Орудие ведьмы – любовь - Страница 18

– Мы разберемся, что к чему. Ох, вкусная паста! – добавила Мира. – Брэнна, мы во всем разберемся. Ты скажешь, я заразилась от Коннора его беззаветной верой, но я в это верю. Ты же видишь, все опять приходит в движение? Ты навещаешь дочь Сорки, вы с Фином путешествуете во сне после стремительного перепихона – тоже во сне…

Айона вжала голову в плечи, но, видя, что слова Миры Брэнна восприняла спокойно, быстро расслабилась.

– Да перепихона-то, по сути, никакого не было, – произнесла Брэнна. – Новая разновидность преждевременного семяизвержения. Я всегда говорю, судьба – известная динамистка. «Вот и все, Брэнна, все закончилось, запомнишь, как это было?» И тебе только и остается, что вспоминать. И все для тебя опять сводится к родовому проклятию, силам тьмы и зла.

– Ты устала от всего этого. – Айона подалась вперед и погладила сестру по руке.

– Сегодня – да, без сомнения. Никто и никогда не действовал на меня так, как Фин, и сегодня я устала без конца признавать это вслух. Никто. Ни на тело, ни на сердце, ни на душу. И никогда не будет так действовать. Когда это понимаешь, поневоле наваливается усталость.

Айона хотела было что-то вставить, но Мира остановила ее, качнув головой.

– Я не нуждалась, чтобы мне об этом напоминали. Это было жестоко, но с магией такое случается. «Вот тебе твой особый дар, ой, посмотри, какая ты необыкновенная, что у тебя есть!» Только никогда не знаешь, какую цену тебе придется за это отдать.

– Он тоже заплатил, – мягко напомнила Мира.

– Конечно. Я это знаю. И лучше, чем кто-то другой. Было легче, когда я могла злиться или чувствовать, что меня предали. Но нам сейчас предстоит такое, что уж не до гнева и не до обид. Если дать волю этим чувствам, слишком многое воскрешается в памяти. Слишком многое. Вот я и спрашиваю: как я могу сделать то, что от меня требуется, находясь в таком смятении чувств? Сперва надо от этого смятения освободиться.

– Любовь – это сила, – помолчав, вздохнула Айона. – Мне кажется, даже тогда, когда она причиняет боль, она все равно делает нас сильнее.

– Может быть. Нет, неправильно говорю: это так и есть! – сама себя поправила Брэнна. – Но как этим воспользоваться и не дать поглотить себя целиком? Надо балансировать на такой тонкой грани, ведь правда? А в данный момент я чувствую себя подавленной, выбитой из равновесия и…

Она замолчала.

– Остерегайтесь теней, – прошептала она через пару секунд и выглянула в окно. В плотной стене тумана, как в нишах, проступили мрачные тени.

– Нет, сиди спокойно, – удержала она Миру, увидев, что та начала подниматься. – Сиди как сидишь. Он не может проникнуть в мой дом, как бы ни пытался. А я вот сижу на собственной кухне и веду себя как идиотка. Сижу здесь, распускаю нюни, а ведь он вполне может красться вдоль стен и упиваться моей жалостью к себе. И даже подпитываться от нее. Ну да ладно, хватит, много чести ему…

Она отодвинулась от стола, оставив без внимания брошенное Айоной предостережение:

– Постой!

И широким шагом прошла к окну, распахнула его и, объятая гневом, преобразованным в бушующий сгусток энергии, запустила наружу огненный шар, потом еще, затем сразу два.

Раздался рев. Нечеловеческий. И туман полыхнул, как сухие дрова, и рассеялся.

– Ну вот. – Брэнна захлопнула окно.

– Черт побери… – Айона тоже была на ногах, и в ее ладони тоже был огненный шар. Она прерывисто вздохнула. – Черт побери!

– Не думаю, что он получил наслаждение. А мне определенно стало легче. – Брэнна отряхнула руки одна о другую, вернулась к столу, села и взялась за вилку. – Айона, гаси-ка ты свой огонь и доедай пасту. – И она впервые за вечер поднесла ко рту вилку. – О, получилось на редкость вкусно – отдаю самой себе должное… А ты, Мира, отбей, пожалуйста, Коннору: просто чтобы были начеку, хотя я не думаю, что Кэвон сегодня рискнет с ними связаться.

– Конечно, сейчас наберу.

– Решил померяться силой с бабами, – пробубнила Брэнна, не переставая жевать. – Вечно он нас недооценивает! И еще он думал подпитаться моими страданиями. Что ж, пусть ими подавится! Света он не переносит. – Брэнна щелкнула пальцами, и в комнате сделалось еще светлее. – А еще он терпеть не может ничьей радости, так что давайте получать удовольствие. Лично меня мало что так увлекает, как выбор краски для стен и прочих деталей интерьера.

Она взяла себе еще пасты.

– А что, Айона, ты не думала хозяйскую ванную отделать белым камнем?

– Белым камнем? – Айона ахнула и не нашлась, что ответить. – Хмм…

– А нам ведь еще надо обсудить кое-какие детали вашей свадьбы. А про вашу, Мира, мы говорить даже не начинали. Господи, как я это все обожаю! – Брэнна, отложив вилку, взяла подруг за руки. – Вот она, подлинная женская радость. Давайте-ка еще выпьем и пострекочем про свадьбы и про домашний уют – самое наше женское!

Коннор пробежал глазами сообщение Миры.

– Кэвон, каналья гнусная, ошивается возле дома… Нет-нет, – поспешил он притормозить приятелей, разом вскочивших из-за стола и готовых мчаться на выручку. – Уже отвалил. Мира пишет, Брэнна заставила его драпать, поджав хвост.

– Выйду-ка я на улицу и сам гляну, а то здесь шумновато, много помех… – Фин быстро встал и вышел из теплого паба.

– Сдается мне, пора возвращаться, – объявил Бойл.

– Так вопрос не стоит. Мира об этом не пишет. А Брэнне нужен такой вечерок на женские темы, им вроде ничто не угрожает, они в доме, опасности нет. Бойл, она бы не стала просто так говорить.

Он раскрыл энергетические каналы и постарался отключить шум голосов и смех вокруг.

– Поблизости его нет. – Коннор повернулся за подтверждением к Фину, который как раз вернулся.

– Он был в бешенстве, но пока еще не восстановил силы, – доложил Фин. – Убрался подальше от дома, вообще подальше отсюда. Я бы его почувствовал. Вот если б мы были там…

– Одни тени и туман, – вставил Коннор. – Большего он пока продемонстрировать не рискнул. Ну что, с пабом на сегодня хватит? Перемещаемся к тебе?

– Да уж, во всяком случае, оттуда нести вахту сподручнее, хочет того Брэнна или нет.

– Я с вами. Нет, плачу я! – Бойл порылся в карманах, выудил несколько банкнот и швырнул их на стол. – Ты так и не собрался перетереть с Коннором то, что хотел.

– Это вы о чем? – удивился Коннор.

Фин молча натянул куртку и, сопя, стал пробираться к выходу, а Коннор слегка отстал: добрая половина присутствующих считали своим долгом бросить ему по парочке ободряющих реплик «на посошок». Вот уж точно липнут к нему как мухи на мед, хмыкнул Фин про себя. Да будь у него такая, черт ее побери, харизма, он бы, наверно, напрочь свихнулся.

Выйдя на улицу, они втроем втиснулись к Фину в пикап: в паб они после некоторых препирательств решили ехать на одной машине.

– Да я о питомнике хотел поговорить, – начал Фин.

– А там, по-моему, все в порядке, никаких проблем. Или ты имеешь в виду организацию верховых прогулок с птицами? Я уже давно об этом подумываю, – Коннор приготовился углубиться в детали.

– Можем и это обсудить, – кивнул Фин. – Но я подготовил бумаги на партнерство.

– Партнерство? Ты берешь Бойла в партнеры?

– Мне вполне хватает конюшен, но все равно спасибо, – улыбнулся со своего места Бойл, пытаясь поудобнее пристроить длинные ноги.

– Тогда кого же? Только не говори, что берешь этого идиота О’Лаури из Слайго. В птицах он, конечно, сечет, но во всем остальном – полный кретин.

– Нет, не О’Лаури. Другого идиота. Я тебя хочу взять в партнеры, кретин.

– Меня? – У Коннора вытянулось лицо. – Но… Я и так там всем заправляю. Какая тебе нужда меня в партнеры-то производить?

– А вот такая. Я делаю это, пардон, не «по нужде», как ты изволил выразиться, а потому, что так будет по справедливости. И потому, что время пришло. Я бы сделал это сразу, но ты все никак не мог выбрать, к чему тебя больше тянет – по части стройки или же к птицам. И ты еще нос воротил от бумажной работы – а куда без нее? Хочешь дело вести – заполняй бланки, пиши бумажки, во всем наводи порядок и все держи под контролем. Вроде как теперь ты это понял, а не то обслуживал бы туристов и обучал птиц. Но ты тянешь все в комплексе, так что – по рукам.