Османские страсти (СИ) - Страница 4

В который раз он уже прятал шапку повелителя, чтобы вызвать его ярость, потому что член у султана поднимался только в гневе. Сегодня эта его хитрость снова удалась, и хранитель, отвернув голову, довольно хихикнул.

- Ничего, был дядя, а станешь тетей! - возбужденно проговорил Ахмед.

Но тут раздался стук в дверь.

- О нет, - с досадой застонал хранитель, - не останавливайтесь, мой султан. Я знаю, где ваш священный унитаз, но не скажу…

- Заткнись, - бросил ему Ахмед и прошел к дверям.

На пороге стояла Кесем-султан. На руках она, впрочем, как обычно, держала белую овцу.

- Опа! - воскликнул Ахмед, помахивая перед своими глазами ладонью. - Что с тобой, милая? Ты же еще вчера была блондинкой?

- Перекрасилась, - недовольно скривившись, пояснила султанша. - Прежний имидж раскритиковали. Ты с кем тут? Опять с моей сестрой?

- Нет, я со своим дядей.

- А ты не знаешь, где наши дети?

- Везде! - в отчаянии воскликнул Ахмед.

И это была сущая правда. Дети султана были везде и заполонили весь дворец, все покои. Несчастный султан не мог понять, откуда они брались, так как никогда не видел Кесем беременной. Однако, с каждым днем их становилось все больше и больше. Ахмед даже не знал их всех по именам.

- Не забываешь ли ты пить свои лекарства? - заботливо спросила Кесем своего царственного супруга.

- Уже все выпил, - покорно доложил султан жене. - Послушай, дорогая, а откуда у тебя это кольцо?

Кесем гордо взглянула на свою руку, которую украшал перстень с большим зеленым камнем.

- Я раскопала сегодня могилу Хюррем-султан и сняла его с трупа, - похвалилась она.

- Правильно, - одобрил Ахмед. - Зачем добру пропадать? Кстати, тебе когда опять рожать?

- Завтра.

- А сегодня?

- Сегодня я уже рожала. Пока, любимый мой султан, пойду в хамам.

Поговорив с Кесем, Ахмед прикрыл дверь покоев и вернулся к своему ложу.

- Так, и где мой унитаз? - низким и чувственным голосом спросил он вновь у своего дяди Искандера, продолжая их любимую, запретную игру.

========== Турхан ==========

Великая султанша Кесем, с ног до головы разнаряженная в шелка, парчу и драгоценности, стояла на своем балконе, прилегающему к ее покоям, и флегматично наблюдала за тем, как по залитому ярким солнцем парку возле дворца гонялся человек, замотанный с ног до головы в соболиные меха и, неистово размахивая руками, при этом орал:

- Тени, тени! Уйдите, проклятые тени! Помогите, спасите! Опять вокруг эти тени!!!

- Как же он надоел мне, в самом деле, к едрене фене! - почти не размыкая губ, низким и чувственным голосом промолвила Кесем, обращаясь к своему фавориту, по совместительству - главному визирю османского государства, Кеманкешу-паше. - Кто этот безумный?

- Так это же наш повелитель всей вселенной, ваш сын, султан Ибрагим! - бросая на нее ошарашенные взгляды, с почтительным поклоном доложил визирь.

- Вот как? - лицо султанши застыло, приняв сходство с маской сфинкса.

Уже много лет она делала дорогостоящие подтяжки и вкалывала в веки и губы ботекс, чтобы, несмотря на преклонный возраст, казаться молодой, отчего лицо ее, хоть и не имело ни единой морщинки, неестественно раздулось.

- Раз так, то его надо казнить! - торжественно произнесла она и оцепенела, наподобие статуй с острова Пасхи.

- Как прикажет великая султанша! - низко поклонился ей Кеманкеш, обтираясь при этом вокруг да около ее подола и стараясь прижаться к юбке госпожи своим восставшим, легендарно огромным членом.

Потом, немного подумав, великий визирь добавил:

- Только… Не сочтите за непочтение… Жаль его казнить, ведь он же такой красивый!

- Нда? - выдавила из себя Кесем. - Хорошо. Только потом его все равно необходимо будет непременно казнить! И смотри, чтобы ни капли крови не пролилось, ведь это же член великой османской династии!

- Хорошо говорить, - пробормотал опечаленный Кеманкеш, через штаны почесывая свое могучее хозяйство, - только вот этого я точно не могу пообещать вам, султанша. Ну, так я могу идти осуществлять ваш приказ?

Кесем величественно ему кивнула в знак согласия и обратила безжизненный взгляд на своего верного евнуха, Хаджи-агу. Тот подобострастно согнулся и замер в ожидании дальнейших распоряжений.

- Так… - она раздумывала. - Если сейчас мой главный визирь Кеманкеш-паша убьет султана Ибрагима, то мой сын повелитель султан Мурад должен попросить кадия издать об этом соответствующий указ! Не так ли, Хаджи-ага?

- Все это так, великая султанша, - угрюмо отозвался евнух, - вот только есть кое-что, о чем вы должны знать. Ваш сын, шехзаде Мурад, давно уже мертв!

- Как??? - Кесем покачнулась и, чтобы устоять на ногах, ухватилась тонкими пальцами, унизанными кольцами, за поручни лоджии. - Как так? Кто посмел?

- Вы же сами отдали об этом приказ, великая султанша, - удрученно скрючившись, трагическим тоном сообщил об этом Хаджи.

- А почему я это сделала? - напряженно спросила у него Кесем, уставившись на фонтан, бьющий в самом центре парка выпученными, как у жабы, глазами.

- Ну, как же! Ведь именно он отдал указ убить ваших сыновей - Мехмеда, Сулеймана, Орзана, Селима и Касыма! Вы терпели, терпели все это блядство, а потом вас вдруг переклинило, и вы казнили самого повелителя вселенной султана Мурада, прямого виновника всех этих бед!

- И сколько же сыновей у меня теперь осталось? - озабоченно спросила Кесем, чувствуя, что от этой внезапно открывшейся ей истины весь мир рушится у нее под ногами.

- Боюсь, что уже нисколько. Наш султан Ибрагим-безумный - самый младший и последний из всех ваших шехзаде. И того можно почти считать мертвым. Вон, взгляните сами, султанша, Кеманкеш-паша уже поймал нашего падишаха и потащил его в кусты. Более пяти минут повелитель уж точно не протянет… Я бы сам даже и трех не протянул…

- Постой, - Кесем сосредоточенно нахмурилась, будто бы пытаясь вспомнить для себя что-то крайне важное. - Но ведь у меня был еще один сын, шехзаде Атике! Где он и что с ним? Отвечай, негодный, пока я не зашила тебя в мешок и не бросила в холодные воды Босфора!!!

“Да чтоб тебя побрало с твой болезнью Альцгеймера!” - от души чертыхнулся про себя Хаджи-ага, а вслух самым почтительным образом доложил:

- Простите, султанша, но вы должны кое-что знать. Атике вовсе не шехзаде, это же ваша дочка!

- Но, как же так, - взволновалась Кесем, - ведь я всегда думала иначе! Как такое могло случиться?

- На все воля аллаха, султанша, - в замешательстве развел руками евнух. - Писей не вышла…

Некоторое время Кесем озадаченно хмурила свои изящные брови, а потом осведомилась:

- Скажи, ага, а у меня были еще дочери?

- Были, великая султанша! И очень много, весь белый свет со счету сбился, а наш работник, который без конца, круглые сутки, выписывал свидетельства о рождении ваших детей, однажды до того запарился, что покончил с собой. Пустил себе дулю в лоб.

- Раз так, то надо было его, предателя, казнить! И где же теперь мои дочери?

- Простите, на этот счет мне точно ничего не известно. Но, говорят, что одни из них вышли замуж, а другие скончались. Впрочем, в нашем великом османском государстве это считается примерно одним и тем же. Ведь, как известно, хрен редьки не сладще…

- А моя дочь, Атике-султан, вышла замуж или же скончалась?

- Так как вы совсем недавно убили ее мужа, скончаться она еще не успела, - устало сообщил Хаджи-ага, в тайне проклиная свою госпожу за то, что она изо дня в день заставляла его повторять одно и тоже.

- Тогда ее надо казнить! - властно взмахнула рукой, унизанной драгоценными перстнями, Кесем, - Бедная девка, ведь мучается же без мужика. Лучше смерть, чем такая жизнь!

Старый евнух сделал вид, что типа кивнул стражникам, чтобы они выполнили сей приказ, а сам подобострастно уставился на Кесем в надежде, что и сегодня ему перепадет от нее увесистый мешочек золота. Кесем постоянно забывала, что уже выдавала ему зарплату, поэтому мешочки, набитые монетками, он таскал домой из дворца почти каждый день.