Основы человечности для чайников (СИ) - Страница 8

Буранов в принципе считал своим долгом докопаться до всех, кто хоть сколько-то выделялся из толпы. Ксюхе от него поначалу тоже частенько прилетало, но она быстро научилась огрызаться и бить в ответ. Инга бить не умела. Она так и сказала, когда подошла:

— Я тоже его хотела вчера стукнуть, но не решилась. Не умею так, как ты.

— Да чего там уметь-то? Я же не кулаком, а просто сумкой. — Ксюха пожала плечами. — Извини, я тороплюсь. У тебя важное что-то, или так, поболтать?

— Я ненадолго. Только сказать хотела… Я же всё видела, но не полезла к нему. Испугалась. А ты такая крутая!

На мгновение Ксюха растерялась. Или даже на два мгновения.

Ощущение, что её поступок не осуждают, а одобряют, было новым. Странным. Непривычным.

— Спасибо? — осторожно произнесла она в ответ.

— Тебе спасибо. — Инга смущённо улыбнулась. — А не знаешь, что с той собакой стало?

— Понятия не имею. Убежала куда-то. Точнее, убежал, кобель же. Тебе-то он зачем?

— Ну… просто. Познакомиться хотела. Он красивый.

— Красивый, — согласилась Ксюха. — Но я правда не видела, куда он делся. И мне правда пора идти. Извини.

А потом, выйдя из школы, она внезапно обнаружила неподалёку того самого пса.

Или, по крайней мере, очень похожего: такого же серого, лохматого, слегка припадающего на заднюю лапу, которую накануне перетянуло леской. Нормально рассмотреть не получилось: заметив пристальный взгляд, пёс сразу же скакнул за угол и скрылся из виду.

Догонять его Ксюха не стала, только подумала, что либо это очень уж дурацкое совпадение, либо кое-кто её совсем за идиотку держит, либо он сам идиот. Не акцентировал бы внимание на больной ноге — она, может, и не догадалась бы. Или догадалась, но чуть позже. А так — очевидно же всё.

Особенно учитывая, что удирать из условного магического Азкабана удобнее всего в собачьем обличье.

Хотя Людвиг и сказал, что «Гарри Поттера» не читал. Принести ему, что ли? Пусть просвещается!

Конечно, можно было допустить, что хромая собака и хромой человек совершенно никак не связаны, нисколечко, но эта версия казалась гораздо более фантастической, чем предположение, что Людвиг ещё и оборотень. Тем более он сам признал, что они существуют.

Ксюха ещё немного потопталась возле школы, но собака больше не появилась.

Не появилась и по пути на маршрутку.

И по пути с маршрутки до нужного места она тоже никаким волшебным образом не возникла, поэтому Ксюха выбросила её из головы и сосредоточилась на деле.

Пока что всё шло по плану.

Минут десять шло, пока Ксюха не подняла глаза от карты в телефоне и не обнаружила перед собой забор.

Кривоватый такой забор, явно временный, наспех собранный из здоровенных листов серой жести. И даже ворота, сейчас нараспашку открытые, были из такой же жести, слегка погнутой по краям.

А за воротами шла стройка: сновали рабочие, торчали из земли сваи, экскаватор стоял, понуро опустив ковш.

— Круто! — пробормотала Ксюха. Со всем возможным сарказмом пробормотала, потому что на самом деле всё было, конечно, совсем не круто.

Людвиг описывал дом как старый, деревянный, но вполне себе существующий. К старому дому прилагался сарай — такой же старый, ветхий, но, опять же, существующий. Сейчас же перед Ксюхой не было ни того, ни другого.

И что дальше?

Можно было, наверное, вздохнуть, сфоткать забор с котлованом и принести Людвигу снимок вместо денег, но это выглядело как-то… слишком легко, наверное. И бессмысленно. И бесприбыльно (а на прибыль Ксюха, что скрывать, всё же надеялась).

Она на миг представила, что задание ей дал не скрывающийся от правосудия колдун, а родная бабушка. И вот приходит она к бабушке с пустыми руками и говорит: «Нет там ничего, всё снесли».

А бабушка отвечает: «А спросить у тебя язык отсох, что ли? Может, они эту коробку нашли и себе оставили? Или она так и лежит где-то в земле закопанная? Взяла бы да поискала!»

Голос в голове прозвучал настолько реалистично, что Ксюха рефлекторно сжалась и втянула голову в плечи. В этой дурацкой позе её строители и обнаружили. Точнее, один строитель, который как раз в этот момент подошёл ворота закрыть.

— Здра-а-асьте, — протянула Ксюха, не дожидаясь, пока её спровадят подальше, чтобы не мешалась. — А можно спросить? Может, вы знаете? Тут такая история вышла… Понимаете, меня бабушка сюда послала…

Бабушка — это прекрасное оправдание и секретное оружие. Аргумент на все времена! Потому что обычно люди, заслышав это слово, представляют стереотипную старушку в платочке и иногда даже с палочкой — уж это-то Ксюха знала совершенно точно.

А ещё все в курсе, что стереотипная старушка в платочке (особенно если она с палочкой) способна на любые странные вещи, затребовать может что угодно — и попробуй ей откажи, она же старенькая.

Старость надо уважать!

— У неё в какие-то незапамятные времена в этом доме друг жил, — вдохновенно продолжала Ксюха. И погромче, погромче, чтобы остальные строители тоже заинтересовались. Пусть организуют себе внеплановый перекур, расслабятся, посмеются. Главное — внимание привлечь, а там уже как пойдёт. — Ну, знаете, первая любовь, встречи под луной, записочки с признаниями и всё такое. А когда им нужно было разъезжаться по разным городам, они в знак этой своей первой любви закопали в сарае коробку со всякими безделушками — записки те самые, открыточки, цветы засушенные. А потом бабушка отучилась и обратно вернулась, и друг этот тоже вернулся, но они после этого не особо общались, и любви уже никакой не было. Но он умер недавно — старенький уже совсем был, — а бабушка впала в ностальгию и вот вынь да положь ей эту коробку, срочно надо. Хотела сама сюда ехать, но куда ей, она ходит-то еле-еле! Я ей говорю: «Да там и дома-то, небось, никакого нет, не то что сарая, а если есть, то кто меня туда пустит?». Она вся расстроилась, конечно, а ей волноваться нельзя, у неё сердце… Ну я и решила съездить всё-таки. На удачу. Такая вот история. Вы тут коробку не находили случайно?

Строители задумчиво переглянулись. Собралось их вокруг уже шестеро: мужики как мужики, обычные, слегка помятые, но вроде не злые. Прогонять странную девчонку они не торопились, а значит — были вполне готовы к диалогу.

— Да уже, наверное, ничего не найдётся, — наконец ответил один из мужиков, самый коренастый и обстоятельный. — Все вещи бывшие хозяева вывезли, когда переезжали. А потом бульдозер подогнали да снесли всю эту халупу вместе с сараем. И соседнюю тоже. Всё, что внутри оставалось, вместе с мусором и вывезли. Стулья там какие-то были, точно видел. Ящик картошки. Пальто драное. Может, и коробки были, не помню уже.

— Так она же закопана была! Если я правильно поняла, пол у сарая был земляной, и они прямо в нём ямку вырыли. Может, если вы на том месте ничего не копали, всё так внутри и сохранилось?

— Может и сохранилось, кто его знает. — Мужики снова переглянулись, поморщили лбы, подымили друг в друга сигаретами. Со стороны это выглядело так, будто они общались телепатически. И будто разум у них был коллективный, один на всех, а тот крепыш, который говорил с Ксюхой, просто озвучивал общую волю. — Сарай, вроде, вон там стоял. Пошли-ка глянем.

От сарая осталось одно бревно и три прибитые к нему доски. Каким-то чудом они уцелели во время сноса, а потом их выдирать не стали: на бревно прикрутили умывальник, а по доскам расставили старые консервные банки, служившие пепельницами. Стройке импровизированная курилка не мешала, котлован будущего дома находился намного правее.

Ксюха обошла бывший сарай по периметру, прикидывая размеры и планировку. Ближняя к дороге стена наверняка была глухая, та, которая смотрела на забор соседнего дома — тоже. Получается, дверь находилась в одной из оставшихся. А дальний от двери угол… Вряд ли тот, который под умывальником, там землю давно размыло и любой клад вынесло бы на поверхность.

Значит…

— Где-то здесь, — указала Ксюха. — Если там вообще что-то сохранилось, конечно.