Осколок Империи - Страница 38

Скоро у Арана будет достаточно денег, чтобы доехать до Атлантиды. Если бы не нужно было оплачивать услуги магов, у него уже собралась бы необходимая сумма. Но деньги ушли, а стеклянный кинжал остался на месте. А хозяин Арана Ллорагинзей не спешил делиться своими планами с телохранителем. Он понимал, что Аран покинет его, как только накопит денег.

Хозяин и его секретарша ступили на сходни. Ллорагинзей шел очень уверенно; трудно было ожидать этого от человека его лет. Грациозная его секретарша несла на голове образцы ковров. Ра-Харро что-то говорила, когда Аран подошел к ним. Кажется, то, что она говорила, предназначалось именно Арану.

— Начиная с завтрашнего дня, я на пять дней беру отпуск, — сказала она Ллорагинзею и покраснела.

— Хорошо, хорошо, — ответил Ллорагинзей, рассеянно махнув рукой.

Аран тоже понял. Он улыбался, но не смотрел на нее, чтобы не смутить. Он, не глядя, знал, что представляет собой Ра-Харро. У нее были черные, короткие и жесткие волосы, крупный плоский нос, карие мягкие глаза, а брови темные и густые. Ее уши были изящно изогнуты и стояли торчком. Желанная девушка для мужчин волчьей породы.

Они шли, держась за руки. Будь они на Атлантиде и будь Аран богаче, он подумал бы о том, чтобы жениться на ней. Здесь, конечно, об этом не могло быть и речи. Большую часть месяца они были друзьями и сотрудниками. Ночная жизнь в Райнилдиссене была более подходящей для любви, а Ллорагинзей иногда обходился без них обоих.

Ллорагинзей мог делать такие исключения. Он не принадлежал к волчьей породе. Ему, возможно, было приятно думать, что плотские чувства поднимают голову. Но плотские чувства были тут ни при чем, за исключением пяти дней в месяц. Аран тогда с ней не виделся. Она запиралась в доме своего отца, и он даже не знал, где она живет.

Аран обнаружил ее на пятые сутки. Он сопровождал Ллорагинзея в Дом Удовольствий. Ллорагинзей собирался провести ночь… на воздушной подушке, плавающей в жидкой ртути, — постель, о которой Аран только слышал. Приятный сон не считался тогда последним удовольствием. Ночь была теплая и нежная. Аран возвращался домой окружным путем через пустырь. Три года назад здесь находился дворец мечтателя Шилбрея. Дворец был волшебный и считался верхом совершенства даже в те дни. В конце концов он, по выражению Шилбрея, износился. Однажды этот дворец исчез, и на пустыре не имели силы даже простейшие заклинания. Кто-то сказал Арану, что дома людей волчьей породы когда-то занимали несколько кварталов в этих местах. По-видимому, это была правда. Временами он улавливал знакомые запахи. Он пошел на один из запахов, желая взглянуть на дом, который построил богатый оборотень.

Манящий запах привел его к высокому дому с медной дверью… а затем другой запах ударил ему в ноздри, в кровь, в мозг. Всю ночь он провел, завывая, у дверей дома. Никто не пытался прогнать его. Соседи, должно быть, догадывались, что он скорее убьет нападающих, чем позволит себя прогнать. А может, им было все равно. Не раз он слышал в ответ тоскливый вой. Это был голос Ра-Харро. Рассудком он понимал, что через несколько дней ему придется извиняться за свое поведение. Она может подумать, что он пришел специально. Аран тянул песню печали, стыда и бедности.

Впервые эта участь постигла деревушку под названием Рат. Подмастерье из Гильдии, который однажды оказался здесь, нашел на дороге черные опалы. Он мог их собирать свободно, так как в деревне никого не было. Подмастерье был несколько озадачен этим. Он внимательно осмотрелся вокруг и заметил разрушенный замок, — возможно, столетия пронеслись над ним. А может, он был воздвигнут с помощью волшебства и рухнул, когда вся мана вышла из него, а это могло произойти и вчера, и на прошлой неделе. Эта странная история обрастала слухами. Подмастерье с тех пор разбогател на опалах. Черные опалы высоко ценились как средство для подкрепления проклятий, но все же опустошенная деревня не давала ему покоя.

— Сначала я думал, что это дело рук работорговцев, — сказал он однажды на собрании Гильдии. — Вокруг не было ни мертвых, ни живых. Однако работорговцы не убивают всех подряд. И почему они бросили драгоценные камни? Опалы валялись на улице, в пыли и в навозе. Я думаю, какой-то ювелир тайно вывозил их, а его тележка почему-либо опрокинулась. Но почему никто не подобрал камни?

Именно разрушенный замок вспомнился Великому Магу три года спустя, когда он услышал о местечке Шискабил. Он узнал об этом от сороки-колдуньи, которая свалилась ему на голову с неба и прошептала:

— Великий Маг…

Как только Маг узнал о случившемся, он сразу же двинулся в путь. Шискабил представлял собой группу каменных домов, окруженных каменной стеной, — по-видимому, жители покинули деревню внезапно: на столах стояла посуда с пересохшей или сгнившей едой; мясо на вертелах обуглилось; не было видно ни живых, ни мертвых. Окружающая деревню стена осталась неповрежденной, хотя повсюду виднелись следы боя: разбитая мебель, сорванные с петель двери, испачканные запекшейся кровью копья, мечи, палки. Кровь была повсюду, черная и застывшая, как будто прошел кровавый дождь.

Колченогий был в Гильдии новичком. Это был худощавый молодой человек, серьезный и способный. Он слегка опасался той силы, которой управлял посредством магии. Попав в Шискабил, он бродил, втянув голову в плечи и пытаясь обходить места, где пролилась кровь.

— Наверное, это рок, — сказал Великий Маг. — Но я специально послал за тобой. За каменной стеной — мертвая зона. Я подумал, что кто-то использовал здесь Магический Диск.

Правильной формы участок земли, на котором не действует колдовство, — прообраз мира, из которого ушла магия. В центре груда каменных глыб, между которыми пробивается трава.

Великий Маг обошел это место кругом, неохотно ступая по земле, где магия была бессильна. Ему приходилось ранее использовать Магический Диск против Глирендрея, когда тот убил его тень. Диск тогда высосал из Мага всю молодость, превратив его за несколько мгновений в двухсотлетнего старца.

— Деревня заколдована, — заметил Колченогий. — Я произнес несколько простых заклинаний. Уровень маны очень низок. Я не помню сколько-нибудь известных волшебников из Шискабила, а вы?

— И я не помню.

— Значит, все случившееся здесь — результат колдовства.

Колченогий произнес это слово еле слышно. Магия может быть злой. Он знал это. По зигзагообразной тропинке они подошли к границе мертвой зоны.

Великий Маг взмахнул руками, и каменные глыбы зашевелились, пытаясь подняться.

— Это остатки замка, — сказал Колченогий. — Интересно, как это получилось?

— Однажды что-то похожее пришло мне в голову. Скажем, ты накладываешь на Магический Диск серьезное кинетическое заклинание. Он начинает вращаться очень быстро, поглощая ману в компактной зоне.

Колченогий кивнул;

— Понимаю. Он сделал так, что Диск прочертил на земле узкую полосу, то есть границу между живой и мертвой зоной, замкнув эту границу, чтобы выносить и заносить свои орудия. Он оставил зигзагообразный проход, чтобы по нему не могли пройти заклинания, кроме того, против него нельзя использовать предвидение. Интересно… Интересно, что он хочет спрятать?

— А я хочу знать, что произошло в Шискабиле, — сказал Маг.

Он вспомнил мертвый барьер, за которым укрывался Сотрясатель Холмов. Его неторопливая дуэль с невидимым противником длилась двенадцать лет.

Через двадцать три года обнаружилась еще одна мертвая деревня, третья по счету. Хатзорил был опытнее и известнее Шискабила. Когда караван с грузом слоновой кости и красного дерева не прибыл к месту назначения, Великому Магу сообщили об этом. Жители, по всем признакам, покинули деревню всего за несколько дней до того, как там появились Великий Маг и Колченогий. Они нашли в кладовых запасы свежих продуктов, а на столах — недоеденные обеды. Разбитая мебель, готовое к бою оружие, сорванные с петель двери…

— А крови нет. Интересно, почему?

Колченогий был встревожен.