Осколки времени (СИ) - Страница 2

Гадостью оказался породистый пушистый кот, который с поразительной прытью метнулся к решетчатому забору и скрылся из виду. С газона донесся оглушительный рев. На фоне серого дня трехлетняя дочь Виолетты маячила розовым пятном — пухлая, с надутыми щеками, в кислотно-ярком утепленном комбинезоне с капюшоном в виде зайчика.

— Пусечка моя, — усевшись рядом с чадом на корточки, принялась увещевать Виолетта, — я же тебе говорила, что от этой дряни можно нахвататься заразы, и что у мамочки на шерсть аллергия. Мы тебе лучше птичку заведем. Или рыбок. Хочешь?

— Не-еет! Хо… — сквозь рев, который мог перекрыть сигнал гражданской тревоги, пробилась икота. — … чу ки-су!

Ульяна сама хотела завести кошку, но у Стаса тоже была аллергия. К тому же, котенком надо заниматься — а когда это делать, если она с утра до вечера на работе, а он и подавно? Он настаивал на том, чтобы она бросила работу, особенно когда полгода назад начались дикие головные боли, после которых она по нескольку дней изображала приведение. Стас настоял на полном обследовании, но МРТ не показало никаких отклонений, с кровью тоже все было в порядке. Врачи ее разве что как лягушку не препарировали, но ничего не нашли. Давление то падало, то взлетало до невиданных высот, неожиданные приступы слабости накатывали волнами. Ей выписали таблетки и сошлись на том, что все дело в переутомлении и стрессах на работе, но Ульяна не видела себя домохозяйкой от слова совсем.

«Пусечка» продолжала орать — лицо приобрело цвет спелой малины, она топала ногами, махала руками, а в завершение концерта вцепилась в идеальную «мамочкину» прическу, порываясь превратить ее в воронье гнездо. После чего растрепанная и притихшая Виолетта наконец-то решила, что настала пора вернуться в дом. За это Ульяна была искренне благодарна и не в меру капризному чаду, и коту.

Она остановилась на крыльце и пару минут приводила себя в порядок: немного поправила косметику, от сильного ветра синие глаза стали еще ярче и слезились. Длинные волосы она с трудом продрала расческой. Тонкие — расплата за натуральный русый цвет — они постоянно путались. Стас советовал постричься, но Ульяне было жалко их обрезать. Все-таки четыре года растила.

Из просторного холла открывался вид на задний двор и кухню. Все в пастельных тонах, лишь несколько ярких штрихов — цветных диванных подушек и настенных панно с морскими интерьерами выбивались из общей гаммы, но без них было бы совсем грустно. Справа и слева от лестницы — огромные живые цветы в высоких плетеных кадках.

— Наши дамы вернулись, — из гостиной вышел Вадим — приземистый, лысеющий мужчина, следом за ним — Стас. Его усталость залегла темными кругами под глазами: повышение далось ему немалой кровью. Ульяна подошла и взяла его руку в свою, озябшие пальцы не могли согреть, но удержаться от короткой ласки не получилось.

— Все хорошо? — прошептала одними губами.

Стас недовольно кивнул и отнял руку — он терпеть не мог нежности на людях, принял деловой сосредоточенный вид, а за ужином смотрел на нее исключительно тогда, когда нужно было изобразить идеальную пару.

Остаток вечера Ульяна мило улыбалась Вадиму и его жене, а когда мужчины удалились в кабинет, еще с полчаса сидела в детской. Иногда уворачивалась от летящих в нее игрушек, иногда не успевала, слушала о том, как нелегко воспитывать ребенка одной, когда муж постоянно занят делами, что с няней сладу нет — постоянно жалуется, что ребенок неуправляем.

— Я ей говорю — это твоя задача — воспитывать. А она мне: что толку от моего воспитания, когда вы ей все позволяете. Деревенщина! Вылезла из какой-то Самары, и считает, что может меня учить, как мне со своим ребенком общаться.

Что бы Виолетта сказала, если бы узнала, что сама Ульяна из Волгограда?

— Ребенку нужны родители, — заметила она, — которые умеют объяснять, как себя вести. Когда он кидается в людей куклами — это уже перебор.

Сама не ожидала, что выдаст такое — привычка молчать и держать мнение при себе в ней укоренилась давно, но сейчас Ульяна чувствовала себя гораздо лучше. Виолетта посмотрела на нее как-то странно, и дальнейший разговор скис. К счастью, долго изображать холодную учтивость не пришлось.

Ощущение того, что улыбка приклеилась к лицу, не отпускало, но оказавшись в машине, она вздохнула с облегчением. Вадим с семейством остался в своем шикарном коттедже, впереди — чудесный вечер со Стасом. Только он и она. Откинувшись на спинку сиденья, Ульяна пристегнулась и погладила его запястье.

— Устал?

— Не то слово, — он бросил на нее недовольный взгляд, — с какой радости ты стала спорить с этой курицей? Я же тебя просил: будь помягче, мило улыбайся и кивай. Даже если она несет самую несусветную чушь — тебе-то какая разница?

— Я не спорила, — она легко сжала его руку, уткнулась носом в щеку и с наслаждением вдохнула резковатый запах цитруса и бергамота, — просто сказала свое мнение.

— Если твое мнение будет стоить мне контракта, это слишком дорогая цена. Не находишь?

Хорошего настроения как не бывало. Ульяна закусила губу и отвернулась к окну. Она не стала говорить, что если из-за этой ерунды может сорваться контракт, то обходить бы таких партнеров стороной. Он молча вел машину — далекий и отстраненный, дорога убаюкивала, даже боль притупилась, свернулась узелками в висках, чтобы оживиться чуть позже. Что ж, спасибо и на этом. Казалось, она только на мгновение прикрыла глаза, а проснулась уже когда заехали на подземную парковку.

Карьера Стаса стремительно шла в гору, они действительно могли позволить себе многое: новую трехкомнатную квартиру неподалеку от Петроградской, дорогую спортивную «Ауди» и много чего еще. Ульяна искренне радовалась его успеху, но на выходные снова и снова оставалась одна. Все их прогулки и редкие совместные вечера превратились в онлайн-совещания. Ему постоянно кто-то звонил, или он звонил кому-то сам. Ей оставалось только заполнять промежутки между разговорами, они проводили вместе все меньше времени.

— Прости меня, Солнц, — неожиданное короткое прикосновение к волосам. — Я вел себя как самый настоящий козел.

— И ты прости, — тихо сказала Ульяна. — Просто она меня достала.

Стас поморщился, покачал головой.

— Забыли, — он мягко заключил ее лицо в ладони и заглянул в глаза. — Согласна?

Она растерянно моргнула и улыбнулась. Казалось, в нем уживаются два разных человека — непохожих как небо и земля. Первый улыбался ей в конференц-зале, а потом отвез в больницу и безвылазно сидел там целые сутки, пока она не пришла в себя. И второй — легко бросающий жестокие слова, высокомерный и снисходительный, от которого ей захотелось сбежать в первые минуты знакомства.

Горячие пальцы Стаса скользнули по ее щеке, по шее и чуть ниже — к ключицам. Он коснулся губами ее губ, и дыхание сбилось. Низ живота свело сладкой судорогой предвкушения, Ульяна подалась к нему, положила руки на плечи, но он неожиданно отстранился. Какое-то время они просто смотрели друг на друга, тяжело дыша. Его серые глаза стали почти светлыми, зрачки расширились.

— Кажется, нам стоит поторопиться, — хрипло выдохнул Стас и открыл дверцу.

— Кажется, — щеки горели, в ушах гулко ухал пульс. Ульяна поспешно вышла из машины, неосознанно облизнула губы, стараясь справиться с накатившим возбуждением. Как же давно они не были вместе!

Шри-Ланка. Май 2015 г.

Ульяна проплыла несколько метров и вынырнула, откинув за спину намокшие тяжелые волосы, выбралась из бассейна. Стас помахал ей рукой и вернулся к делам: он сидел на открытой веранде, на диванных подушках, на низеньком столике устроился открытый ноутбук и запотевший бокал с коктейлем. Ему удалось вырваться всего на неделю, и они сняли виллу — втридорога, как ворчал Стас. Ульяна не понимала, почему бы просто не забронировать номер или бунгало в отеле, но он сказал, что там ему толком не дадут поработать.

В отдельно стоящем доме действительно была своя прелесть: он утопал в зелени, а единственными нарушающими тишину звуками было пение птиц, стрекотание цикад и шорох листьев. Идея с отдыхом оказалась не так уж и плоха — здесь она даже почувствовала себя лучше, даже перестала пить таблетки и впервые всерьез поверила в переутомление. Набегавшись по экскурсиям и вдоволь наплававшись, Ульяна отключалась и спала как убитая. Это радовало, потому что поговорить о страхах по поводу приступов было не с кем. Стас считал, что чем меньше она будет на них зацикливаться, тем быстрее они пройдут, он целиком и полностью поддерживал врачей по поводу стрессов и переутомления. Потому и привез сюда.