Осеннее помешательство (СИ) - Страница 1

========== Часть 1 ==========

Осень только вступала в свои права, и зеленый цвет улиц еще не успел превратиться в желтовато-красный, который был более типичен для Англии. Солнце светило совершенно по-летнему, заставляя искать защиты в кепках с козырьком или солнечных очках. Но к великому сожалению для всех, кто еще был вынужден продолжать обязательную учебу, яркие краски никак не помогали смириться с фактом начала нового учебного года. Лето отступало, забирая с собой беспечность и ощущение эйфории от бесконечной свободы, длившейся последние два месяца. Взрослые с облегчением вздыхали, надеясь, что теперь, когда их дети будут хотя бы часть дня заняты чем-то полезным, времени на разнообразные хулиганства у них останется намного меньше. Как это ни странно, с наступлением зрелости, люди обычно забывают, каково это – когда тебе восемнадцать, а вся жизнь кажется широкой дорогой из желтого кирпича, приводящей к обязательному счастливому завершению всех историй.

Торопливо сделав последнюю затяжку, Себастьян небрежно потушил сигарету о кирпич, выступающий из стены здания школы. Подняв воротник видавшей виды кожаной куртки, он направился к парню, вышедшему из огромных дверей главного входа. Как только Виктор заметил приближение лучшего друга, тут же сменил презрительную гримасу на улыбку и громко поинтересовался, заставив нервно оглянуться стайку детей, проходящих в паре метров от них.

- Давно ждешь?

- Минут пятнадцать, - пожал плечами Моран.

Себастьян и Виктор проводили все свободное время вместе с того самого момента, когда они столкнулись в коридоре школы, полные решимости проверить собственные способности к драке на кулаках, не поделив внимание одной и той же дамы. Даме, их ровеснице, тугие косички которой, с вплетенными в них розовыми лентами, были похожи на антенны любопытного насекомого, очень льстил и этот интерес, и этот поединок, что выражалось в том, что она одинаково радостно приветствовала обоих, стараясь не отдавать явного предпочтения кому-то одному из ухажеров. Имени девочки история не сохранила, а вот мальчишки, выдав друг другу по тумаку, выяснили, что оба являются фанатами мотоциклов, считают «Призрачного гонщика» лучшим существующим героем комиксов и, к тому же, живут на соседних улицах, что немедленно положило начало их крепкой дружбе. Из-за девчонок они больше ни разу не спорили, порешив использовать право первого взгляда – кто первым увидел, тот и забирал. Метод простой, но действенный.

Их похожесть удивляла даже их собственных родителей – оба высокие, поджарые, увлеченные «движками», бредящие гонками, у обоих на стенах комнат висели плакаты. У Себастьяна – Михаэль Шумахер, у Виктора – Мика Хаккинен. Даже одежду они носили одну и ту же, часто одалживая друг у друга. Темперамент был единственным, что их отличало – при всей внешней флегматичности и невозмутимости, характер Себастьяна был куда как взрывоопаснее, чем у друга, а самообладание – неустойчивее. Закономерным было то, что именно Себастьяну принадлежала сомнительная честь быть заводилой во всех проказах и мелких шалостях, поначалу считавшихся у их родителей естественной стадией взросления. Когда подростки решили сколотить банду, подражая многочисленным просмотренным гангстерским фильмам, оказалось, что уже поздно пытаться что-то изменить, а любое противодействие будоражило их неокрепшие умы еще больше, заставляя совершать все более серьезные правонарушения.

Что естественно, оба друга были счастливыми обладателями мотоциклов, практически целиком собранных из металлолома, купленного в ближайшем крупном городке на старательно накопленные деньги. Отличительной особенностью «ручных зверей» был дикий рев, который не только пугал окрестных жителей, но и был слышен за многие мили.

Себастьян, небрежно вынув изо рта зубочистку, затемнил свои прожигающие насквозь зеленые глаза любимыми очками-авиаторами, натянул на руки перчатки и ухмыльнулся, глядя на Виктора, подставившего лицо солнцу и греющегося на нем, словно объевшийся кот.

- Погнали?

Директор школы, подошедшая к окну, оказалась невольной свидетельницей того, как парни, крича и улюлюкая, скрылись за углом здания. Женщина устало потерла глаза, напоминая себе, что этот совершенно выматывающий день еще не закончился, а напротив, становится все хуже и хуже, задернула занавески и прошла вглубь кабинета.

- Мистер Мориарти, – мужчина в безукоризненном костюме задумчиво склонил голову, его холодные глаза внимательно изучили почти спартанскую обстановку и остановились на женщине, неловко оправляющей пиджак. – Почему вы решили просить о переводе Джеймса именно в нашу школу? – худенький подросток отвлекся от созерцания чего-то исключительной важности, расположенного на потолке, и одарил ее взглядом, полным ледяного презрения. Выражение, которое ожидаешь увидеть на лицах пресыщенных жизнью и богатством людей, а никак не на почти детском личике с огромными карими глазами.

- Дорогая миссис Браун, - если бы акулы могли улыбаться, они бы делали это именно так, - я не просил, - подчеркнул он это слово, - я настоял на том, чтобы Джеймса перевели именно сюда. Печальный инцидент, который случился в его прежней школе, - парнишка закатил глаза, - показал мне, что я недостаточно времени уделял воспитанию сына. Поэтому я принял решение отдать его на попечение бабушки, моей матери, которая наверняка сможет справиться с его крутым характером. Справилась же с моим, - еще один вежливый полупоклон.

- Что ж, - откашлялась директор, - добро пожаловать в «Мэпплливз», Джеймс.

***

Ореол безбашенного хулиганства, окружающий Виктора и Себастьяна не мог не притягивать и других ребят, страстно желающих влиться в компанию этих отчаянных парней. В конечном итоге, с ними осталось шестеро самых преданных лозунгу «анархия ради анархии». Первым результатом деятельности этих самопровозглашенных будущих Аль Капоне стало то, что они запугали практически всех учителей, решивших, что связываться с местной шпаной себе дороже.

Дети помладше, напротив, обожали их, рассказывая друг другу зачастую приукрашенные приключения, чувствуя себя почти первооткрывателями супергероев. Надо ли говорить, что найти подружку на один вечер никогда не было проблемой для «Песчаных тигров», как они себя звали.

Их школа представляла собой обветшалое здание, построенное в начале прошлого века, и растерявшего весь свой былой лоск. Осталась только крепкая кирпичная кладка и вечный, вялотекущий ремонт. Городок потихоньку умирал, задушенный несколькими крупными городами, куда уезжала вся молодежь, после окончания школы, а зачастую – и вместо этого, если у родителей хватало денег.

Единственным, что делало саму идею школьного образования терпимой для Себастьяна, была постройка, где хранился старый, разъеденный ржавчиной грузовичок, собственность школы. Поскольку денег на зарплату квалифицированного механика у директора в бюджете предусмотрено не было, она разрешала ученикам, в обмен на поддержание в порядке единственной единицы техники, использовать это помещения для своеобразной ремонтной базы. Возможность, которой немедленно воспользовались «Песчаные тигры». Большинство из них жило в бедном районе города и не могли хранить детали от любимых мотоциклов дома. Свою часть сделки они прилежно исполняли – конечно, на школьном автомобиле нельзя было выиграть ралли «Дакар», но доехать в соседний город и вернуться – вполне по силам.

Себастьян пропадал там все свое свободное время – перебирал своего «зверя», менял свечи, топливные фильтры, полировал хромированные детали до тех пор, пока их поверхность нельзя было использовать в качестве зеркала для бритья.

- Полковник! – прозвище настолько приклеилось к Себастьяну, что многие из ребят были уверены, родители на самом деле назвали его «Полковник Моран». Это было только на руку неугомонному парню, ненавидящему свое настоящее, излишне вычурное на его вкус, имя.

- Да, Гейб? Чего тебе? – он, досадливо поморщившись, вылез из-под мотоцикла после получаса тщетных попыток прикрутить одну важную деталь к заведомо неподходящей к ней части двигателя. Вытер руки промасленной тряпкой, заправленной в карман комбинезона, стащил через голову растянутую футболку, в лучшие времена имеющую белый цвет, и принялся умываться. Смешно отфыркивался, стараясь взбить как можно больше пены из того огрызка мыла, что был у него в наличии.