Основатели (СИ) - Страница 2

Наступила тишина. Элазар молчал, будто совершенно забыл о Реувен. Он чувствовал на себе ее взгляд и поджидал, когда она сама заговорит — знал, что терпения Реувен хватит ненадолго. Он рассеянно оглядывал стены, колдовские письмена на них, потускневшие от времени, сундуки, в которых — как он знал — хранились магические трактаты на латыни, греческом, арабском, иврите и арамейском. Элазар даже вспомнил их запах. Прежде, когда учитель бережно извлекал из сундука один из своих драгоценных свитков и разворачивал его перед учениками, этот запах пробуждал в Элазаре необычайное волнение — запах пыли веков, пергамента и папируса, каких-то едва ощутимых благовоний… Запах тайного знания.

— Хорошо, Элазар, — проговорила Реувен, как будто всё это время вела с ним безмолвный спор. — Что тебе нужно? — она опустилась на скамью напротив него, и Элазар наконец смог рассмотреть Реувен как следует.

Когда после долгой разлуки мужчина встречает ту, которую знал еще девочкой, принято говорить, что она расцвела, как прекрасный цветок, — но Реувен, пусть и повзрослела, осталась такой же некрасивой. Она была уже немолодой женщиной, слишком высокой и слишком худой, с жесткими завитками черных волос и болезненно-бледной кожей; на лице, скуластом, с широкими бровями и темным пушком над верхней губой, читалось упрямство. «Она так и не вышла замуж», — догадался Элазар и улыбнулся, не зная в точности, что он испытывает — радость или злорадство.

— Я пришел, чтобы поблагодарить твоего отца, — неторопливо начал он, с насмешливым любопытством разглядывая Реувен. — Если бы не он, не его мудрость и терпение, я не добился бы того, чего добился в своей жизни. Всем, чего я достиг, я обязан моему доброму учителю Абигдору.

Реувен поджала губы.

— Всем, чего ты достиг, — она опять бросила неприязненный взгляд на его распятие, — ты обязан тому, что выкрестился и втерся в доверие к старому лорду, обворожив его своими глупыми фокусами, способными произвести впечатление лишь на недалеких магглов.

Элазар изобразил добродушную улыбку.

— Узнаю мою колючку-Реувен, — ласково протянул он, чем окончательно ее разозлил. — Увы, кое в чем ты права, не спорю. Простецы ценят фокусы, а не истинную высокую магию. Что ж, если они хотят платить за разноцветные вспышки, чревовещание и иллюзии — пусть платят. А наши тайны останутся нашими.

Реувен нетерпеливо дернула плечом. Он опять увертывался, опять ускользал, как змейка, оставляющая за собой лишь исчезающий след на воде.

— Ты прекрасно знаешь, что мой отец считает иначе, — возразила Реувен. — Он верит, что благо магии принадлежит всем без различия — будь то чистокровный маг или магглорожденный. «Тайны порождают лишь страх, а страх — ненависть», — так он говорит.

В лице Элазара промелькнула брезгливость — лишь на краткое мгновение, но Реувен это заметила.

— Верно, так он говорил, — ответил он уклончиво. — Учитель Абигдор мечтал основать такой бейт-мидраш, в котором таинства магии стали бы доступны как чистокровным, так и магглорожденным… Именно поэтому я и пришел поведать ему о Хогвартсе.

Элазар опять хитрил, и Реувен видела это так ясно, как видела его самого.

— Хогвартс? Что это?

Элазар помолчал, будто бы в раздумье, а потом покачал головой.

— Нет, Реувен. Я хотел бы открыть тебе, но… Нет. Я расскажу о Хогвартсе учителю Абигдору — и никому больше. Лишь ему я могу доверять.

— Доверять? — Реувен слишком сильно опешила, чтобы возмутиться. — Ты имеешь в виду, что не можешь довериться мне?! Забавно услышать это от тебя!

Элазар глубоко вздохнул.

— Прости, если обидел тебя, Реувен. Я просто… боюсь, — он опустил голову. — Я сбежал от своего господина. Покинул замок и бросил службу без его разрешения. Если он отыщет меня, моя участь будет незавидной. Вот почему я хочу сохранить Хогвартс в тайне — иначе я бы подверг опасности и тебя.

Глаза Реувен, и без того большие, немного навыкате, расширились.

— Ты по собственной воле оставил место придворного мага?! Это совсем на тебя не похоже, — Реувен вдруг осеклась и уперла в Элазара проницательный взгляд. — Ты спасал свою шкуру, — догадалась она. — Старого лорда тебе удавалось дурачить — что ты пообещал ему, философский камень? — но новый лорд тебя не жалует. Ему надоело ждать, когда ты начнешь, наконец, превращать свинец в золото. Должно быть, он пригрозил тебе расправой, и ты решил сбежать, пока не поздно, — потому что ты, в отличие от глупцов-магглов, прекрасно знаешь, что нет такого средства, что было бы способно превратить несовершенный металл в золото.

— То, что ты, многомудрая Реувен, не смогла создать философский камень, еще не значит, что создать его невозможно, — парировал Элазар, раздраженный ее догадливостью. — Впрочем, боюсь, мой новый господин разделяет твое неверие, — признал он с неохотой.

Реувен ощутила горькое удовлетворение: хоть в чем-то она не ошиблась.

— Так, значит, в этом всё дело? Ты просто ищешь у нас убежище?

— Нет, моя Реувен, я не солгал тебе, — сказал Элазар. — Я пришел к вам, чтобы рассказать о Хогвартсе. Ты опять мне не веришь? — «Как я могу верить тебе, Эли?» — подумала Реувен, но промолчала. Элазар продолжал, взяв доверительный тон: — Хогвартс — это древний замок, стоящий на земле, называемой Аргайл. Это край волшебников, Реувен. Там маги живут среди немагов свободно. Там не преследуют колдунов и ведьм, им не нужны стены и охранные грамоты от епископов, чтобы защитить себя. Напротив, немаги их почитают, как мы почитаем наших цадиков. Макмилланы — лендлорды, многие поколения правящие Аргайлом, — чистокровные волшебники. Они пригласили нас к себе — меня и всех, кого я сочту достойными отправиться со мною. Мы могли бы поселиться в этом замке, Хогвартсе: я и ты, моя суровая Реувен, и, конечно же, твой отец, который сделает Хогвартс своим бейт-мидрашем.

Реувен слушала Элазара с недоверием.

— Если в этом твоем… Аргайле магам живется так привольно, как ты говоришь, зачем тамошним господам звать к себе чужаков? Зачем им понадобились еще маги?

Элазар отвел глаза — они у него немного косили, отчего Реувен всегда казалось, будто Элазар что-то скрывает.

— Их маги не столь искусны, как мы, — ответил он. — Насколько я понял из рассказов посланца Макмилланов, они практикуют низкую магию: врачуют скот, предсказывают погоду, вызывают дождь… Им неведомы ни тайны высокой магии, ни законы магии боевой; они не знают даже волшебных палочек и коротких заклинаний. Когда я услышал обо всем этом, то сразу же подумал об учителе Абигдоре — подумал, что там, в Аргайле, он нашел бы не только надежное убежище, но и благодарных учеников.

Реувен не покидало ощущение, что Элазар по своему обыкновению сплетает завесу слов, скрывая за ними правду.

— Но почему именно мы? Почему я и мой отец? — спросила она уже почти беспомощно.

— Учитель Абигдор — самый уважаемый маг в квартале волшебников. С его поддержкой я смогу убедить других последовать за мною — или, по меньшей мере, оказать нам посильную помощь. Кроме того, — Элазар сделал проникновенную паузу (ему всегда удавались необычайно проникновенные паузы), — я знаю, мой неожиданный уход опечалил учителя Абигдора, и я всё еще надеюсь загладить свою вину перед ним и тобой, моя маленькая Рива.

— Не называй меня так, — поморщившись, перебила его Реувен. — Посильную помощь, — задумчиво повторила она. — Даже я никогда не слышала об этом Аргайле — верно, путь до него неблизкий, и тебе нужны немалые деньги. Ты рассчитываешь, что авторитет моего отца поможет тебе взять ссуду у Гринготтов? Напрасно, — сказала Реувен прежде, чем Элазар попытался ей возразить. — Мой отец уже обращался к Гринготтам — и они отказали. Все в квартале волшебников почитают моего отца, даже гоблины, — но, похоже, их почтение не измеряется золотом.

Элазар искусно скрыл разочарование.

— Я верю, что вместе мы преодолеем все трудности, — проговорил он убежденно, положив горячую, влажную ладонь на руку Реувен. — Вот увидишь, Хогвартс станет величайшей школой чародейства и волшебства в истории магии.