Ошейник позора - Страница 6

– Ему плохо, он умирает! – послышался чей-то испуганный голос, донесшийся словно из другого мира.

Дьявольский бег закончился также внезапно, как и начался. Джагу показалось, что он сейчас лопнет, и это ощущение было просто невыносимо. А затем все перевернулось. Могучий вихрь подхватил его и вернул назад. В мозгу вновь засветилась крохотная искорка сознания.

На какую-то долю секунды он как бы со стороны увидел весь поезд, мчащийся по серой бескрайней пустыне, и только потом шестерых миниатюрных женщин, чьим заботам его вверил Донк, и которые сейчас обеспокоенно суетились вокруг него. В следующий миг сознание Джага вернулось в телесную оболочку, и он ощутил себя лежащим в ванне. Сердце его бешено колотилось и, казалось, вот-вот выскочит из груди.

– Он пришел в себя! Он вернулся! – воскликнула Мелибе с посеревшим от волнения лицом. – Ну и напугал же ты нас!

Джаг рассмеялся. Никогда еще он не чувствовал себя так хорошо. Девушки облегченно вздохнули и последовали его примеру. Их веселый щебет заполнил всю ванную, и Джагу казалось, что он очутился в многоголосом птичнике.

Внезапно он посерьезнел.

– Что это было? – спросил он, обращаясь к Мелибе и указывая на флакончик в ее руках. Лицо девушки заметно порозовело, она уже оправилась от испуга. – Что это за порошок?

– Мелко измельченный кусочек высушенного дакара. Дакара – красная ящерица с гор Лейбница. Это наркотик группы галлюциногенов, но без эффекта привыкания, служит для устранения чувства тревоги и подавленности. Мы применяем его очень часто, но с таким его действием сталкиваемся впервые.

– А что произошло?

– У тебя закатились глаза и началось сильное сердцебиение. Нам показалось даже, что оно заглушает перестук колес поезда! Тебе уже лучше?

Джаг усмехнулся.

– Я в прекрасной форме. Как вам удалось вывести меня из комы?

Мелибе показала флакон.

– С помощью нюхательной соли да нескольких шлепков по щекам, на которые не поскупилась Мира, – ответила она, кивнув в сторону подруги. Джаг заметил ее только сейчас, хотя девушка отличалась от остальных ярко выраженной полнотой. – Ты уверен, что с тобой все в порядке?

– Да, я в норме.

– Случись с тобой что-нибудь, Галаксиус заживо содрал бы с нас шкуру. Донк рассказывал нам, что ты победил пятерых в одном бою, и хозяин дорого заплатил за тебя. Разве мы могли подумать, что воин твоей закалки не выдержит одной дозы дакара?

Джаг успокоил ее движением руки.

– Этот маленький секрет останется между нами.

Все шесть девушек облегченно вздохнули.

– Я могу в свою очередь попросить вас кое о чем?

– Все, что хочешь, – ответила Мелибе, – но, разумеется, в рамках возможного...

– Не могла бы одна из вас подойти к окну и выглянуть наружу?

Не успел он закончить фразу, как сразу две девушки бросились поднимать перкалевую занавеску.

– Что дальше? – спросила одна из них.

– Посмотрите вдаль, не видите ли вы скалу, по форме напоминающую лошадиную голову?

– Нет... Кругом одна равнина, ни деревьев, ничего... Ты шутишь или?..

– Да вот же она! – воскликнула вдруг одна из девушек. – Посмотри вон туда, налево!

Все шесть девушек столпились у окна, оставив задумавшегося Джага в одиночестве.

– Как это тебе удается? – спросила его Максимилиана после того, как скала исчезла из поля зрения.

Джаг пожал плечами.

– На нашем пути всегда встречается скала в форме лошадиной головы, и, если повезет, ее можно увидеть, – отделался он шуткой.

Его остроумие вызвало бурю смеха, затем девушки приступили к своей работе.

Поудобнее устроившись в ванной, Джаг закрыл глаза.

То, что с ним произошло, было просто фантастикой. Под воздействием галлюциногенов, он, даже не шелохнувшись, отделился от своего тела и увидел то, что происходило вне поезда. Именно тогда, в тот краткий миг озарения, он заметил скалу, затерянную на угрюмых просторах пустыни.

У него было не много козырей, и это открытие он решил сохранить для себя.

Сказались ли на нем последствия пережитого или то был остаточный эффект применения Дакара, но оставшееся время, проведенное им в компании с девушками, показалось ему настоящей сказкой.

Одурманенный сладким благоуханием, Джаг словно парил в ванне, окутанный облаком нежной искрящейся пены. Мягкий перестук колес незаметно убаюкал его. Куда-то исчезла тревога, червем точившая его душу, теперь он чувствовал себя расслабившимся и умиротворенным. Всем его телом овладела томная и приятная нега.

Мочалки, сплетенные из ароматных трав, и разнообразные щетки чистили, гладили и массировали его тело, стирали с него пыль, грязь, избавляли от следов ожогов, обморожений и непогоды – всего того, что подарило ему бездомное прошлое. С поразительной ловкостью девушки пемзой оттирали его могучее тело, щадили раны, обрабатывали рубцы шрамов, которые исчезали на глазах. Одновременно с этим его душа избавлялась от всякой дьявольщины, наваждений, ненависти, страхов, неискоренимой жажды мести – от всего того, что уже давно мучило его и составляло смысл всей жизни.

Джагу казалось, что он падает, погружается в мягкую бездну.

Никогда раньше он не испытывал подобных ощущений, даже в лучшую пору своей жизни, когда после долгих прогулок верхом он соскальзывал с коня на землю и, расслабившись, лежал на спине, раскинув руки и ноги... до тех пор пока старый Патч не спрашивал его, что он предпочитает: чтобы его похоронили или забросали камнями!

Ах, если бы старик был здесь...

В самом деле, будь он жив, Джаг не попал бы в руки этих дамочек, способных разнежить кого угодно, даже дикого зхора. Они были настоящими специалистками в своем деле...

Вдвоем они сумели бы противостоять любой напасти, и уж, конечно же, Баском и его лизоблюды получили бы по заслугам. Покончив с ними, они бы отважились пересечь Солянку и сейчас направлялись бы к морю, которое так расхваливал старик. Он часто говорил, что бескрайние водные просторы обеспечат выживание любому, кто до них доберется.

Ощущение холода вывело Джага из нирваны. Серая от грязи вода уносила с собой гнет прошлого и, закручиваясь спиралью, исчезала в отверстии, расположенном в дне ванной между его ногами.

Девушки позаботились, чтобы он не испытывал неприятных ощущений от разницы температуры и накрыли его влажными теплыми полотенцами. Тщательно сполоснув ванну, они снова открыли кран и пустили горячую, но вполне терпимую воду голубого оттенка, в которую для аромата добавили листья шалфея, ментола и какие-то сухие цветы.

Наполнив ванну водой, девушки присоединились к Джагу и стали массировать его с головы до ног. Их руки казались ему то твердыми как камень, то, наоборот, погружали его в сладостную негу.

Охваченный волнением, Джаг потерял ощущение реальности. Он забыл о свободе, бескрайних просторах, о предначертанном ему пути и о пережитых черных днях. Он забыл о ярме, о плуге, который он тащил по каменистому полю из последних сил. Он забыл о печальном конце Патча, пристреленном, как в тире, прямо в постели малолетней блудницы, которую он ублажал, даже не помышляя о смерти, стоящей на пороге спальни. Он забыл о Баскоме, о преодоленных трудностях, о позоре, который ему пришлось испытать из-за чудовища по имени Баз, кошмарная харя которого, казалось, останется с ним навсегда, о смертельной схватке, из которой он вышел победителем и заработал ошейник с гербом Галаксиуса. Хоть на время ему хотелось забыть и Шагреневую Кожу, чтобы жить только настоящим в окружении очаровательных созданий, рядом с которыми бурлила его кровь.

Порочные и шаловливые, эти негодницы вели себя как кошечки. Они терлись о Джага своими восхитительными прелестями и умело возбуждали его. В зеркале юноша видел очаровательные округлости их ягодиц, едва прикрытые тонкой намокшей тканью, которая не столько скрывала, сколько подчеркивала формы их точеных стройных тел.