Осколок Империи - Страница 39

— Очень похожий случай, только бескровный. Все обитатели деревни исчезли в мгновение ока и против своей воли. Прошло десять лет, не более. Я уже перестал думать о Шискабиле… Вам приходилось бывать в этих краях прежде? Вам попадались мертвые зоны и разрушенные замки?

— Не замечал, значит, не попадались.

Молодой маг принялся растирать искалеченную ногу, которую мог бы исцелить за полчаса, если бы ему не жаль было отдать половину магической силы.

— Мы можем ошибаться. Если это дело его рук, значит, он применил какое-то новое средство.

В эту ночь Магу приснился непонятный сон с фейерверком. Он проснулся с мыслью о Сотрясателе Холмов.

— Давай обследуем окрестные холмы, — предложил он утром Колченогому. — Я хочу узнать, имеет ли Сотрясатель Холмов отношение к опустошенным деревням. Поищем на вершинах холмов мертвую точку.

Предприятие едва не стоило ему жизни. Последний холм, на который решил взобраться Колченогий, осыпался, и он съехал вниз. Это случилось на закате солнца, маги устали от восхождений на холмы и теряли терпение. Когда подошел Великий Маг, Колченогий соскользнул к подножию холма.

— Не будем трогать этот холм, — предложил Колченогий. — Едва ли кто-нибудь станет строить замок на этой куче песка.

Взглянув на Мага, он вскрикнул:

— Бежим отсюда! Вы стареете на глазах!

Маг, Проведя рукой по лицу, обнаружил глубокие морщины. Вместе с Колченогим поспешил прочь от холма, стараясь не оступиться и не поломать по-стариковски хрупкие ноги. За спиной он оставлял серебристый след из осыпающихся с головы седых волос. Когда они вышли из зоны с низким уровнем маны, Маг произнес старческим фальцетом:

— Я ошибался. Теперь я знаю, что он сделал. Мертвая точка находится внутри холма.

— Вас нужно омолодить. — Колченогий разложил на земле свои орудия: кусок древесного угля, серебряный нож, пучок листьев.

— Эта линия высасывает ману изнутри. Он, должно быть, довольно часто перемещается. Потому и создал гору наподобие вздыбленной волны. Когда волшебство исчерпалось, замок перевесил гору и опрокинулся вместе с ней. Сотрясатель может проделывать это без конца.

— Логично. А что, по-вашему, случилось в Хатзориле?

— Этого мы, возможно, не узнаем никогда. — Маг нащупал новые морщины в уголках глаз. — Я думаю, что там случилось что-то очень скверное.

В тот вечер он шел по торговому кварталу, разглядывая вывешенные на продажу ковры. Это было своего рода развлечение. Ковры образовывали настоящий лабиринт. Пробираясь по нему, Аран различал в рыночном гомоне знакомые голоса.

Аран торговал коврами в Райнилдиссене вот уже тридцать лет, сперва от имени Ллорагинзея, потом самостоятельно. Все ковры, от самых красивых и дорогих до самых простых и дешевых, стекались со всего континента и близлежащих островов в Райнилдиссен. Сюда прибывали оптовые перекупщики, разовые покупатели, эксцентричные богачи, желающие купить ковры для своих хором. Ковры радовали глаз яркими красками, но сегодня Арану не хотелось на них смотреть. Он решил покинуть город.

Из-за выделанной шкуры сфинкса вышел человек.

Он был лыс, как яйцо, но в расцвете сил и здоровья. Обнаженный до пояса, как портовый грузчик, в шароварах из дорогой материи, он держался вызывающе гордо. Аран понимал, что недопустимо пристально рассматривает незнакомца, но не мог отвести взгляд. В этом человеке было что-то знакомое.

Он прошел мимо, не глядя на Арана. Аран посмотрел ему вслед и вздрогнул, увидев татуировку на спине — пятиугольник, сотканный из разноцветных завитков.

Аран крикнул:

— Великий Маг!

В следующую секунду он пожалел об этом. Маг окинул его удивленным взглядом.

Маг совсем не изменился, разве что облысел. Но Аран вспомнил, что прошло тридцать лет, и ему самому уже под пятьдесят, и на его лице морщины, прочертить которые возрасту помогло богатство. Он вспомнил, что сам почти лыс и от его шевелюры остался треугольный лоскуток надо лбом. И во всех подробностях перед ним возникла сцена его первого знакомства с Великим Магом.

Тысячу ночей провел он без сна, строя планы отмщения. А теперь его единственным желанием было удрать.

— Прошу прощения…

Но вдруг в нем что-то встрепенулось, и он твердо сказал:

— Мы с тобой встречались!

— При каких обстоятельствах? — холодно спросил Маг. — Я не помню.

Аран ответил в самоуверенной манере, которую приобрел вместе с богатством и почетом. Он сказал:

— Я пытался обокрасть твою пещеру.

— Ты?! — Маг подошел ближе. — А-а-а, мальчик из Атлантиды! Ты больше не грабил магов?

— Я избрал более безопасный образ жизни, — спокойно ответил Аран, — и у меня есть причина настаивать на том, что мы знакомы.

— Знакомы? — Маг засмеялся так громко, что все, кто был на базаре, повернулись в их сторону.

Все еще смеясь, Маг взял Арана под руку и повел за собой. Они шли через торговый квартал.

— Я должен проверить одно предположение, — объяснял Маг. — Это мой собственный проект. Ну хорошо, мой мальчик, чем ты занимался последние тридцать лет?

— Пытался избавиться от твоего стеклянного кинжала.

— А-а-а, стеклянный кинжал… Помню, помню. Надеюсь, у тебя нашлось время для других занятий?

Аран чуть не ударил Мага, но сдержался, чувствуя, что в чем-то зависит от него.

— Твой проклятый кинжал изуродовал мне всю жизнь. Я пошел в обход, потому что боялся войти в Хвиринову расщелину. Когда наконец я попал сюда, я остался без денег и не мог уехать на Атлантиду. А еще нужно было платить магам, которые пытались избавить меня от этого чертова кинжала. Я нанялся к торговцу коврами Ллорагинзею телохранителем и сторожевым псом. Теперь я главный торговец коврами в Райнилдиссене. У меня две жены, восемь детей и несколько внуков, и мне кажется, что я больше не вернусь на Атлантиду.

Они купили вина у разносчика с двумя полными бурдюками на плечах. Зайдя за угол, выпили из большой медной чаши, которую предложил им разносчик. Маг спросил:

— Тебе удалось избавиться от кинжала?

— Нет, и ты должен знать об этом. Какое заклятие ты наложил на этот нож? Лучшие маги континента не могли даже дотронуться до рукояти кинжала, не то что вынуть его. Продажа ковров давала мне достаточно средств, чтобы оплатить их услуги, но в конце концов я перестал тратить на это деньги. Однако я не прекращал повсеместно распространять о тебе славу.

— Спасибо, — подчеркнуто вежливо сказал Маг.

Арану не понравилось игривое настроение Мага, и он решил побыстрее закончить разговор.

— Я рад, что мы встретились, — сказал он. — У меня есть к тебе дело. Что ты мне можешь сказать о маге, которого зовут Сотрясатель Холмов?

Маг насторожился:

— Что ты хочешь о нем знать?

— Правда, что в его заклинаниях используется чрезмерная мощь?

Маг удивленно поднял брови. Аран продолжал:

— Видишь ли, мы пытаемся ограничить применение колдовства в Райнилдиссене. Все население пострадает, если Райнилдиссен станет невосприимчивым к магии. Тогда не будет возможности остановить наводнение, ураган или нашествие варваров. Что тут смешного?

— Ничего, но не в стеклянном ли кинжале причина того, что ты заботишься о благосостоянии города?

— Не твое дело, Маг. Прекрати читать мысли.

— Больше не буду, извини.

— Хочу подчеркнуть, что речь идет не только о благосостоянии города. Если эта местность станет невосприимчивой к волшебству, русалки и водяные покинут залив. Кто тогда будет обслуживать оборудование доков и рыбную промышленность?

— Довольно, я полностью с тобой согласен. Ты знаком с проблемой. — Маг улыбнулся. — Ты должен быть с нею знаком.

— Прости, я, кажется, читаю проповедь, сняв шляпу. Уже десять лет, как перевелись драконы в Райнилдиссене. А те, что остались, мутировали и видоизменились. Когда я впервые очутился здесь, драконы держали киоски в самом центре города. Что ты делаешь?

Маг уже вернул разносчику пустую чашу и дергал Арана за руку.