Основы истинной науки - Книга 1-я БОГЪ не опровержим наукой. И. А. Карышев - Страница 17

У Огюста Конта есть обширнейшие трактаты, доказывающие что нет возможности себе представить возрождение человечества без полнейшего прекращения „умственной анархии“ и без „систематизации человеческих знаний“, что может лишь быть достигнуто подчинением ума руководству чувств» (Д.С. Милль 153, 3, 165).

Обдумаем и вникнем хорошенько в глубочайший смысл этих трёх сообщений великих мыслителей. Не приходится ли нам ежедневно убеждаться в справедливости их слов, разбирая лично свою жизнь, жизнь других людей, жизнь обществ и народов и даже строй каждого государства?

Спросим себя, почерпает ли каждый из нас из внешнего мира все впечатления и все знания, которые существуют в мире?

О! далеко нет, - ответит каждый, который хотя немного вдумывался в строй вселенной. Окружающий нас мир так переполнен бездною премудрости и самых разнообразнейших тайн во всех областях и уголках вселенной, которые, конечно, со временем рано или поздно составят предмет изучения; некоторые открываются каждому из нас лишь постепенно, по мере того, как он сам созревает в своём интеллектуальном развитии и делается способным заметить какую-нибудь из них и остановить на ней своё внимание, потому мы должны заключить, что одно и то же явление природы или какой-нибудь факт, или какая-нибудь великая истина, виденная или слышанная нами, производит на каждого из нас совершенно разные впечатления. Одни совсем её не понимают, есть такие, которые неспособны её замечать ни одной силой или способностью своего существа. Из тех же, которые и видят, чувствуют или ощущают этот факт или эту великую истину, всякий объясняет её себе сообразно своему интеллектуальному развитию, с теми оттенками, которые имеет его развитие, и с теми пробелами и уклонениями от общего и истинного смысла этого явления, которые существуют в нём самом, в его существе, но не в разбираемом явлении. А следовательно, тот, кто больше развит, черпает большее число впечатлений из природы, правильнее уясняет себе их и даёт им более близкие к истинному их смыслу толкования, чем тот, кто меньше развит.

Всё ли хорошее, что нам удаётся таким образом почерпнуть из внешнего мира, применяем мы к жизни? Совершенствует ли оно нас и подвигает ли нас по пути развития? Мы всякий день убеждаемся, что видеть и понимать истину не значит быть способным применить её к себе. Всякий из нас знает множество прекрасных и неоспоримых истин, однако, все ли они прививаются к нам и входят в нашу жизнь? Исследуем ли мы те факты и явления, которые в действительности важнее, или те, к которым лежит больше наше сердце?

Приведём примеры:

1) Из области духовной: вспомним учение Христа о всеобщей взаимной братской любви, о смирении и покорности.

2) Из области нравственной: о вреде пьянства.

3) Из области политической: о несовременности войн.

Разумом мы превосходно понимаем все эти истины; они поражают нас своей ясной практической мудростью, полной применимостью к ежедневной жизни нашей на земле, а однако они к жизни не прививаются, разве мало-помалу совершенно незаметным образом.

В этом случае и наука не делает исключений; она охотнее исследует то, к чему она привыкла и более склонна. Изучая мельчайшие детали знакомых ей фактов и явлений, и она оставляет нерасследованными целые области чудесного и загадочного, которые должны бы были возбуждать её живейший интерес. Для примера приведём весьма своеобразный и вполне официально доказанный исторический факт, а именно: целый караул солдат видел одновременно и Императрицу Анну Иоанновну, и её двойника в тронной зале дворца. Подобных фактов много; подвергался ли хотя один из них расследованию позитивизма?

Скажите, кто не восхищался премудрой простотой великих истин и не мечтал о том:

1) Как жилось бы легко на земле, если бы каждый был слугой других и делал бы другим только то, что желал бы, чтобы ему сделали. Всякий понимает, что земля превратилась бы в рай и всякому было бы легко, весело и удобно жить. Жизнь совсем изменила бы свой грубый корыстный характер, страсти и интриги исчезли бы и, положительно, все сделались бы лучше.

Всякий скажет, что высота этого учения не соответствует низкой степени среднего уровня нравственного развития людей, а потому они и не в состоянии применять это учение. Когда-нибудь, в далёком будущем, когда люди станут совершеннее, и эта истина будет всё более и более входить в жизнь людей. При настоящем же строе жизни эта идея составляет одну утопию.

2) Кто не понимает вреда от пьянства? Если бы люди не пьянствовали, сколько бы денег сохранилось, сколько бы уменьшилось преступлений, болезней безобразий, оргий, несчастий, нищеты....

- Разве могут порочные люди не пить? - ответят Вам. - Грусть свою топят в вине! Можно указать много других более существенных средств, чтобы отгонять свою грусть, но пьянство от этого нисколько не уменьшится, пока люди не сделаются нравственно чище.

3) Если бы не было войн - не было бы ни войск, ни военного сословия; как обогатились бы государства! Это видят все. Но всякий понимает тоже, что кроме внешних врагов в государстве есть более злейшие внутренние враги, и имя им: неразвитость, необузданность, дикость, жестокость, эгоизм, алчность, злость, зависть, обман и преступление, которые много хуже внешних врагов. Если не было бы государство сильно и авторитетно, - какой беспорядок царил бы в нём; такая распущенность, что жизнь всякого сделалась бы хуже и трудней, чем жизнь первобытного человека среди хищных зверей, пантер и пещерных медведей. Одним страхом ответственности наказания и можно только сдержать страсти и злость людскую, и ещё много времени пройдёт, пока чувство долга сделается общим достоянием.

4) Лет двадцать тому назад только шептались и передавали друг другу, не иначе как по секрету, о сверхъестественных явлениях, которые существуют по преданию в каждом семействе и о которых не было принято говорить громко, а потому они сохранялись втайне. Теперь начали говорить о них в обществах, и даже открыто. Подобных рассказов миллионы. Неужели эти факты достойны меньшого внимания для исследователя, чем изучение грозы, ветра, северного сияния? Казалось бы, что они должны были возбудить несравненно больший интерес, ибо сами явления загадочнее и чудеснее, а между прочим наука и не думает приниматься за их изучение. Не знать о них учёные не могут; зная же об их существовании, они не могут не поражаться им, совершенно так же, как поражается каждый из нас; отчего же никто ещё не изучает их? Ответ ясен: духовное развитие учёных ещё не возросло до того, чтобы быть в состоянии открыто идти против невежественных модных толков и взяться за такое дело, которое может подорвать их репутацию позитивистов, которой они дорожат ещё.

Мы всякий день убеждаемся, что видеть и понимать истину ещё не значит быть способным применить её к себе.

Пока мы понимаем истину одним своим разумом, а не сердцем и не чувством - мы никогда не будем в состоянии осилить свою природу, переделать себя и заставить себя делать то, что нам не сродно.

Мы все более порочны, чем добродетельны и потому заметьте, как какая-нибудь гадость, пошлость, сальность к нам быстро прививается! Мы еле успеем услыхать её ещё одним ухом - и уже схватили её на лету и готовы исполнить. И сколько трудов нам иногда стоит удержать себя от этого. Вот как быстро принимается злое семя, упавшее на подходящую ему злую почву души нашей. Совершенно противоположное явление происходит, если нам приходится услышать о чём-нибудь высоком, прекрасном и мудром, о том, что выше нашего нравственного развития. Нам доказывают, что это хорошо, убеждают, что стоит нам только принять эту истину, и мы сами будем лучше, и жизнь наша пойдёт ровней, безмятежней, и отношения наши к окружающему миру и к людям станут легче. Мы и сами знаем всё это, но всё-таки упорствуем, опровергаем и подыскиваем разные препятствия, несмотря на то, что хорошо видим всю несостоятельность этих опровержений, и в конце концов, эта истина нами не принята и к нашей жизни не применена.