Оружие из неведомого далека - Страница 8

И, по-видимому, они не держали в тюрьме много людей, так как большинство камер пустовали. Чейн не удивился. Из того, что ему довелось увидеть, он понял: хараловцы принадлежат к тому типу людей, которые предпочитают публично казнить или наказывать нарушителей закона, нежели томить их в тюрьмах.

В одной из камер распростерся на полу и храпел гуманоид, шевеля во сне своими волосатыми руками. Он весь был в кровоподтеках и издавал отвратительный запах перегара от кислого хмельного напитка.

Две другие камеры были пусты, а в следующей спал человек. Он был приблизительно того же роста и возраста, что и Чейн, и имел белую кожу. Но не такую, как у землян со смуглым оттенком, а альбиносно-белую, с прекрасным белым волосяным покровом. Чейн разбудил его свистом в ухо и увидел, что глаза у заключенного были не альбиносные, а ясно-голубые.

Незнакомец вскочил на ноги. В противоположность хараловским мантиям на нем был короткий китель с чем-то ироде офицерских нашивок.

— Вы знаете, как выйти из этого города? — спросил Чейн на галакто.

Вхолан вытаращил глаза:

— Землянин, которого недавно приволокли? Каким образом…

— Послушайте, — перебил Чейн. — Я выбрался из камеры. Теперь хочу выбраться из этого проклятого города… Но я был без сознания, когда они доставили меня сюда, и не имею понятия где нахожусь. Если к вас освобожу, вы сможете быть моим проводником? Вы знаете дорогу?

— Да, да, конечно, — возбужденно зашептал вхолан. — Я этот путь туда-сюда проделал много раз, когда меня водили на допрос. Я отказывался давать показания, поэтому они зачем-то вводили мне какой-то препарат и отправляли обратно, но я видел дорогу, я помню…

— Тогда отойдите назад, — сказал Чейн. Он наклонился и использовал остаток заряда атомета, чтобы разрезать металлический дверной прут внизу. К сожалению, заряд кончился раньше, чем была завершена работа.

Прут был надрезан на девять десятых толщины. Чейн уселся на пол, уперся ногами в другие прутья, а затем ухватился за нужный прут чуть выше надреза. И тут же отбросил руки со страшной руганью. Металл был горячим.

Он подождал с минуту, слегка прикоснулся к пруту и счел его достаточно остывшим. Сиона уперся ногами, напряг всю свою силу и потянул прут на себя. Длинные мышцы, которые дала Варна, напряглись, вздулись и, наконец, со звоном разорвали металл в надрезе. Не давая себе расслабиться, Чейн продолжал тянуть на себя и медленно отогнул прут. Вхолан быстро выскользнул из камеры.

— Ну и силища у вас! — изумленно уставился он на Чейна.

— Это только так кажется, — соврал Чейн. — Я уже надрезал прут вверху до того, как вас разбудил.

Вхолан показал на дверь в конце коридора, противоположного тому, где сидел охранник.

— Это единственный выход отсюда. Он всегда открывается с той стороны, — прошептал он.

— А там, за дверью?

— Там два других охранника. Они вооружены. Если здешний охранник хочет выйти, он просто кричит им через дверь.

Чейн заметил, что освобожденный старается говорить быстро и по делу, но весь дрожит от возбуждения.

Чейн задумался. Ему виделась только одна возможность открыть дверь; они должны попробовать ее, а уж потом смотреть, что делать дальше.

Он взял за руку вхолана и, стараясь не поднимать шума, побежал с ним вдоль коридора к охраннику, лежавшему на полу. Он попросил вхолана встать спиной к стене рядом с сигнальной кнопкой. Затем поднял бесчувственного охранника и прислонил его лицом к вхолану.

— Держите его! — крикнул Чейн.

Выглядело, конечно, подумал он, не очень-то убедительно. Бесчувственный охранник был выше вхолана и его фигура и мантии наклонилась вперед каким-то неестественным образом, словно это был пьяный. Тем не менее охранник прикрывал собой прислонившегося к стене вхолана, и если обмана хватит на несколько секунд, то уже достаточно.

— Как только я свистну, нажмите кнопку сигнала треноги и стойте, не двигаясь, — сказал Чейн и отошел назад, чтобы встать у двери.

Он свистнул. За дверью раздался резкий звук звонка. Через мгновение дверь широко распахнулась в коридор, прикрыв собой Чейна.

Наступила минутная тишина, а затем послышалась тяжелая поступь двух нар ног. Вошли, но не очень поспешно два хараловца, оба со станганами. Они бросили быстрый взгляд, увидели стоящего к ним спиной внутреннего охранника и не приметили, чтобы кто-нибудь из заключенных был вне камеры.

Стремительным прыжком сзади Чейн настиг хараловцев и обрушил на них град ударов ребром ладони, пока оба охранника не свалились на пол. У одного из них он взял станган и выстрелил по каждому, чтобы они оставались тихими на время.

Он побежал по коридору к вхолану, не в силах удержаться от смеха, увидев, как тот, словно борец на ковре, пытается выбраться из-под бесчувственного тела высокого хараловца. Чейн выдал порцию заряда из стангана и по этому охраннику.

Он крикнул вхолану:

— Уходим! Заберите второй станган.

Проходя мимо камеры, в которой спал гуманоид, Чейн заметил, что этот тип проснулся и через решетку смотрел налитыми кровью глазами с красными кругами на то, что происходило в коридоре, однако перепой так помутил ему мозги, что он не понял бы смысла событий даже в том случае, если бы имел ум.

— Поспи еще, мой волосатый брат, — попрощался с ним Чейн. — Города не подходят нам обоим.

Бывшие узники вошли в комнату, в которой только что находились два охранника и через вторую дверь выбрались на широкую галерею, штопая тоже, была пуста.

Город притих, почти уснул, Доносилось лишь эхо приглушенных звуков флейты откуда-то снизу, да чья-то ругань издалека.

— Сюда — поманил вхолан. — Туе проходит главная автодорога.

— Ни в коем случае, — возразил Чейн. — На ней все еще большое движение и нас легко опознают, как только увидят наши более низкие фигуры.

Он пересек галерею и, высунувшись через невысокую защитную стену, стал всматриваться в ночь.

Туманность проплыла по небосводу положенное расстояние и над Харалом уже занимался новый день. Серебристое сияние туманности шло теперь не вертикально сверху, а косо сбоку, и фантастические каменные горгульи, выступающие с краев покатых крыш города-горы, отбрасывали длинные, искаженные черные тени.

По торчащим на каждом ярусе горгульям Чейн прикинул: они находились где-то выше десятого яруса над землей. Решение возникло мгновенно.

— Будем спускаться но внешней стене, — сказал он. — Она в выбоинах, выветрена, кроме того, на ней есть горгульи, которые тоже нам помогут.

Вхолан глянул вина. Нельзя быть бледнее, чем он был всегда, но можно выглядеть более болезненно, и он это сделал.

— Или спускаемся, или оставайтесь. Как хотите, — сказал Чейн. — Мне без разницы.

А про себя подумал: «Да еще какая разница! Между жизнью и смертью, если я верчусь на корабль один, без этого человека».

Вхолан поборол волнение и закивал головой в знак согласия. Оба перелезли через невысокую стену и стали спускаться.

Все оказалось сложнее, чем предполагал Чейн. Камень был выветрен не так сильно, как виделось под косыми лучами туманности. Чейну пришлось цепляться чуть ли не ногтями, чтобы спуститься к ближайшей горгулье. За ним, прижимаясь лицом плотно к камню, следовал вхолан. Он тяжело и часто дышал, когда поравнялся с Чейном.

Так они и спускались от одной горгульи к другой. Эти каменные чудовища казались состязались между собой в богохульной непристойности. На пятом ярусе беглецы остановились передохнуть. Рассматривая тут горгулью, посеребренную ярким светом туманности, Чейн подумал: как должно быть глупо он выглядит, торча на стене этого города-горы в качестве всадника, восседающего на каменной спине толстогубой твари, у которой лицо и зад слились в одно целое.

Он хихикнул, вызвав испуг на белом лице вхолана.

Перед самой землей пришлось быть значительно осмотрительнее: неподалеку находились одни из больших ворот, и возле них толпились несколько фигур в мантиях. Чейн и вхолан нырнули в спасительную тень и потом направились к космопорту, держась в стороне от идущей туда же автострады. Они благополучно добрались до корабля, который взял их на борт и покинул планету Харал.