Ошибка генерала Жукова - Страница 11

В Берлине были уверены в скором падении советской столицы, а потому продолжали гнать войска в наступление. Обращает на себя внимание такая любопытная деталь. В тот самый день, когда в Ставке был утвержден план контрнаступления советских фронтов, в дневнике начальника Генерального штаба сухопутных войск (ОКХ) генерала Ф. Гальдера появилась следующая запись: «Для артобстрела Москвы будут переброшены: 10 батарей 150-мм орудий (дальность стрельбы 11 300 м), 2 батареи 150-мм пушек (15 300 м), 1 батарея 194-мм пушек (20 800 м). Эти батареи будут направлены в группу армий “Центр” 6.12»[26]. 2 декабря тот же Гальдер записал в своем служебном дневнике: «Сопротивление противника достигло своей кульминационной точки. В его распоряжении нет больше никаких новых сил».

Буквально на другой день войска генерал-фельдмаршала фон Бока из группы армии «Центр» предприняли попытку нанести удары по Москве не только с севера и юга, но и с запада. В ходе этого последнего наступления немцам удалось прорвать оборону в центре Западного фронта на стыке 5-й и 33-й армий и к исходу 2 декабря подойти к поселку Алабино (45 км юго-западнее Москвы).

Лишь через двое суток этот прорыв удалось ликвидировать, причем не совсем традиционными средствами – использованием огневых валов, полей из бутылок с горючей смесью и фугасных огнеметов.

Введенный 3.12.41 года в действие огневой вал на наиболее танкоопасном участке фронта 5-й армии горел в течение четырех часов, высота пламени достигала 2–3 м, а местами 4–5 м. Танки противника вынуждены были изменить боевой курс и двигаться вдоль фронта обороны, подставив под огонь противотанковых пушек наиболее уязвимую боковую часть, в результате чего артиллерией и противотанковыми ружьями, бутылками и огнеметами перед валом было уничтожено до 20 вражеских боевых машин.

Заграждения, устроенные из бутылок с горючей жидкостью, задержали движение танков противника, а часть вражеских машин загорелась (всего на танкоопасных участках фронта 5-й армии было устроено 15 бутылочных полей с общим расходом до 70 000 штук бутылок. – Примеч. авт.).

В районе Дятьково и Акулово с большим эффектом были использованы фугасные огнеметы, которыми были уничтожены 4 танка и до роты автоматчиков. Немецкое наступление выдыхалось.

Однако в глобальном плане продвижение частей 4-й армии выглядело впечатляюще, и Гитлер, по мнению германских исследователей, «вновь увидел возможность окружения больших сил противника под Москвой»[27]. Однако надеждам фюрера не суждено было сбыться.

Уже 3 декабря обстановка для немцев стала обостряться. В тот же день командующий группой армий «Центр» фон Бок получил пренеприятнейшие сообщения от командующих 4-й армией и 4-й танковой группой. Первый докладывал, что вынужден не только приостановить наступление, но и отвести войска на исходные позиции, то есть за реку Нара, а второй предложил генерал-фельдмаршалу отдать приказ о занятии обороны соединениями его группы вдоль реки Истра на том основании, что силы подчиненных ему войск на исходе[28].

Действительно, штаб группы армий «Центр» получал все больше свидетельств о том, что физическое, а главное – психологическое состояние войск достигло предела: слишком заметными стали признаки апатии. Отдельные дивизии, не выдерживая контрударов, самовольно, без приказа сверху, переходили к обороне и даже отступали. Необходимость перехода к обороне теперь сознавали даже те, кто так недавно был уверен в легкой победе. С этими обстоятельствами не мог не считаться и генерал-фельдмаршал фон Бок. В докладной записке главкому сухопутных войск он с большим сожалением отмечал, что предложения о близком поражении неприятеля оказались иллюзией, а посему и наступление теряет всякий смысл. Как следует из немецких документов, генерал-фельдмаршал фон Браухич полностью разделял это мнение[29].

Генерал Гальдер 4 декабря в разговоре с начальником штаба группы армий «Центр» генералом Грейфенбергом заметил, что «если генерал-фельдмаршал фон Бок считает, что нет никаких шансов нанести противнику большие потери в ходе наступления северо-западнее Москвы, ему предоставляется право прекратить наступательные действия»[30].

5 декабря командование группы армий «Центр» приступило к работе по планированию отхода ударных группировок на выгодные для обороны участки местности. Наметив новые рубежи обороны, оно проинформирвало о них командующих объединениями. Отход предусматривалось совершить в течение двух ночей, а точка отсчета – 6 декабря. Однако приступить к его выполнению можно было только после соответствующего приказа фюрера[31]. На следующий день Гитлер дал свое принципиальное согласие на отход войск группы армий «Центр» и занятие ими нового рубежа в интересах «сокращения линии фронта», но потребовал предварительно «подготовить этот новый рубеж, отрыть стрелковые окопы, установить печи и т. д.»[32].

Стало быть, начавшееся к этому времени контрнаступление советских войск у Верховного главнокомандующего вермахта никакого беспокойства не вызвало. Видимо, не последнюю роль в этом сыграли выводы из оценки обстановки, сделанные отделом сухопутных войск Восточного фронта германского штаба еще 4 декабря. Из них вытекало, что «противник перед фронтом группы “Центр” в настоящее время не способен вести контрнаступление без подхода значительных резервов»[33].

Генерал-фельдмаршал фон Бок к исходу 5 декабря дал разрешение 2-й танковой армии отойти на рубеж рек Шат и Дон. К тому времени части 4-й армии уже отошли на исходные позиции, за реку Нара, не выдержав контрудара войск 33-й армии. В тот период командование группы армий «Центр» планировало сначала отразить, как им казалось, местные контратаки противника, а затем, без особого воздействия с его стороны, совершить тактическую перегруппировку, провести доукомплектование, пополнить запасы продовольствия, горючего и боеприпасов, организовать отдых личного состава и другие мероприятия по подготовке новых операций[34].

Итак, в начале декабря на западном стратегическом направлении в составе трех советских фронтов находился почти 41 % соединений сухопутных войск, здесь же было сосредоточено почти 40 % танков, около 32 % орудий и минометов от общего количества в действующей армии[35]. Несмотря на это, соотношение сил и средств, за исключением боевых самолетов, оставалось неблагоприятным для советской стороны. Серьезную озабоченность у командования фронтов вызывало и то, что степень боевой готовности большинства резервных соединений была ниже минимального уровня. К тому же им в значительных размерах не хватало оружия, боеприпасов, имущества связи, инженерных средств, транспорта и т. д.

Однако сама обстановка настоятельно диктовала необходимость перехода советских войск к решительным наступательным действиям. Только так можно было разрядить стратегическую напряженность под Москвой.

Контрнаступление советских вооруженных сил под Москвой стало важнейшим событием в зимней кампании 1941–1942 годов. Как уже говорилось, оно осуществлялось войсками Калининского, Западного и правого крыла Юго-Западного (с 18 декабря 1941 года Брянского) фронтов в период с 5 декабря 1941 года по 7 января 1942 года.

В соответствии с оперативными задачами, решаемыми войсками во время контрнаступления и фактическим ходом событий, эту единую операцию стратегического значения можно разделить на пять крупных фронтовых наступательных операций: Клинско-Солнечногорскую наступательную операцию войск правого крыла Западного фронта (6—25.12.1941 г.); Калининскую наступательную операцию (5.12.1941 г. – 7.01.1942 г.); Тульскую контрнаступательную операцию войск левого крыла Западного фронта (6—17.12.1941 г.); Елецкую контрнаступательную операцию войск правого крыла Юго-Западного фронта (6—16.12.1941 г.) и Калужскую наступательную операцию войск левого крыла Западного фронта (18.12.1941 г. – 06.01.1942 г.). Кроме этого продолжалось развитие наступления на сухиничском направлении (18.12.41 г. – 05.01.42 г.), а также в течение всей операции проводили наступательные действия армии центра Западного фронта.