Оружейная лавка - Страница 8

И тут Фара вспомнил, зачем пришел. Он криво улыбнулся:

— Очень интересно. А как насчет луча рассеивания?

Старик спокойно отвечал:

— Луч тут не толще карандашной линии, но он пронизывает любое тело, кроме сплавов свинца четыреста ярдов толщиной. Настроив оружие, вы сможете полностью уничтожить шестифутовый объект на расстоянии пятидесяти ярдов или еще меньше. Вот, это настрой.

Он указал на крошечное приспособление.

— Повернете налево, чтобы направить луч, направо — чтоб остановить.

— Беру, — сказал Фара. — Сколько?

И тут он увидел, что старик внимательно изучает его. Наконец он медленно произнес:

— Мистер Кларк, я уже объяснял вам наши правила, не так ли?

— Что? — Фара вытаращил глаза. Не то, чтобы он забыл, но...

— Вы хотите сказать, — наконец выдохнул он, — что эти правила действительно применимы?

Невероятным усилием воли он остановил пляшущие мысли, овладел срывающимся голосом, холодно заговорил:

— Мне нужно оружие, которое можно использовать для самообороны или против самого себя, если мне этого захочется — или придется.

— Ах, самоубийство! — воскликнул старик. Ой словно бы понял нечто важное. — Но, дорогой сэр, мы не возражаем против вашего самоубийства, пожалуйста, когда вам будет угодно! Это ваше личное право, ваша привилегия в мире, где таких привилегий становится все меньше. Что до цены, этот револьвер стоит четыре кредита.

— Четыре кре... всего четыре!

Он стоял там, не двигаясь, в полном потрясении, совершенно забыв о своих мрачных намерениях. Не может быть, великолепный пластик стоит — а еще и замысловатая обработка — да не меньше двадцати пяти, и то по дешевке!

На мгновение он ощутил всепоглощающий интерес: тайна, заключенная в оружейных лавках, внезапно заслонила все, включая его собственную черную судьбу. Но старик что-то говорил:

— Снимите, пожалуйста, куртку, мы поможем вам надеть кобуру.

Фара автоматически повиновался. С изумлением он осознал, что через несколько минут выйдет отсюда с орудием самоуничтожения, и никаких препятствий на его пути к смерти не останется.

Почему-то он был разочарован. Он не сумел бы объяснять своих ощущений, но все же где-то в глубине ума у него теплилась надежда, что эти лавки могли бы — что?

В самом деле, что? Фара устало вздохнул.

— Может быть, вы предпочитаете выйти через боковую дверь? Вы не будете так бросаться в глаза...

Никакого сопротивления в нем уже не осталось.

Он смутно почувствовал, как кто-то берет его за руку, подталкивает, вот они уже у стены, старик нажимает на какую-то кнопку, и перед ними появляется дверь — вот как это делается, стало быть, — а потом он увидел в дверном проеме цветы, шагнул вперед, не говоря ни слова, и вот он на улице.

Фара секунду постоял на ухоженной тропинке, пытаясь осознать ситуацию. Но он сознавал лишь присутствие большого количества народу вокруг, больше ничего. На какое-то время ум его превратился в бревно, плывущее по течению, темной ночью.

Сквозь тьму проступило ощущение: что-то не так. Да, что-то не так, подсказал ему разум, когда он повернулся налево, собираясь обогнуть лавку.

Неясность уступила место потрясению: да это же не Глэй, и оружейной лавки за его спиной не было!

Тут еще дюжина мужчин промчалась мимо Фары, присоединяясь к длинной очереди впереди него. Но Фара не воспринимал их присутствия, их непохожести. Все его существо сосредоточилось на механизме, стоявшем на месте оружейной лавки. Машина, да, машина.

Разум его упорно напрягался, стремясь воспринять огромность отливавшего тусклым металлическим блеском механизма, распростершегося здесь, под небом голубым, словно далекое южное море.

Машина вздымалась в небеса, пять огромных рядов металла, каждый ряд не менее сотни футов высотой. Великолепно отточенные ряды завершались светящимся пиком, роскошным шпилем, протянувшимся еще на пару сотен футов вверх и своим сиянием затмевавшим самое солнце.

Но все же это была машина, а не здание, потому что весь нижний ряд светился мерцающими огоньками, большей частью зелеными, но среди них красиво вкраплялись и красные, и голубые, а иногда и желтые. За то время, что Фара наблюдал за механизмом, зеленые огни дважды сменялись на немигающие красные.

Второй ряд так и пульсировал белыми и красными огнями, хотя там было намного меньше огоньков, чем в первом ряду. На третьей панели светились лишь голубые и желтые лампочки, мигая то тут, то там на огромной поверхности.

А на четвертой панели светились надписи, которые помогли ему хоть что-то понять. Надпись гласила:

Цифры изменялись даже в то время, что он на них смотрел. Вверх-вниз, мигая и светясь. Люди умирали, рождались, переезжали на Марс, на Венеру, на спутники Юпитера, на земную Луну, а еще кто-то каждую минуту приземлялся в тысячах космопортов. Жизнь продолжалась, а перед ним был невероятный справочник всего живущего. Перед ним...

— Встаньте лучше в очередь, — посоветовал дружелюбный голос, — насколько мне известно, каждый случай занимает некоторое время.

Фара уставился на говорившего, не понимая. Ему показалось, что ему передают какую-то информацию — но какую?

— В очередь? — переспросил он, вздрогнув так, что ему стало больно.

Слепо ступая вперед, перед каким-то молодым человеком, он поймал себя на мысли: так вот как Джора отправили на Марс! И тут сказанное незнакомцем наконец дошло до его сознания.

— Каждый случай? — резко спросил он.

Незнакомец, молодой, крепко сложенный мужчина, лет тридцати пяти, с любопытством поглядел на него своими голубыми глазами:

— Вы ведь знаете, зачем вы здесь? — спросил он. — У вас наверняка есть проблема, которую может решить лишь суд оружейников. Зачем же еще обращаться в Информационный Центр?

Фара шагал вперед, потому что теперь он оказался в очереди тех, кто неумолимо двигался вокруг машины. На горизонте, кажется, замаячила дверь, значит, это еще и здание, не только механизм.

Проблема. Ну, конечно, у него есть проблема, безнадежная, нерешимая, запутанная проблема, так глубоко погруженная в основание, в саму структуру имперской цивилизации, что надо перевернуть весь мир, чтобы ее решить.

И тут он увидел, что перед ним уже вход. С благоговейным ужасом он подумал: вот сейчас он предстанет — перед чем?

Внутри его встретил сверкающий коридор, со множеством прозрачных ответвлений в разные стороны. Молодой человек, стоявший у него за спиной, произнес:

— Смотрите, вот здесь почти никого нет, пойдемте?

И Фара пошел. Внезапно его пробрала дрожь. Он рассмотрел, что в конце каждого коридорчика были залы, где стояли обычные столы, а. за ними сидели молодые женщины и о чем-то расспрашивали пришедших. Господи, возможно ли?..

И тут он сообразил, что уже стоит перед таким столом.

Она оказалась старше, чем виднелось на расстоянии, ей за тридцать, но она была хороша собой и готова действовать. Мило, но отстраненно улыбнувшись, она спросила:

— Ваше имя, пожалуйста?

Не успев подумать, он уже ответил и пробормотал, что явился из поселка Глэй.

— Спасибо. Ваши документы поступят через несколько минут. Присядьте, пожалуйста.

А он и не заметил стула. Он просто упал в него; сердце его так колотилось, что он задыхался. Самое странное, что в голове у него не было никаких мыслей, никаких особых надежд. Лишь несоизмеримое, почти сводящее с ума возбуждение.