Осада Будапешта. Сто дней Второй мировой войны - Страница 1

Значение работы Кристиана Унгвари является по крайней мере двойным. Во-первых, она не знает себе равных с точки зрения военной истории. Ни одно из вполне грамотно составленных описаний военных историков битв под Сталинградом, в Варшаве или Берлине не может даже близко похвастать столь же подробно приведенными деталями и живыми реконструкциями того, где, когда и как перемещались и вели бои отдельные подразделения. Военным историкам следует изучать данный труд глазами ювелиров. То же можно сказать и о жителях Будапешта и том ничтожном количестве людей среди них, кому довелось стать свидетелями осады города 60 лет назад (так поступил и я, историк, обнаруживший в этой великолепной реконструкции множество деталей, неизвестных мне ранее).

Вторая заслуга Кристиана Унгвари, возможно, еще более весомая. Данный труд является не только типичным примером работы военного историка. Он представляет собой реконструкцию тех ужасных и горьких (а иногда и героических) событий с гражданской и политической точек зрения и сопровождается подробнейшим графическим материалом. Перед нами встает драматическая картина осады крупной столицы, в которую невольно оказались втянутыми до одного миллиона местных жителей, умы и само существование которых оказались во власти жесточайшей гражданской войны, то есть для которых осада явилась войной во время войны. И поэтому не только протяженность во времени и сложность тех ужасных (да-да, полных ужаса, трудно подобрать лучшее определение) драматических событий не знают себе равных, в том смысле, что они являются выдающимися даже на фоне всей истории Второй мировой войны.

Эта история с ее множеством сложностей ставит читателя перед расстоянием в тысячи километров и давностью времен, за которые сменилось как минимум два поколения. Поэтому я взялся за написание предисловия к данному научному труду. На сложности предмета исследований я намерен остановиться подробнее.

Один из психологических факторов остается действующим даже в наше время. Возникла любопытная ситуация, которая, насколько мне известно, до сих пор не только не анализировалась, но и совсем не рассматривалась психоисториками. Речь идет о явном нежелании многих гражданских людей говорить о своем ужасном, унизительном опыте времен войны. (Недавно исследования данного феномена провел прекрасный немецкий ученый В. Себальд. Его поразило то, как мало немецких мужчин и женщин говорят о страданиях, причиненных им воздушными рейдами. Это странно, так как им, как и нам, известно о все более нараставшем масштабе бомбардировок немецких городов. Там же рассмотрена довольно распространенная тенденция немцев жалеть себя. Особенно характерным это стало после военного разгрома.) То же психологическое состояние, пусть и не полностью, но в значительной степени, можно отнести и к участникам событий в Будапеште и во всей Венгрии в 1944 и 1945 гг., когда к прочим пережитым мирным населением ужасам войны прибавились деяния советских солдат, изнасиловавших тысячи женщин. Нежелание говорить и пробелы в памяти, возможно, иногда можно объяснить стыдом или страхом. Но в случае с Будапештом, помимо всего этого, было и остается что-то еще. По многим причинам, и не только политическим или психологическим, многие венгры не могли или не хотели заново возвращаться мыслями к той трагической странице в истории своей страны и своего народа в 1944–1945 гг. И это в городе, где на немногих специально оставленных развалинах и многочисленных зданиях до сих пор сохраняются следы артиллерийского огня, ясно различимые и в наши дни.

Теперь я хотел бы коротко остановиться на обстановке в Венгрии в 1944 г. и последующих днях. Венгры — народ, практически (пусть и не полностью) независимый последние несколько десятков лет существования двойной Австро-Венгерской монархии. После Первой мировой войны по многим причинам, скорее несправедливым, чем правильным, западные державы и их новые «союзники», такие как Чехословакия, Румыния, Югославия, под предлогом сомнительного принципа «национального самоопределения» решили сильно ослабить исторически сложившееся государство Венгрия. По условиям Трианонского договора 1920 г. страна потеряла две трети своей территории, в результате чего более трех миллионов венгров оказались за пределами своего государства. Трианон больнее ударил по Венгрии, чем Версаль по Германии. Все это произошло вскоре после революции в Венгрии в 1918 г., которая в марте 1919 г. вылилась в короткое (до 1 августа) правление режима коммунистов, за которым последовала контрреволюция националистов. Под знаком всех этих трагических событий, революции, поражения и расчленения страны осуществлялась политическая деятельность Венгрии в последующие двадцать лет. Венгрия все еще была «королевством», но лишь номинально. Главой государства был адмирал Миклош Хорти, имевший полномочия регента. За 1920-е гг. Венгрия в какой-то степени восстановилась. В 1930-х гг. снова возник германский рейх под руководством Гитлера, он быстро стал доминирующей державой в Европе, отменяя и разрывая одно за другим положения Версальского договора. Неудивительно то, что в то время в Венгрии многие восхищались Третьим рейхом, в особенности это было характерно для представителей офицерства. Но сам Гитлер не испытывал по отношению к Венгрии особой симпатии. Настроение офицерства объяснялось в основном почти неизбежным союзом Венгрии и Германии, а также тем, что стране с 1938 по 1941 г. удалось вернуть часть ранее утраченных земель.

Но после этого единственным путем Венгрии стало участие в приближавшейся Второй мировой войне. После того как в марте 1938 г. Гитлер аннексировал Австрию, гигантский Третий рейх стал непосредственным соседом Венгрии. Постепенно становилось очевидным (или, по крайней мере, так должно было быть), что главной проблемой Венгерского государства больше не было возвращение потерянных территорий. Речь шла, в той или иной степени, о государственном суверенитете. Но это осталось не замеченным и не признанным ни большинством представителей правящей верхушки, ни большинством населения страны, ни в особенности военными. Последние единодушно стремились подчинить себя и свою страну политической стратегии Германии Адольфа Гитлера (в том числе и потому, что искренне верили в ее непобедимость). Были приняты антиеврейские законы (о чем будет сказано ниже). В ноябре 1940 г. Венгрия присоединилась к так называемому Тройственному пакту, союзу между Германией, Италией и Японией. В апреле 1941 г. Венгрия приняла участие в войне Гитлера против Югославии, за несколько месяцев до которой подписала с Германией пакт «О вечной дружбе». (Премьер-министр консерватор граф Пал Телеки после этого застрелился.) В декабре 1941 г. Великобритания объявила Венгрии войну, а еще через несколько дней Венгрия объявила войну США.

Венгерская армия была направлена в Россию, чтобы воевать там на стороне немцев. Однако в 1942 и 1943 гг. произошел ряд изменений. Немногочисленная патриотически (но не националистически) настроенная прослойка консерваторов и сам регент приняли тайное решение постепенно отойти от тесных обязательств перед Гитлером. Среди них был и новый премьер-министр Миклош Каллай. Предпринимались попытки тайно установить контакты с британскими и американскими официальными представителями. В январе — феврале 1943 г. советские войска нанесли тяжелое поражение 2-й венгерской армии и вынудили ее отступить (2-я венгерская армия была фактически уничтожена, потеряв 135 тыс. человек. — Ред.). По молчаливому согласию армады британских и американских самолетов, пролетавшие через территорию Венгрии, не наносили ударов по Венгрии и ее столице Будапешту. (Будапешт лишь однажды подвергся довольно слабому воздушному рейду советской авиации в сентябре 1942 г.) Если не считать трагедии 2-й венгерской армии, Венгрия и Будапешт (в том числе и еврейское население страны) по большей части, пусть и не вполне, не понесли какого-либо заметного ущерба от войны, даже на момент, когда наступающие советские армии уже подходили к территории страны с северо-востока.