Осколок Империи - Страница 21

Все кабины абсолютно одинаковы. Кажется, что сидишь в одной и той же, а город скачками несется мимо тебя. Джерриберри уже привык к этому. Он двигался по Уилшир-бульвару на запад в надежде, что случится что-нибудь любопытное.

Это был очень эффективный и дешевый способ добычи новостей. «Си-Би-Эй» могла позволить себе содержать многочисленную армию «кочующих» репортеров, помимо штатных сотрудников. Они удовлетворялись небольшой заработной платой, небольшой премией за использованный репортаж. Затраты были невелики, отдача — огромна, особенно поначалу, когда маршруты для репортеров составлялись из случайных последовательностей кодов. Однако со временем выяснилось, что упорядоченный маршрут менее утомителен для нервной системы.

Джерриберри Янсен знал Уилшир-бульвар как свои пять пальцев. Ему было двадцать восемь лет, он еще застал автомобили и светофоры. Когда город изменился, скорее и сильнее всего изменились улицы. Набирая коды, Янсен смотрел, как преображается Уилшир.

Под старым котелком Браун Дерби автостоянку переделывали в площадку для гольфа. В последнее время стало модным чем-нибудь загружать пустующие площадки. Джерриберри связался с Бейли, но тот не счел событие достойным внимания.

Миракл-Майл уже благоустроили. Здесь оказалось неожиданно людно, так людно, что многие шли вдоль по улице пешком, не желая ждать, пока освободится телепортационная кабина. Люди разделились на потоки: пожилые шли там, где раньше были тротуары, молодые занимали середину улицы. Джерриберри не раз это замечал. В детстве его учили переходить улицу только у светофора, на зеленый свет. Он до сих пор не забыл эту привычку и порой ловил себя на том, что оглядывается, опуская ногу с тротуара.

Он понесся дальше на запад, набирая код за кодом из своего списка.

Санта-Моника-Мэлл стала пешеходной еще тогда, когда телепортация была не более чем теоремой квантовой механики. В местах пересечения улиц миллионы ног выдолбили в тротуарах ямки. Мэлл всегда была святилищем для праздной публики. Здесь располагались многочисленные магазины, рестораны, театры и не было ни одного небоскреба, который бы загораживал небо.

Телепортационные кабины густо усеивали улицу. Люди то и дело вбегали в кабины и выбегали из них. Многие несли в руках складные велосипеды, многие — сумки. После полудня горожане дружно стремились использовать одну и ту же площадь в одних и тех же целях.

У дверей универсального магазина «Пенниз Департмент Стор» вспыхнул скандал. Полисмен был тверд, а женщина, которую он задержал — дородная, средних лет, — кричала во всю мощь легких. Собралась толпа — не потому, что людям было любопытно, а потому, что спорящие перегородили дорогу. Люди вынуждены были их обходить. Некоторые замедляли шаг, чтобы посмотреть, что происходит. Многие потом вспомнят, как полисмен повторял: «Мадам, я вынужден взять вас под арест по подозрению в краже товара из магазина. Все, что вы говорите…» В толпе его голос был едва слышен. Если бы полисмен воспользовался дубинкой, он вряд ли добился бы чего-нибудь. Скорее всего, его растерзали бы. Толпа уже запрудила всю улицу, раздавались крики — сочувственные и издевательские советы, ругательства, адресованные в пространство, и в разнообразных вариациях: «Дайте пройти!», «Подвиньтесь!», «Некуда мне двигаться, идиот!».

В двенадцать пятьдесят пять Джерриберри Янсен, набирая очередной код, выглядывал из кабины на улицу. Взгляд скользнул по вывескам, задержался на витрине магазина Романова. Может, что стоящее попадется? Иногда громкие имена годятся для рекламы, особенно по части кулинарии. Нет, ничего интересного… Джерриберри нацелился на толпу перед универсальным магазином «Пенни» и вынул карточку. Он выпрыгнул двумя кварталами ниже.

Были кабины и ближе, но Джерриберри не знал их кодов. Он вышел на улицу, связался со студией, но говорить ничего не стал. Прокомментировать происшествие можно и после. Он только включил камеру.

Событие, кажется, стоящее. Джерриберри пустился бежать. Вдруг закончится без него?

— Простите, сэр, вы не видели, с чего все началось?

На голос Джерриберри обернулся молодой человек с задумчивым лицом.

— Нет… извините, я только что подошел, — ответил он и пошел прочь.

Нужно будет его вырезать, подумал Джерриберри. Тем временем обернулись другие, заметив появление долговязого молодого человека с открытым, любознательным и доброжелательным лицом и светло-рыжими курчавыми волосами. Крошечный микрофон в уголке рта, миниатюрный наушник, пристегнутая к поясу сумка. В руках тяжелая телекамера с гироскопической стабилизацией и направленным микрофоном. Репортер. Чей-то взгляд остановился на нем надолго. Задержанная женщина замахнулась сумочкой. Полисмен не успел ее остановить. Сумочка отскочила от его головы, как будто в ней было что-то твердое и тяжелое.

Полисмен упал. События разворачивались с головокружительной быстротой. Джерриберри вертел камерой и торопливо говорил. Вопросы из студии не мешали репортажу, напротив, направляли его. Камера повиновалась движению руки, как живая. Она послушно поворачивалась за женщиной с тяжелой сумочкой. Та, протолкавшись сквозь толпу, бросила на Джерриберри злобный взгляд и побежала к телепортационной кабине. Потом Джерриберри заснял, как кто-то разбил витрину ювелира, наугад схватил горсть драгоценностей и пустился бежать. Направленный микрофон уловил вой сигнализации.

Полисмен все еще лежал, Джерриберри подошел, чтобы помочь ему, а кроме того, Янсену пришло в голову, что полисмен скорее, чем другие, знает, в чем дело. Из студии сообщили, что к месту происшествия направлена бригада репортеров. Уголком глаза Джерриберри заметил, что из телепортационной кабины выходят люди со знакомыми лицами и камерами через плечо. Он опустился на колени рядом с полисменом:

— Скажите, что произошла?

Полисмен повернул к Джерриберри искаженное болью и недоумением лицо. Он произнес какие-то слова, которых Янсен не расслышал в шуме толпы. Их уловил направленный микрофон, и позже по телевизору прозвучало: «Где моя фуражка?»

— Что здесь произошло? — повторил Джерриберри.

Тем временем другие репортеры расспрашивали других людей, а из телепортационных кабин выбегали полицейские в голубых мундирах. Они дубинками прокладывали себе дорогу в толпе.

Некоторые из зрителей — покупателей-гуляющих — решили покинуть место происшествия. Это мудрое решение оказалось невыполнимым. Телепортационными кабинами невозможно было воспользоваться. Как в стеклянных клетках, в них сидели люди, безуспешно пытаясь открыть двери, которые снаружи прижимала толпа. Каждые несколько секунд пассажир, отчаявшись, уносился в другое место, а в кабине появлялся новый пленник.

В радиусе четырех кварталов все кабины были заняты. Едва только кому-то удавалось выйти, его место занимал кто-то другой. В основном это были ничем не примечательные граждане, движимые любопытством. Некоторые держали в руках большие картонные прямоугольники, расписанные светящейся краской, еще сырой. У других, ничем иным не примечательных, в карманах были камни.

Джерриберри, склонившемуся над поверженным полисменом в надежде услышать что-нибудь вразумительное, показалось, что взорвалась бомба. Он поднял голову и увидел, что скандал перерос в погром.

— Это погром! — воскликнул Джерриберри в ужасе.

Направленный микрофон подхватил его слова.

Толпа напирала, увлекая Джерриберри с собой. Он оглядывался на полисмена. Если он сейчас не поднимется на ноги, его затопчут… но толпа несла Джерриберри дальше. Здесь не соблюдался закон сохранения массы и энергии. Здесь были свои источники и свои точки приложения, которые сегодня поменялись местами. Однако любой поток должен куда-то принести.

Рядом с Джерриберри очутилась молодая женщина. Растрепанные волосы, широко распахнутые глаза. Странная ярость и странное наслаждение боролись на ее лице.

— Легализовать стимуляторы постоянного тока! — выкрикнула она в лицо Янсену.

Потянулась руками к камере, повернула ее к себе и завопила в объектив: