Ошо. История жизни независимого мистика - Страница 25
Кроме Динамической медитации, Ошо обучал другим техникам, столь же простым и все же сильнодействующим, интенсивным, но полным игры. Музыка и движение были основными составляющими этих медитаций, а принцип превращения энергии путем повышения активности и молчаливого наблюдения составляли его сердцевину.
В ходе своих путешествий Ошо проводил беседы с людьми всех профессий, каст, религиозных верований и классов. Он проводил дискуссии с политиками и промышленниками, писателями и художниками, людьми из индустрии развлечений и студентами университетов, членами клубов Лайон и Ротари[39], священнослужителями и учеными мужами. Он говорил при огромном стечении народа и с небольшими группами, набившимися в прокуренные комнатки.
Кроме того факта, что раджас Ошо рассеивалось и тратилось в путешествиях, противоречивых лекциях, дискуссиях и спорах, он также начал понимать, что в его деятельности нет существенного продвижения вперед. Следовательно, поездки имели все меньше и меньше смысла. По словам Ошо:
«Я разговаривал с миллионами людей в этой стране; потом мне пришлось остановиться. Я говорил с тысячами — с 50 000 за одну встречу. Я путешествовал по стране в течение пятнадцати лет, изъездив ее из конца в конец. Я просто устал ото всего этого, потому что каждый день должен был начинать с азбучных истин. Все время это были азы, азы… И стало абсолютно ясно, что я никогда не дойду до конца алфавита. Мне пришлось прекратить путешествия.
На одном собрании я говорил о Кришне, а люди сидели ко мне спиной, разговаривая друг с другом. Это стало последней соломинкой. В середине собрания я ушел. Председатель собрания спросил: „Куда вы идете?“ Я ответил: „Я ухожу навсегда. Я закончил с этими тупыми людьми. Я говорю им о Кришне, они пригласили меня, чтобы я поговорил с ними, но, похоже, никто меня не слушает“».
В течение этого периода Ошо из своих путешествий регулярно возвращался в Джабалпур, чтобы какое-то время побыть наедине с собой. Но вскоре делать это стало все трудней и трудней. Почти через четыре года после увольнения из университета в 1966 г. Ошо покинул Джабалпур. Он резко сократил поездки, уменьшил количество медитационных сборов и принялся запаковывать свою личную библиотеку. Его друзья с энтузиазмом принялись подыскивать ему место в Мумбае, где бы он мог встречаться с людьми.
29 июня 1970 г. в Шахид Смарак Бхаван в Джабалпуре был дан прощальный прием в честь Ошо. Прием посетил вице-председатель совета университета, а также журналисты, писатели, профессора, редакторы газет и другие известные граждане. Когда все речи были произнесены, Ошо выступил с ответным словом.
«Считается, что я уже стал махатмой (великой душой). Но было бы правильнее назвать меня скитальцем. Сегодня я здесь, завтра буду в Бомбее, а послезавтра могу уехать в Нью-Йорк. Куда бы ни повлекло меня провидение, я буду следовать по этому пути. Я болезненно задел чувства многих людей, и я не забуду Джабалпур еще и по этой причине. Я вмешивался в высокоученые споры со своими доводами и часто делал людям неприятно. В Бомбее я увижу, смогу ли не причинять неприятностей, потому что сидеть тихо я не хочу. Я здесь, чтобы причинять неприятности, так что думайте сами. Эта страна никогда не думает. Помните: в стране, где прекратили думать и размышлять, нация умирает. Так что если я увижу, что раны, которые я вам нанес, начали затягиваться, то вернусь и ударю… Я никуда не еду (по моему собственному желанию). Это делается по повелению свыше. Я хочу сказать вам напоследок: продолжайте думать. Как только прекращается течение мысли, вода превращается в мутную лужу, а если она продолжает течь, то становится рекой».
Ошо прибыл в Мумбай 1 июля 1970 г. Здесь он взялся за совершенно новый вид деятельности. Он начал вести регулярные вечерние беседы на духовные и эзотерические темы с полусотней человек. Он углублялся в различные духовные традиции; он с удовольствием отвечал на вопросы, исходившие из предыдущих лекций, и в своих ответах глубоко развивал темы. Это был очень интенсивный, живой, насыщенный диалог, большая часть которого была собрана в книгу «Мистический опыт»(The Mystic Experience) и переведена с хинди.
Все бывшие рядом с Ошо в течение этого периода говорят, что он излучал огромную силу, и даже те, кто просто находился рядом, ощущали такой мощный прилив энергии, что начинали дрожать или плакать. Очень сильно это проявилось в ходе одного медитационного сбора, проводившегося в августе 1970 г. Ошо предупредил, что хочет посвятить в санньясу всех, кто чувствует с ним внутреннюю связь. Таким образом на медитационном сборе, проводившемся с 25 сентября до 5 октября 1970 г. в Манали, красивом курортном месте в долине Гималаев, Ошо посвятил в санньясу шесть человек. Он дал всем шести новые имена и положил формальное начало международному движению нео-санньясы. Революционная концепция нео-санньясы, или идея Ошо относительно санньясы, исходя из следующего отрывка его беседы может быть кратко сформулирована следующим образом:
«Моя санньяса жизнеутверждающа. Ничего подобного никогда не появлялось на земле. Это абсолютно новый феномен. Все старые идеи о санньясе были основаны на эскапизме или на отречении. Моя санньяса не имеет ничего общего с эскапизмом. Я против бегства от действительности, потому что для меня Бог и жизнь — это синонимы. Никогда не говорилось о том, что Бог и жизнь синонимичны. Бога всегда противопоставляли жизни: чтобы постичь Бога, надо было расстаться с жизнью. А я говорю вам — вы должны жить возможно более полной жизнью, как можно более интенсивно, так страстно, как только можете — если хотите познать Бога во всей его полноте.
Всякий и каждый находится здесь, чтобы стать богом. Это судьба каждого. Вы можете отложить это, но вы не сможете этого избежать. Давая вам санньясу, я пытаюсь ускорить это. Давать вам санньясу означает то, что я убеждаю вас более не откладывать это. Давать вам санньясу не означает ничего иного, кроме как помочь вам более не откладывать это.
Это дань большому уважению, потому что в каждом из вас я вижу Будду. Будда ожидал уже достаточно долго, а вы не взглянули на него. Когда я прошу вас стать санньясинами, я говорю: „Вот и пришло время. Вы делаете решительный шаг“. Идите по этому новому жизненному пути. Вы жили по-старому, и ничего из этого не получалось, или то, что получалось, было поверхностным и тщетным. Идите новым путем.
Старая концепция санньясы во всем мире предписывала вам строгую дисциплину, диктовала характер, придавала вам некоторую форму, шаблон поведения, стиль жизни. Моя санньяса ничего общего с этим не имеет — это радикальное изменение. Я не придаю вам какого-то характера, потому что для меня человек с устоявшимся характером — это мертвец. Я бы хотел извлечь из вас весь характер и оставить творческий хаос… так, чтобы каждый момент человек мог реагировать на жизнь вне какого-либо стереотипа.
Моментально отказаться от каких-то стереотипов, просто исходя из спонтанных побуждений — так, как вы решаете действовать в данную минуту — вот что я называю „творческий хаос“, лишенное определенного характера сознание, настоящее без будущего, свобода, не ограниченная какой-то дисциплиной.
Жить таким образом и означает жить жизнью санньясина. Это бесконечно прекрасно, совершенно благословенно, но требует большой отваги, потому что у вас нет проводника, у вас нет четкой формы, вы не можете опираться на прошлое. Придется двигаться от неизвестного к неведомому, в котором нет никакой определенности… все это чистая авантюра.
Устаревшая концепция санньясы была жизнеотрицающей — она была целиком против жизни. По моя концепция, или идея, является абсолютно жизнеутверждающей. Ни от чего не надо отказываться — все подлежит изменению. Таким образом, та старая санньяса не была святой санньясой: она принимала только часть жизни и отрицала оставшуюся часть. Она принимала разум, но отрицала тело; она принимала любовь, но отрицала секс; она принимала Бога, но отрицала весь мир. А ведь они составляют единое целое.
Таким образом, старая санньяса не содержала святости, поскольку никогда не вела кого-либо к цельности в жизни. Она была слишком перфекционистской. Я совершенно не являюсь перфекционистом. Значит, моя санньяса абсолютно жизнеутверждающа и является скорее целостной, нежели перфекционистской. Я целиком поглощен любовью к жизни. Это не перфекционистский подход, он не создает чувства вины; он не учит вас проклинать что-либо в вас или в ком-то другом. Он делает вас все более и более сознательным в отношении ограничений жизни и помогает вам получать удовольствие ото всех этих ограничений. Пусть эта санньяса будет потрясающим любовным романом с жизнью как таковой… и никакого другого Бога. Если вы обрели жизнь, вы обрели Бога…»