Ошо. История жизни независимого мистика - Страница 26
Инициация в санньясу включает:
• Изменение имени.
• Ношение мала (шейного ожерелья из 108 бусин), на котором помещен медальон с портретом Ошо.
• Ношение одежд цвета охры (позднее меняющегося на коричневый).
Ошо подробно объяснил значение этих изменений. О новом имени он говорит:
«Я даю вам новое имя только для того, чтобы вы почувствовали, что имя не важно. Ваше старое имя может просто исчезнуть, поскольку это всего ярлык, который можно заменить. Вы и ваше имя — разные вещи».
Имя, даже данное нам другими людьми, глубоко внедряется в наше сознание, и мы начинаем идентифицировать себя с ним, говорит Ошо. Но инициируя вас в санньясу, Ошо разрушает эту и другие идентификации. Он объясняет:
«Когда вы становитесь санньясином, я хочу разрушить эту идентичность, потому что это начало разрушения всех других самоотождествлений. Сначала я разрушаю вашу идентичность с вашим именем, потом я разрушаю вашу идентичность с вашим телом, затем разрушаю вашу идентичность с вашим разумом, потом вашу идентичность с сердцем. Когда разрушены все эти идентичности, вы сможете узнать, кем же вы являетесь на самом деле, не идентифицированным с чем-либо безымянным, бесформенным или неопределимым».
Также Ошо сообразно случаю выбирал для своих учеников звание — Ма или Свами. Он объясняет причину этого:
«Путь мужчины — это осознанность, осознанность приводит вас к точке, где вы становитесь хозяином своей жизни. В этом и заключается смысл слова „Свами“. Женщина идет по пути любви, и любовь приводит ее к высшей точке, где она становится матерью своего собственного существования. И таково значение слова „Ма“».
Указывая на то, что каждый цвет имеет свое собственное психологическое значение и влияние, Ошо объясняет выбор охряного цвета:
«Единственное значение этого цвета заключается в том, что он заставляет вас почувствовать себя утренней зарей. Это цвет восходящего солнца; лучи утреннего солнца окрашены в охряные оттенки. Этот цвет создает благотворную атмосферу, нечто живое и трепетное. Этот цвет был выбран для того, чтобы вы вошли в резонанс с божественным. Вы должны наполниться божественной жизненной энергией, в вашей душе не должно быть места печали, грусти не должно быть места. Вам все время должно хотеться танцевать. Охра — танцующий цвет».
Объясняя значение и важность слова мала, Ошо сначала отделяет его от понятия «крест».
«Мала представляет собой жизнь. Крест символизирует смерть. Мала представляет собой некое искусство делать из жизни цветочную гирлянду». Углубляясь в значение этого слова, он дает детальное объяснение слова «мала» и медальону с его изображением:
«До тех пор, пока ваша жизнь не знает, что такое вечность, ваша жизнь будет представлять собой кучку бусин или груду цветов, но это будет не гирлянда. Это не будет мала. В ней не возникнет внутренней гармонии. Бусины не связаны между собой. Это будет хаос, это будет не космос. Там не будет порядка, дисциплины. Но дисциплина должна быть невидимой, как нить… Мала представляет собой время как ряд бусин, видимых, а нить, как вечность, невидима».
Далее Ошо разъясняет, что 108 бусин мала символизируют 108 методов медитации. Согласно Ошо, 108 методов медитации являются основными, из которых можно произвести сотни других способов. О своем изображении на медальоне он говорит:
«Это не мое изображение. Будь оно моим, я бы поколебался прежде, чем поместить его сюда. Портрет только кажется моим, но он не мой. У меня в действительности не может быть изображения. Каждый в данный момент осознает себя, каждый знает нечто, что невозможно изобразить, описать и поместить в рамку. Я существую как пустота, которую невозможно, изобразить, невозможно сфотографировать. Поэтому я смог поместить здесь свое изображение».
В одном своем интервью Ошо в связи с посвящением людей в санньясу сделал следующее провидческое заявление:
«Вторая половина этого столетия будет иметь исключительно судьбоносное значение. Оставшаяся половина определит судьбу всего грядущего столетия. Это будет определяющий период, определяющий в том смысле, что представление о человеке как о природном механическом устройстве может стать превалирующим.
Если это верование станет превалирующим, будет сложно снова вернуться к повседневной жизни… С каждым днем будет становиться все меньше и меньше людей, знающих, что такое повседневная жизнь, которые понимают суть вещей, которые знают об осознанности, которые знакомы с божественным… Это столетие, вторая его половина, будет решающей. Таким образом, все, кто тем или иным способом готовы начать — таких я посвящу. Если будут посвящены 10 000 , а цели достигнет хотя бы один, дело того стоило…»
Поскольку Ошо привлекал все больше и больше людей и посвящал их в санньясу, на него стали реагировать неприязненно. Сначала те, кто называл себя «прогрессивными» и «интеллектуалами», почувствовали себя рядом с Ошо очень неуютно оттого, что не могли принять Ошо как гуру и стать частью его сообщества. В какой-то степени Ошо приветствовал эту ситуацию, поскольку он хотел видеть в своем окружении тех, кто любит его, кто открыт ему. Его никогда не интересовали те, кто приходил к нему, чтобы удовлетворить свое интеллектуальное любопытство или для того, чтобы найти поддержку своим верованиям или идеологии. Неприятие Ошо происходило из того факта, что число санньясинов вокруг него увеличивалось, а те, чьи интересы Ошо обличал в поездках и беседах по всей стране, стали рассматривать его как потенциальную угрозу обществу. Невзирая на отрицательную реакцию на него самого и его санньясинов, Ошо продолжал привлекать все больше и больше поклонников не только внутри страны, но теперь еще и на Западе. Между 1968 и 1970 гг. в контакт с ним вступило совсем немного искателей с Запада, хотя после того, как он обосновался в Мумбае, к нему приходило все больше народу. Начали появляться в виде брошюр английские переводы некоторых его бесед.
С увеличением числа людей, желающих увидеть Ошо, у него вскоре появилась необходимость подыскать более обширное помещение. В декабре 1970 г. он переехал в апартаменты Вудлэнд. Кроме того, он назначил Ма Йога Лакшми и Свами Йога Чинмайа своими секретарями. Лакшми должна была заниматься организационными вопросами, а Чинмайа, у которого имелся весьма широкий и богатый опыт в йоге и медитации, должен был вести занятия.
Сначала, в качестве секретаря Ошо и позже как доверенный управляющий фондом Ошо в Пуне, Лакшми была исключительно полезна в расширении и активизации деятельности Ошо. Она происходила из передовой, хорошо известной в Мумбае джайнистской семьи. Ее отец был весьма успешным предпринимателем и являлся членом Индийского национального конгресса. Он был близок со многими лидерами в Конгрессе, включая Ганди, Неру и Пателя[40], и глубоко сочувствовал движению за независимость Индии. Но пока его дети были маленькими, он поддерживал движение из-за кулис.
Лакшми также горячо интересовалась индийской политикой, особенно с 1962 по 1965 г. Она впервые услыхала Ошо на конференции Всеиндийского женского конгресса, секретарем которого являлась. Когда она его увидела, рассказывала Лакшми, произошло нечто необыкновенное: по ее телу побежали мурашки, на нее что-то снизошло, и в следующее мгновение она заплакала и не могла остановиться. Ранее она никогда не испытывала к кому-либо такого глубокого чувства любви и благоговения. Позже она и ее семья познакомились с Ошо ближе.
В 1969 г. на медитационном сборе, проводимом Ошо в красивом курортном месте под название Наргол, Лакшми пережила невероятную вещь. Ошо прочел вечернюю лекцию, а на следующее утро проводил медитацию. Как она описывает это в своих лекциях, Ошо сказал: