Ошо. История жизни независимого мистика - Страница 61
Ма Нилам была посвящена в санньясу самим Ошо 17 октября 1972 г. на медитационном сборе в Маунт Абу, штат Раджастан. В декабре 1985 г., когда Ошо вернулся из США и находился в Манали, штат Химачал Прадеш, он сказал ей: «Ты будешь моим личным секретарем». Позднее, когда он вернулся в Индию из своего кругосветного путешествия и находился в Джуху, Мумбай, некоторое время Ма Нилам также была его сиделкой. Она начала работать личным секретарем Ошо в Пуне, с января 1987 г.
Ниже я привожу отчет о том, что Ма Нилам рассказала в течение нашей беседы, в которой она с огромной любовью и радостью делится опытом своего общения с Ошо и тем, как она была неотъемлемой частью его работы. Я поместил его слова в цитатах возможно ближе к тому, что припомнила Ма Нилам.
В течение моей работы, связанной со встречами с Ошо, я все время спрашивала, как я могу донести его послание до тех, кого он называл «моими людьми». И он отвечал: «Ты не должна беспокоиться о том, как донести его до них. Просто позаботься, чтобы их хорошо встретили, когда они приезжают сюда. Заботься о строениях и о том, чтобы их вовремя ремонтировали, убедись, что комнаты и другие помещения были удобны для посетителей». Он также добавил существенное замечание, сказав: «У существования есть свои таинственные пути. Необходимо всегда заботиться о корнях, цветок будет расти сам собой». То есть его руководство по сути состояло в следующем: «Просто присматривай за общиной в основном, на уровне фундамента. Поощряй друзей предлагать их собственные программы, терапевтические группы, презентации». В целом я могла видеть практический подход Ошо, состоявший в росте и расширении его работы.
Он всегда приветствовал новые идеи. Например, у меня была идея организовать в одном из новых зданий на территории общины Школу искусств. Ошо идея понравилась, и он сделал меня директором Школы искусств.
У меня не было какого бы то ни было опыта в проектах по приобретению недвижимости. Но Ошо придал моему мышлению ясность и задал направление моим идеям. Он никогда не заботился о деталях. Он просто дал мне общие указания и позволял мне самой прорабатывать детали. Коль скоро указания отданы, он никогда больше не вмешивался. Он полностью доверял мне и разрешал действовать по собственному усмотрению. Он давал полную свободу действий тем, у кого был творческий потенциал и идеи. Он был всегда рад любой сделанной мной работе.
Ошо был исключительно скрупулезен в том, что касалось поддержания общины в рабочем состоянии и порядке. Он всегда напирал на то, что кухня должна содержаться в чистоте и аккуратности, качество питьевой воды должно регулярно проверяться и должны поддерживаться высокие стандарты гигиенических условий, так, чтобы посетители и искатели оставались здоровыми и не возникало заболеваний. Таким образом, я стала отвечать за порядок во всей общине сразу. Иногда я говорила ему, что «подчас я не знаю точно, как поступить и выполнить эту работу». А он отвечал: «Хорошо! Я покажу тебе. Ни о чем не беспокойся». Общий подход был таковым, что не следовало создавать унифицированные удобства, доступные всем и каждому. Скорее все мои усилия были направлены на то, чтобы обеспечить всем необходимым соответственно потребностям каждого.
Как у секретаря Ошо одной из сфер моей деятельности были связи с общественностью. Объясняя особенности этой работы, он говорил:
«Представляйся моим секретарем. И делай эту работу, будто это игра, не воспринимай ее слишком серьезно. Просто расслабься и делай эту работу играючи. Обратись к местным гражданам Пуны и пригласи их на наш фестиваль и культурные программы. Мои двери всегда открыты для художников, прессы и местных друзей общины».
Это был замечательный опыт — приглашать известных на весь мир артистов и устраивать их выступления в Будда-холле. Артисты были очень счастливы, хотя за выступления им не платили никаких денег. Как объяснял Ошо, артисты мечтают найти такое место, где они повстречаются с разнообразием понимающей национальной и международной аудитории. Вот такое это место. Они делились своим искусством, мы делились своей медитацией, молчанием, любовью, покоем и благодарностью.
На определенном этапе Ошо сказал:
«Уберите ярлык „секс-гуру“, он сослужил свою службу. Для этого мы пригласили прессу, пригласили поэтов, писателей, художников для того, чтобы они смогли увидеть наши медитации, наш творческий подход, мир и любовь, которые царят в нашей общине. Ошо назначил Свами Ананд Татхгад ответственным за ашрам. Он был невероятно полезен в организации замечательных встреч с общественностью, визитов и программ. Меня в такой же мере поддерживали и вы (Свами Сатья Ведант) как глава Многопрофильного университета Ошо, руководитель пресс-службы общины.
Как личный секретарь Ошо я получала от него важные указания относительно наших изданий, их распространения и продвижения.
Я была обязана распространять Rajneesh Times Fortnightly Newsletter (информационный бюллетень, выходивший каждые две недели), содержавший записи бесед Ошо и новости о деятельности общины. Публикация его книг была большим творческим вызовом, что меня бесконечно радовало. Сам он с удовольствием вникал в детали — обложку, дизайн, бумагу и макет. Он не позволял никакого смягчения его слов, в содержании, которое делалось с расшифровки его устных бесед, не должно было делаться никаких изменений. Он объяснял мне, что его слова предназначены не столько для передачи какой-то информации, сколько для стимуляции внутреннего роста и перерождения.
Много внимания уделялось его фотографиям на обложке книги. Я активно работала, чтобы быть уверенной, что отобранные им фотографии были четкими и с ясным выражением. Его глаза, в частности, были мощным средством связи с сердцем искателя — пустота и сияющая мощь, исходившая из его глаз, несла непосредственную нагрузку. Однажды Ошо сказал: „Мой портрет на обложке книги сделает свою собственную работу“».
Руководство Ошо распространением и продвижением его книг было одинаково полезным; для меня это было совершенно новым опытом. Выставки книг Ошо проводились в разных городах Индии. Планировали и организовывали их центры медитации Ошо. Одного или двух санньясинов посылали представить общину и предоставить необходимую помощь в проведении выставки и тем самым обеспечить ее успех. Связь с общественностью представляла собой неотъемлемую часть таких выставок. Выдающиеся представители в своих видах деятельности приглашались открывать такие выставки или в качестве почетных гостей.
Ошо верил, что, кроме центров медитации, в разных городах следует открыть информационные центры. Такие центры могли бы снабжать информацией об общине и ее деятельности, о медитации, о книгах Ошо и его аудио-и видеобеседах. Что касается центров медитации, Ошо поддерживал открытие такого центра, если набиралось хотя бы десять человек. Он поощрял создание более двух центров медитации в большом городе. Он не возражал, если такие центры встречались через каждые пять километров. Основной целью таких центров было сделать Динамическую медитацию доступной тем людям, которые идут на работу. А потом, вечером, возвращаясь с работы, можно было бы погрузиться в Кундалини-медитацию, послушать беседу Ошо, а потом отправиться домой.
Работы в Индии прибавлялось, в разных городах требовали все больше и больше медитационных сборов. Поэтому я помогала Ошо организовывать медитационные лагеря. Свами Ананд Свавбхав был назначен Ошо его дхармадутом (послом), чтобы проводить эти сборы. Указание Ошо заключалось в том, чтобы организовывать эти медитационные лагеря не слишком далеко от местожительства участников так, чтобы люди могли добираться до них и посещать эти сборы.
Иногда до моего сведения доводили, что некоторые люди не упоминают имя Ошо в связи с проводимой ими медитацией. Когда я сообщила это Ошо, он заверил меня в том, что не следует делать из этого проблему. Он просил меня послать таким людям правильную информацию, основанную на его руководстве, и оставить все как есть. Для него сам факт проведения медитации представлял гораздо большую важность. Для него это означало, что человек достаточно смел, чтобы быть рядом с ним и его именем. Для санньясина имя Ошо работает скорее как орудие, помогающее быть твердым в его приверженности.