Оружейникъ - Страница 20

– У Ротшильда.

У Жермена неожиданно для всех задергалось левое веко, но голос остался спокойным.

– Продолжайте, Арнольд, прошу вас.

– Передача денег совершилась в Венсенском лесу, невдалеке от озера Сен-Мандэ…

– Вот так просто, взяла и совершилась?

При напоминании о такой большой потере капитала настроение банкира моментально ушло в минус, причем весьма заметно для сидящих рядом с ним подчиненных.

– Не совсем, господин председатель. Не буду скрывать, было предложение, гм, отплатить вашим похитителям той же монетой и задержать получателя выкупа для… доверительной беседы.

– Вот как? Насколько я понимаю, вы на это попросту не решились, не так ли?

– Вернее будет сказать, что у нас ничего не получилось, господин председатель.

– Н-да? Дайте-ка я угадаю – их было слишком много?

– Всего двое. Первый вел все переговоры, а второй – спокойно целился в нас из этой новомодной митральезы[4] господина Максима. Мы… решили не обострять ситуацию, тем более что нам сразу заявили, что противоядия при себе они не имеют.

Глубоко вздохнув, Жермен закрыл глаза и негромко констатировал:

– Мерзавцы! Что-то еще?

Все присутствующие переглянулись и единодушно решили, что высказывание председателя относится не к ним.

– Да. Сразу трое знакомых мне биржевых журналистов рассказали, что некто очень настойчиво интересовался вами и «Лионским Кредитом» – увы, я узнал об этом слишком поздно.

– Чем бы это помогло… Кстати, как объяснили мое отсутствие?

– Деловыми переговорами в Испании. Вашей прислуге были выданы строгие инструкции, и никто ничего не узнал.

– Очень хорошо. Ну что же, надеюсь, произошедшее послужит всем нам хорошим уроком и станет нашей общей тайной.

Дверь тихо открылась, и присутствующие непроизвольно вздрогнули, но в комнату зашел всего лишь дворецкий с небольшим подносом в руках. Вернее сказать, с конвертом, лежавшим на прямоугольном серебряном блюде. Оглядев послание, Жермен понял, почему вышколенный слуга решился помешать собранию: с того места, где полагалось быть инициалам отправителя, на него насмешливо-ехидно смотрел чернильный эскиз – набросок маски. Очень знакомой и донельзя опротивевшей маски.

– Это… от них?

Вместо ответа хозяин дома с хрустом вскрыл конверт и с недоумением увидел стандартный договор на аренду малой банковской ячейки. Причем не где-нибудь, а в его собственном банке. К договору прилагался ключ, заботливо приклеенный на капельку сургуча прямо к бумаге, и небольшая карточка вроде визитки, на которой красивым почерком с многочисленными вензелями вывели всего два слова:

«Умному достаточно».

– Господа, мы отправляемся за противоядием!

Когда правление «Лионского Кредита» в полном составе заявилось в рядовой и ничем не примечательный филиал-отделение на бульваре Капуцинок, у клерков и управляющего приключился натуральный приступ трудового энтузиазма, несколько осложненный тихой паникой (уж очень решительно-суровые лица были у начальства). Без малейшего интереса выслушав короткий отчет, правление все так же полным составом проследовало в хранилище и первым же делом выгнало оттуда охрану. Узнать содержимое ячейки Анри предусмотрительно доверил своему первому заместителю – так сказать, уступил дорогу молодому. Мало ли что там может быть? Мазерс с третьего раза попал ключом в замочную скважину, рванул на себя дверку и тут же буквально окаменел, издав невнятный горловой звук. Его собратья по несчастью заинтересованно подошли поближе – и так же застыли в недвижимости. Тут уже не выдержал Жермен:

– Да что там такое, Арнольд?!

Ровные, абсолютно одинаковые и даже чем-то красивые динамитные шашки почти доверху заполняли ячейку, оставляя совсем небольшой просвет между собой и стенками. Остаток свободного места занимала аккуратная бухточка бикфордова шнура, внутри которой уютно устроились три маленькие мензурки с буровато-зеленоватой жидкостью.

– Есть!!!

Тихо просочившийся в помещение депозитария управляющий застал интереснейшую и непонятную картину: члены правления дружно сорвали пробки с маленьких бутылочек и так же дружно засомневались.

– Ну что же вы, Жорж?

– Нет-нет, я лучше после вас, Франсуа!

Мазерс и тут доказал, что он не зря первый заместитель своего шефа: он быстро опрокинул содержимое стекляшки в себя, страдальчески скривился и закашлялся.

– Ну?!!

– Кха-кхах. Горькое. И очень крепкое. И… головная боль проходит?

Последнее прозвучало растерянно и даже как-то недоверчиво. Проследив, как пустеют остальные мензурки, Мазерс непроизвольно поморщился – уж очень гадостный вкус был у «лекарства». Пару минут все настороженно чего-то ждали, переглядываясь и не решаясь нарушить возникшую тишину, пока казначей Клейнман не расплылся в улыбке:

– Действует. Нет, все же определенно действует! Такая своеобразная легкость в мыслях и тепло по телу. А у вас как, Арнольд?

– Кхм!

Жермен негромко напомнил о себе и, когда убедился, что все его слушают, начал выдавать ценные указания:

– Мсье Боужен, распорядитесь очистить ячейку номер семнадцать от… того, что там находится. Франсуа, вот вам договор аренды, выясните, кто такой этот Уильям Шексен Пир.

– Но ведь?..

– Вы правы, наверняка это подставное лицо, но мне попросту интересно. Так. Арнольд и Жорж, сегодня вечером мне нужен подробнейший отчет о состоянии дел в «Лионском Кредите» – нам придется немало потрудиться, чтобы вернуть прежние позиции. За дело, господа!

Оставшись в полном одиночестве, банкир прошелся взад-вперед и задумчиво повторил:

– Шексен Пир. Хм, Шексен Пир. Черт побери! Уильям Шекспир! – И уже с оттенком уважения (ну и совсем чуть-чуть – восхищения): – Вот мерзавец!

Покидая Францию в последний день уходящего в прошлое 1890 года, господин Долгин пребывал в легкой печали. Выражалось это в том, что он бездумно любовался пейзажами, пролетающими за окном купе, и время от времени еле слышно вздыхал, косясь при этом на своего попутчика.

– И все же, командир, вот зря мы так.

– А?

– Я говорю – такую вещь потеряли!

Александр, ненадолго оторвавшись от своих записей, которые приводил в порядок перед серьезным разговором с Альфредом Фридрихом Круппом, немного рассеянно пояснил:

– Эта, как ты говоришь, вещь – неплохой след. От следов надо избавляться, во избежание возможных фатальных неприятностей.

– Да это я понимаю. Но ведь можно же было припрятать пулемет понадежнее, а не топить в озере, словно кутенка какого. Вдруг да еще пригодился бы? Эх, какую вещь!.. Слушай, командир, я все спросить хотел – а зачем ты с этих огурцов колючих сок давил?

– Они кактусами называются. А зачем давил? Так я просто подумал, что противоядие, состоящее из одного спирта, может вызвать некоторые сомнения. А вот спирт, перец, сок кактуса и капелька слабительного для этих гурманов самое оно. Жаль, что снотворное все на кролика перевел, вообще бы идеальный состав получился.

Утешился Григорий только после того, как уговорил князя прикупить еще один пулемет (а лучше парочку), подведя под это солидное обоснование: необходимость как можно тщательней изучить продукцию конкурента-оружейника. Не забыл упомянуть и насущную потребность в повышении своей и командирской «квалификации» до уверенного «пользователя»-пулеметчика. Получив желаемое, вернее, твердое обещание желаемого, Гриша успокоился и занялся оформлением уже второго альбома с видами городов (посторонний человек по содержимому этих самых альбомов вполне мог решить, что их обладатель изрядно попутешествовал по Европе и старой доброй Англии, напоследок ненадолго навестив Китай с Индией). Так и провели время в пути: один сосредоточенно читал и писал, а второй от всей души наслаждался свежеприобретенным хобби. В Берлине они очень буднично заселились в отель (причем Григорий совершенно бездумно сунул коридорному небольшие чаевые и тем самым окончательно закрепился в статусе бывалого путешественника – потому как неопытные или не давали вообще, или давали больше положенного). Отправив небольшую записку Круппу, Александр едва успел переодеться и соскоблить трехдневную щетину, как Фридрих прислал за ним свой личный экипаж. Встретили его как дорогого гостя, да что там, практически как близкого родственника. Причина столь выдающегося приступа гостеприимства выяснилась достаточно быстро.