Ошо. История жизни независимого мистика - Страница 40

Если в шестидесятые годы Ошо работал с отдельными людьми, а в семидесятые — с группами, то здесь, в Орегоне, он работал с коллективным бессознательным, с коллективными привычками и стереотипами нашей культуры. В обществе существуют препятствия, парализующие человечество и мешающие этой планете превратиться в рай. Труд Ошо был направлен на то, чтобы сделать последнее возможным.

Чудо, ставшее зримым в Раджнишпураме, кроме всего прочего было громадным в финансовом отношении предприятием. Миллионы долларов были добровольно вложены учениками Ошо в этот грандиозный гуманитарный проект XX в. Одновременно ресурсы использовались также для развития экономической базы в Портленде, штат Орегон. Там ученики купили гостиницу и преобразовали ее в процветающее коммерческое предприятие. Однако санньясинам пришлось дорого платить за успех. Это была нескончаемая борьба за выживание. Усилия в Портленде встретились с похожими препятствиями и враждебностью, что закончилось взрывом, который устроили в гостинице религиозные фундаменталисты.

Образно выражаясь, взрыв в гостинице Портленда был похож на то, когда в последний раз подставляют другую щеку. Руководство Раджнишпурама проявило твердость и использовало свои юридические права в качестве независимого города для создания вооруженных сил, обычно именуемых полицией, но выбрала для них название «мирные силы»[63]. Несколько санньясинов после окончания Полицейской академии Орегона получили статус полицейских. Известие о вооруженных «религиозных» искателях породило различные толкования в находящемся в плену условностей традиционном американском сознании, которое оказалось в замешательстве, видя нео-санньясинов Ошо, ведущих светский образ жизни.

Но эффект был весьма показателен. Вооруженные мирные силы замечательно сработали в качестве способа сдерживания, и ни одного случая нападения после взрыва в гостинице не произошло.

В одном интервью, которое Ма Ананд Шила, секретарь Ошо, дала в 1995 г. «Viha Connection», ежемесячному журналу, издаваемому Центром медитации Ошо «Viha» Милл Велли, штат Калифорния, она сказала: «До этого я никак не была связана с медитацией; и сейчас я гее имею с медитацией ничего общего». Этим недвусмысленным заявлением она четко обрисовала причину того бедствия, что было готово обрушиться на Раджнишпурам. Как руководитель проекта «Раджнишпурам», она была, разумеется, самой влиятельной, отважной и одаренной фигурой. Трагичным обстоятельством, однако, стало то, что ей пришлось взвалить себе на плечи тяжелейшую ответственность — быть секретарем Ошо, — но также сообщило ей чувство невероятной самомнения и тщеславия, недопустимых для человека, занимающегося медитацией.

Вместо того чтобы вести себя осознанно, руководя развитием невероятной творческой деятельности, оставаться преданной делу без того, чтобы извлекать из него личную пользу, она попала в худшую из возможных ловушек — ринулась ворочать делами в соответствии с собственным пониманием и в противоположность работе Ошо и его видению. Будучи не защищенной теми силами, которые даются занятиями медитацией, она утратила восприимчивость и интеллект. Возможно, ее можно было извинить за то, что, столкнувшись с по-кафкиански извращенной бюрократией, она должна была обходить нелепые законы и из-за этого стала агрессивной и склонной к авантюрам, но когда она стала игнорировать жизни и чувства людей, это оказалось уже слишком.

На собраниях общины выяснилось, как далеко она отошла от реалий жизни ашрама, реалий, которые не имели ничего общего с проявлениями ее эго и состояли в следовании указаниям мастера. Например, передавая послания Ошо ученикам, она часто говорила: «Ваш мастер сказал…», или она говорила «Он ваш мастер…». То есть она почти никогда не вела себя как одна из учениц Ошо. Она рассматривала себя как стоящую с Ошо на одной ступени. Она начала думать, что Раджнишпурам принадлежит ей, а Ошо обладает им только через нее. Она стала думать, что знает все лучше его; он, может быть, и мудрец, но она практичнее и лучше знакома с порядками, царящими в мире. И это было абсурдное предположение.

Она не смогла понять, что у Ошо нет какой-то «цели», вроде создания в пустыне некоей экологической утопии. Он жил настоящим моментом — ни в прошлом, ни в будущем.

Ошо был сосредоточен на том, чтобы любым способом помочь его людям лучше разобраться в себе. Медитация была и оставалась тем ключом, который в любой данной ситуации открывал запертые двери нашего бессознательного. Для него медитация была единственным способом превратить любую благоприятную возможность, любой вызов в процесс духовного роста. Он часто говорил о мистике Георгии Гурджиеве, который ранее в XX в. работал для того, чтобы помочь людям овладеть разными уровнями энергии, терпеливо прилагая к этому все свои силы без остатка. Ошо сравнивал этот процесс с тем, как будто некто пришел домой, совершенно обессилевший от усталости, и обнаруживает, что его дом охвачен огнем. Усталость немедленно улетучивается, и начинает работать новый уровень энергии.

Работа по четырнадцать часов в день в течение многих лет, конечно, провела его учеников через эти энергетические уровни. Таково требование к полной самоотдаче, необходимой для духовных поисков. Но это, несомненно, не имело ничего общего со строительством города в качестве цели как таковой. Для Ошо, каким бы ни был результат, важным было участие каждого. У него не было целей как таковых, планов, которым необходимо было бы следовать. Он просто проживал каждый приходивший день с самоотдачей, которую другие вряд ли могли себе представить, и помогал другим испытать то же самое.

Шила действовала под влиянием того ложного представления, что если Ошо нужен был город, то было оправдано все, что для этого делается. В борьбе за город летом 1984 г. она совершила дикую выходку, привезя бездомных со всех штатов Америки, чтобы те могли участвовать в голосовании в графстве Васко и тем самым обеспечить сохранение города. Неожиданно спокойная территория, где обитали ученики, заполнилась тысячами людей, которым пообещали бесплатно предоставить еду, одежду и кров, что было слишком хорошо, чтобы быть правдой, но стоило того, чтобы ехать через всю страну. Среди этих людей с улицы было множество бывших заключенных и даже закоренелых преступников. Санньясины делали все от них зависящее, чтобы вылечить их от алкоголизма или наркомании, окружить их любовью и нежной заботой, даже знакомили с медитацией. Но в целом этот план был весьма далек от того, что делал и видел в будущем Ошо, чего касалась его работа.

30 октября, пробыв в молчании 1315 дней, Ошо начал говорить и снова открыл сердце перед своими учениками. Ошо начал говорить, когда необходимость этого стала несомненной. Собрания, адресованные к «немногими избранным», носили взрывной характер. С этого началась новая фаза его работы. Когда в 1981 г. он входил в молчание, то сказал, что хотел бы избавиться от тех, кто был с ним просто по интеллектуальным причинам. Сейчас он нуждается только в тех, кто мог бы быть с ним в молчании.