращают на церковность врача, в условиях России – на его православное вероисповедание. Однако было бы упрощением усматривать в его религиозности залог высокого профессионализма. Наверное, наивно надеяться на то, что в организациях типа «Православные врачи» концентрируются люди, способные, говоря словами митрополита Сурожского Антония (напомним, врача по светскому образованию[42]), на основе евангельских заповедей делать все лучше или несколько иначе, чем другие, или с большей любовью, чем мы (тоже христиане. – Б. В.). Далее этот выдающийся церковный деятель современности пояснил, что мы можем вносить просто своим присутствием, не говоря ни слова, такое измерение, которое является собственно Божественным измерением.