Основы истинной науки - Книга 1-я БОГЪ не опровержим наукой. И. А. Карышев - Страница 18

Одним словом, рассудок наш во всех случаях жизни является рабом сердца и чувств, но не властелином. Разум может понимать истину, но воспринять её человек может только тогда, когда он нравственно достаточно для того развит и для того, кто мало развить, эти истины будут то, что мы называем недосягаемым идеалом.

Если бы разум был властелином, то что мешало бы человеку заставить своё сердце, свой характер и свои чувства применять в своей ежедневной жизни те высокие истины, о которых он слышал и разумом одобрил, и тогда не было бы недосягаемого и не было бы идеалов? Идея, постигнутая разумом, прививалась бы к нам и становилась бы нашей собственной; изменяя соответственно наш характер и привычки, улучшала бы нас самих.

Но природа требует от человека, чтобы он сам сперва подготовил почву души своей для возможности дальнейшего совершенствования; если почва не готова - то и совершенствования нет. Одним словом, человек есть именно то, что он есть, не более и не менее; и может применять к своей жизни и к себе лично только то, что соответствует его нравственному развитию. Если он желает совершенствоваться, то должен работать над собой, над развитием своих чувств и своего духовного понимания природы вещей. Он должен переделывать свой характер и свои привычки силой своей воли и принуждать следовать идеям высшей правды, высшего добра и совершенства. Без этой борьбы с самим собой нет истинного, внутреннего и душевного прогресса и человек останется тем же, на том же уровне своего развития. Пока у людей и у общества есть идеалы, до которых они стремятся и не могут достигнуть, надо воспитывать их душу и сердце более усиленно, чем разум, ибо разум их и так уже опередил сердце, и дальнейшее его развитие не только не принесёт никакой пользы, но может оказаться вредным, как всякий серьёзный и опасный инструмент в руках ребёнка, не умеющего обращаться с ним.

Теперь перейдём к другому вопросу и спросим себя, что такое наука?

Мы хотели бы видеть в науке обширнейшую хранилищницу или сокровищницу всех без изъятия результатов полезной деятельности всех сил и способностей человека, как разумных, так и нравственных и духовных, ведущих как всё общество, так и каждого отдельного члена его по пути прогресса. По точному смыслу наука должна охватывать все знания людские, какие бы они ни были, в полном их объёме. Всё, что только может улучшать жизнь человека на нашей планете, всё, что может совершенствовать и улучшать самую нашу планету и делать её более лёгкой и приспособленной к удобствам жизни на ней, всё, что возвышает и облагораживает душу человека, или способствует к установлению правильных отношений людей между собой и к окружающей их природе - всё должно было бы иметь свою рубрику в науке и соответствующее место среди человеческих знаний, ибо всё это человеку одинаково и безусловно необходимо; а следовательно, все подобного рода темы должны считаться научными.

Выяснив себе до некоторой степени наш взгляд на цель и на назначение науки, на необходимость как разумного, так и нравственного воспитания людей, рассмотрим насколько наша современная господствующая наука удовлетворяет этим требованиям, насколько она способствует изучению великих истин и насколько она развивает в нас нравственность, облагораживает и возвышает наши чувства, чтобы подготовлять почву нашей души, чтобы она могла быть способна к восприятию высших истин.

Разбирая современную господствующую науку, мы далеко не найдём в ней всего того, что желали бы видеть, преследуя наше выше приведённое понятие о цели и назначении наук. Скажем более, - в настоящее время совершенно нет науки, а есть какая-то несчастная, жалкая и скомканная наука под весьма горделивым названием позитивизм.

Приверженцы позитивизма окружили науку китайской стеной положительных принципов и предвзятых идей, и те знания, которые не соответствуют предначертанной ими программе, не включаются вовсе в область положительных наук.

Начало подобному взгляду на науку положил Огюст Конт в своей позитивной философии; программа позитивизма была выработана его последователями, которые, впрочем, считают, что ни в чём не нарушили коренного смысла первоначального учения своего учителя; но это нельзя считать безусловно верным.

Строго следуя программе позитивизма, в настоящее время исключены из числа наук и совсем к ним не причисляются нижеследующие науки:

1) Вся философия и метафизика, за исключением некоторых материалистических философий, вроде Бюхнера и Молешота, которые названы адептами положительных наук научными философиями, за отсутствием в них и тени чего-нибудь метафизического.

Огюст Конт сам писал философию, и многие его рассуждения и допущения имеют ясный метафизичный характер; притом же Конт не отвергал необходимости изучения причины, как это совершенно неправильно утверждают многие. «В точном смысле это неверно: он отвергает только вопросы о первоначальном происхождении и о деятелях, отличных от того, что называют причинами естественными. Он считает недоступными для нас причины, которые сами не суть явления. Подобно многим, он допускает исследование причин в том смысле, по которому один естественный факт может быть причиною другого. Но Конт не терпит слова «причина», он согласен говорить только о законах последовательности. Отказываясь от употребления слова, имеющего положительное значение, он упускает из виду и мысль, выражаемую им. Он не видит различия между двумя такими обобщениями, как законы Кеплера и теория тяготения. Он не старается понять разницу между законами последовательности и сосуществования, которые мыслителями другой школы называются законами явлений и законами того, что они зовут действием причин. (Д. Стюарт Милль стр. 53)». А потому точный смысл учения Огюста Конта не имеет своим основанием исключение философии и метафизики, и надо признать, что это сделано его последователями совершенно самовольно. Исключать философию из числа наук не имеет ни малейшего научного основания, ибо в истинном своём смысле философия есть наука «о самом человеке, как о существе разумном, нравственном и социальном. Так как умственные способности человека заключают в себе и его познавательную способность, то наука о человеке обнимает собою и всё то, что он может знать -насколько это касается способа познавания; другими словами, она вмещает в себе целое учение об условиях человеческого знания. Философия науки есть, таким образом, не что иное, как сама наука, рассматриваемая не по отношению к её результатам и истинам, которые она определяет, а по отношению к процессам, посредством которых ум достигает этих результатов, или по отношению к признакам, по каким он узнаёт эти истины, а также по отношению к стройному и методическому расположению их в видах возможно большей ясности понимания, равно как самого полного и удобного применения: одним словом, это - логика науки. (Д. Стюарт Милль стр. 49, 50)».

2) Из числа положительных наук исключены все богословские науки, вся теология, этика и все нравственные науки. Труды глубоких мыслителей, вроде Боссюэта, Паскаля, Давида Гэртли, Руссо, Дидро, Даланберта и многих других, не находят себе места среди положительных наук, несмотря на то, что, воспитывая нравственность и образовывая чувство, они лучше других наук способствуют развитию людей и общей их подготовке для более успешного следования по пути прогресса.

Это исключение совсем противоречит духу учения Огюста Конта. К шести основным наукам своего первоначального ряда Огюст Конт прибавлял ещё седьмую под именем «науки нравственности»; она, по его мнению, образует самую высшую ступень лестницы, непосредственно выше вслед за социологией. Огюст Конт не мог исключить нравственных наук из числа наук, так как в учении о нравственности он был вполне солидарен с Гербертом Спенсером и ставил нравственные познания выше всех существующих.

3) Огюст Конт сам исключил из числа положительных наук политическую экономию, на которую он ужасно нападал за все её выводы, находя их несерьёзными и лишёнными всякого основания. Он сам исключил также и военные науки, находя их характер лишь временным, утверждая, что будто бы с увеличением развития эти науки будут со временем замещены коммерческими. В своём линейном ряду Огюст Конт не даёт места психологии и повсюду говорит о ней с пренебрежением. Изучение умственных явлений, или, как он выражается, интеллектуальных и нравственных отправлений, помещено у него под рубрикою биологии, но и то как ветвь физиологии. Наши познания об уме человеческом, полагает Конт, должны приобретаться через наблюдение других людей. Ему показалось, что самонаблюдение может дать нам весьма немногое относительно чувств и ничего не даёт касательно разума. Он полагал, что наш ум в состоянии наблюдать всё другое, кроме себя самого, что мы не в силах наблюдать своё наблюдение и рассуждение во время самых процессов; и если бы захотели сделать это, то внимание к самому рефлексу уничтожило бы его объект, остановив собою наблюдаемый процесс.