Орудие войны - Страница 3

Став свободными, они испугались.

Что будет дальше?

Тул посмотрел на голову генерала Захса, которую все еще держал в руке. Что делать клинку, если все враги мертвы? Что пользы в пистолете, если не в кого больше стрелять? Зачем нужен солдат, если нет войны?

Тул сунул кровавый трофей обратно Пню:

– Сложи его к остальным.

Пень бережно взял голову:

– А потом?

Тулу захотелось завыть. «Идите своим путем! Постройте свой мир! Ваш вид создал меня, почему я должен создавать вас?»

Но он отбросил эту недобрую мысль. Они таковы, каковы они есть. Они приучены подчиняться, и у них нет собственной воли.

– Займемся стройкой, – наконец сказал Тул.

На лицах солдатиков ясно читалось облегчение. Никакой больше неопределенности. Их Бог Войны оказался готов даже к этому ужасному миру.

– Сообщите войскам. Мы должны отстроиться, – голос Тула окреп, – Затонувшие города теперь принадлежат мне. Это мое… королевство. Оно должно процветать. Мы сделаем это вместе. Это наша новая цель.

Говоря все это, Тул размышлял, возможно ли тут сделать хоть что-нибудь. Он умел рвать плоть голыми руками, стрелять в людей, крошить кости зубами. С Кулаком плюсовых он мог бы завоевать страну, прийти на чужой берег, залить его кровью, забросать телами и победить – но что толку в войне, когда наступил мир? Зачем нужна война, если никто не умирает, а победой считаются теплый дом, полный живот и…

Урожай?

Тул оскалился, обнажив тигриные зубы, и завыл от отвращения.

Пень отпрянул. Тул попытался успокоиться.

Убивать легко. Любого ребенка можно сделать убийцей. Иногда из самых глупых выходят лучшие убийцы, потому что они не понимают, что такое опасность.

Но земледелие? Терпеливо возделывать землю? Пахать? Сеять? Откуда взять людей, которые все это умеют? Людей, которые умеют делать тихую, долгую работу?

Они все мертвы. Или убежали. Самые умные – очень давно.

Ему будут нужны совершенно другие командиры. Ему придется найти где-то учителей. Экспертов. Людей, которые умеют не только убивать, но и жить.

Тул снова прислушался.

В безмятежной тишине мирных Затонувших городов слышался новый звук. Свист где-то высоко над головой. Очень страшный звук, смутно знакомый…

Он вспомнил.

– «Хищники» на станции, генерал.

– Цель?

– Цель найдена. «Истребители-5» заряжены.

– Огонь из всех стволов, – велел генерал.

Аналитик удивленно посмотрела на него.

– Из всех, сэр? Это… – она замялась, – вероятен серьезный сопутствующий урон.

– Разумеется, – решительно кивнул генерал, – абсолютно точно.

Аналитик кивнула и заколотила по клавиатуре.

– Да, сэр. Все шесть стволов, сэр. – Она сказала в коммуникатор: – Управление контроля за боеприпасами, подтвердите: огонь из шести стволов. Приказ генерала Кароа.

– Огонь из шести стволов, подтверждено.

– Приготовиться… – она нажала еще несколько клавиш, – ракеты запущены, сэр, – она посмотрела наверх, – пятнадцать секунд до цели.

Аналитик и генерал наклонились ближе к экрану, глядя на схемы.

На мониторах горела радуга инфракрасных сигналов. Мутно-красные, синие и фиолетовые пятна. Маленькие пузыри тепла – человеческие солдаты, обычно желтые и оранжевые, и огромная красная точка, плюсовой. Аналитик смотрела. Пятен тепла было много. Штаб плюсового, скорее всего. Все солдаты делали свое дело, не зная, что к ним летит смерть.

Камеры «Хищника» были настолько точны, что она видела даже тепловые отпечатки ладоней, где люди опирались о стол. Призрачные следы ног появлялись и исчезали – босой солдат прошел по древнему мраморному полу капитолия. С этого расстояния все казалось тихим и спокойным. Нереальным.

Плюсовой стоял рядом с двумя солдатами – то ли отдавал приказы, то ли выслушивал доклад. Никто из них не знал, что сейчас их сотрет с лица земли.

– Десять секунд, – пробормотала она.

Генерал Кароа наклонился вперед.

– Посмотрим, старый друг, убежишь ли ты на этот раз.

Счетчик отсчитывал секунды.

– Пять… четыре… три…

Кажется, плюсовой почувствовал опасность. Он начал двигаться. Температура его тела стремительно поднялась. Аналитик лениво подумала, что у них сверхъестественное чутье. Неудивительно, что даже сейчас зверь предпринимает последнюю попытку спастись. Такова его природа. Они созданы, чтобы сражаться, даже когда они обречены.

Экран вспыхнул.

Красное, оранжевое, желтое.

Белое.

Палящий белый свет, ярче тысячи пылающих солнц. Потом последовало еще несколько взрывов – все ракеты достигли цели.

Тепловые датчики на дроне погасли, сожженные адом внизу.

– Цель уничтожена, – заявила аналитик.

Маля лежала на палубе «Быстрой». Странно. Она помнила, что стояла на этой палубе. А теперь вот лежала.

Нет. Она не лежала на палубе клипера, она прислонялась к стене каюты, рядом с иллюминатором. Нет, она лежала на стене каюты. Она вообще совсем не стояла. Вообще-то весь корабль не… стоял?

«Мой корабль лежит на боку».

Маля посмотрела на мутные оранжевые облака над головой, пытаясь понять, в чем дело.

«Быстрая» лежит на боку. Корабль упал. Маля подумала об этом еще немного. Мир вокруг казался ненастоящим, как будто Маля смотрела на него сквозь очень длинную трубу. Все было очень далеко, хотя очень близко.

А еще было очень жарко.

Невероятно жарко.

Лоскуты огня летели по небу, как огненные птицы, закручивались и падали. Горящие обломки разлетались во все стороны.

Только что она наблюдала за погрузкой холста – тщательно упакованного шедевра Эпохи ускорения – и беспокоилась, успеют ли его закрепить, пока дождь не станет слишком сильным. И вот она уже лежит на спине, глядя на огненную бурю под грозовыми облаками.

Она чувствовала, что должна срочно что-то сделать, но у нее болело все тело, особенно затылок. Она потянулась его потрогать и зашипела от боли, когда металл коснулся головы.

Норны, она умудрилась забыть, что солдатики Армии Бога отрезали ей правую руку много лет назад и в Приморском Бостоне ей сделали протез. Маля осторожно ощупала голову левой рукой, убеждаясь в том, что ее ощущения верны.

Большая шишка, но, кажется, никаких открытых ран. Череп не раздроблен, мозг не торчит. Она посмотрела на пальцы. Крови тоже нет.

«Быстрая» медленно поднималась, вставая вертикально. Маля заскользила вниз. Палуба бросилась ей навстречу. Маля попыталась за что-нибудь зацепиться, но ноги подогнулись, и она рухнула на палубу.

Клипер встал, мокрый, грязный, с водорослями на палубах.

Маля попыталась пошевелить ногой и на мгновение испугалась, что у нее поврежден позвоночник. «Пожалуйста, пусть ноги останутся целы». Она сосредоточилась, и, когда ноги одна за другой послушались, ей стало намного легче. Она схватилась за иллюминатор и медленно, со стоном поднялась на ноги. Ей казалось, что она превратилась в марионетку – деревянные конечности, оборванные ниточки, – и все же она сумела встать.

– Где все, черт возьми?

В них попало что-то большое. Эпично большое, как выразился бы Ван. Может быть, снаряд девятьсот девяносто девятой пушки? Упал с неба прямо на них? Но это бессмысленно. В эти дни из таких пушек стрелял только Тул, а солдатики Тула вымуштрованы так, что никогда так глупо не промахнутся.

Маля оглядела «Быструю», свой прекрасный корабль, оценивая его состояние. Вода все еще стекала с палубы, но, если не считать этого, корабль, кажется, был в порядке.

– Повреждения? – каркнула Маля. – Капитан Альмади? Ошо?

К ней, спотыкаясь, брел Скворечник, явно ничего не понимая. Она схватила его за руку:

– Ты знаешь, где Ошо? – Собственного голоса она не услышала, но мальчик, кажется, понял. Кивнул и пополз дальше. Наверное, искать Ошо.

С неба падали пепел и горячие черные хлопья горелого пластика, резко выделяющиеся на фоне облаков. Маля проследила путь горящих обломков и увидела, откуда они.