Ороборо: Господин Демон (СИ) - Страница 27

— Не хочу… чтобы ты уходил, — прошептал Сэхун, обняв его за шею. — Хочу, чтобы остался.

Чонин крепче сжал его бёдра, плавно потянул, чтобы вновь соединить их тела, замер. Левой рукой скользнул по боку, плечу, отвёл со лба светлые пряди и смахнул с виска капельку пота. Склонился к приоткрытым губам, ловя каждый выдох.

Сэхун под ним дрожал и с силой цеплялся за шею, стискивал коленями бока. Дрожь жила и внутри него, и Чонину приходилось прилагать усилия, чтобы не броситься в этот омут с головой. Эти усилия таяли под градом исступлённых поцелуев, которыми осыпал его Сэхун. Он качнулся, почти вышел из Сэхуна, чтобы резко толкнуться обратно и поймать губами стон. Сэхун помотал головой, запрокинул её и закусил губу. Душил стоны, путаясь во вдохах и выдохах своих и чужих. Стиснув пальцами тёмные волосы, прижимал голову Чонина к собственной шее и плавился от жара ярких после поцелуев полных губ. Всхлипнул на очередном толчке и сильнее запрокинул голову, позволяя добраться до ключиц. Чонин попробовал эти ключицы и губами, и языком, даже слегка покусал. Руки непрестанно скользили по бёдрам, ягодицам и ногам Сэхуна. И после каждого толчка он с силой прижимался к Сэхуну, пытаясь остаться в нём, с ним. Как часть целого. Неразделимо.

Лунное сияние под кожей Сэхуна постепенно сменялось ярким блеском — чистым и прозрачным, хрупким и звенящим свечением хрусталя и серебра. И это принадлежало только Чонину. Только его Глазам Смерти.

Только его идеальный кристалл по имени Сэхун.

Он упёрся руками в пол над плечами Сэхуна, задвигался быстрее, теряясь в ослепляющем свете, почти не чувствуя, как Сэхун держится за него руками и ногами. Отрывистые стоны разбавляли тяжёлое дыхание и тихий звон нитей ци, который слышал только Чонин. И чем громче пели переплетающиеся нити двух разных цветов, тем сложнее было понять, где одно, а где другое. Они с Сэхуном терялись друг в друге и не пытались найтись.

Саднящая боль в исцарапанных плечах ничего не значила, если с губ Сэхуна слетало только его имя. И если после не оставалось ничего, кроме безмятежности, лёгкости и удовлетворения.

Сэхун прижимал его голову к груди, где всё ещё бешено колотилось сердце, гладил по влажным от пота волосам и обессиленно лежал под ним, слегка подрагивая от отголосков испытанного удовольствия. И Сэхун хотел, чтобы он остался.

========== - 10 - ==========

Комментарий к - 10 -

Доброе утро, котики :)

Все, кто ждал ЧП, дождались)))

Ваша Бета

- 10 -

За час до рассвета Чонин проснулся в кровати и один — почуял присутствие рядом “куклы”. Аура та же, но вестник другой. Предыдущему Чонин прокусил голову в подворотне под дождём.

Завернувшись в одеяло, он спустился в гостиную и нашёл Сэхуна на диване. Тот возился с красками и кистями.

— Что ты делаешь?

— Рисую твою карту. Просто так. — Сэхун потёр нос, испачкав его чёрным, отложил кисть и осторожно показал Чонину получившуюся карту.

— А это точно я?

— Сдохнуть хочешь? — Сэхун сердито фыркнул и положил карту поверх остальных рисунком вверх, чтобы краска подсохла. — Тёмный всадник. К резким переменам.

— О, вот как…

— Тебя что-то не устраивает? — Сэхун явно подумывал отобрать одеяло, поэтому Чонин поспешил предотвратить это: забрался к Сэхуну на диван и обнял, закутав в одеяло вместе с собой. “Кукла” мог и подождать.

— Как ты мог такое подумать? Всё устраивает. Но, может, ты всё же поспишь?

Сэхун притих, прижавшись к его груди спиной. Чонин дождался, когда он уснёт, и только тогда выскользнул из-под одеяла. “Кукла” всё ещё бродил неподалёку, и стоило отправить его куда подальше.

“Куклу” Чонин нашёл в двух километрах от дома — на лесной дороге. Тот склонился перед ним, прижимая к груди узкую коробку. Защита работала слабо, так что Чонин сразу почуял собственные печати. Семь штук.

— Господин, как ты и велел, вот они. — “Кукла” открыл коробку, продемонстрировав печати. — Плата за заказ, Господин.

Чонин медленно поднял перед собой раскрытую ладонь, призвав к себе все семь печатей. Старая работа. И в половину не так хороши, как те печати, что мог сделать Чонин сейчас. Он поглотил старые печати и вызвал новую, позволил ей обрести материальную форму и повесил в воздухе перед носом у “куклы”. Отдавать печать не хотелось, но это заказ, как ни крути. И в этой — последней — печати отблесками жила ци Сэхуна, ведь Сэхун смотрел, как он делал эту печать. Незначительная примесь, совсем крошечная. Никто не заметил бы, кроме Чонина. И отдавать печать больше всего не хотелось именно поэтому.

— Исчезни, — хмуро буркнул “кукле” Чонин.

“Кукла” послушно забрал печать и поспешил убраться, пока его не обратили в прах.

— А за мой заказ возьмёшься? — На асфальт ступил сгорбленный старец с кожистыми крыльями за спиной. Чонин немедленно прищурился, почуяв знакомую ци. Этой же ци был пропитан тот “кукла”, что напал на Сэхуна в доме господина Ана.

— Не вышло нарушить закон, так решил договориться?

— Придержи язык, полукровка. Ты хоть знаешь, с кем говоришь? — растопырив крылья, одёрнул его старец.

— Понятия не имею. А должен? — Чонин криво усмехнулся, отслеживая вместе с этим нити ци пожаловавшего в гости демона.

— Щенок. Это у Чанёля ты дурных манер набрался? Яблоко от яблоньки… Чанёлю стоило скрыть позор и удавить тебя сразу после рождения, чтоб не разводить ущербных недоде…

— Ой, Силах, вот это ты зря, — сокрушённо посетовал свесившийся с ветки вниз головой Чанёль. — У мальчика пунктик насчёт происхождения. Теперь он тебе точно все старые когти поповыдерет и скажет, что так оно и было.

— И крылья ещё переломаю, — индифферентно добавил Чонин, разглядывая зарево на востоке. — И хвост выдеру. Вместе с позвоночником.

— Тебя-то кто звал? — зашипел на Чанёля незваный гость.

— Ну как же? — Чанёль сделал большие глаза. — Ты меня недобрым словом помянул.

— Двое на одного. — Старец с презрительным видом скрестил руки на груди.

— Вот ещё, — фыркнул Чонин и исчез в клочьях чёрного тумана. Ягуар обрушился на старца с другой стороны. Ударил в грудь всем своим весом и сомкнул челюсти на голове. Хруст шейных позвонков прозвучал раньше, чем затрещал череп. Ягуар сильным рывком оторвал голову от тела и лапой откатил подальше. Чанёль спрыгнул с ветки и швырнул в оторванную голову пригоршню искр. Пламя занялось в один миг, обратив в пепел вместе с головой и обезглавленное тело.

— Просто оторвал черепушку — никакой фантазии, — развёл руками Чанёль и с укором посмотрел на ягуара. — Вот что ты будешь делать? Нет бы художественно развесить кишки вдоль дороги или…

— Лапами развешивать прикажешь? — мрачно поинтересовался обратившийся обратно Чонин от обочины.

— Ты чего там копаешься?

— Одежду ищу.

— Ну, ты мог бы удушить старика хвостом.

— Я тебе не мартышка. Мой хвост для таких манипуляций не предназначен.

— Ну да, ну да… И что это вообще за пунктик такой дурацкий? Стоило ему брякнуть про папу с мамой — и всё. А вдруг бы он что дельное сказал?

— После папы с мамой мне стало резко скучно.

— А если я тоже тебе про папу с мамой начну втирать?

— Черепушку не жаль?

— Гм… — Чанёль ощупал собственную голову и передёрнул плечами. — В другой раз как-нибудь. Вот слово тебе ни скажи…

— Ты чего припёрся-то?

— Да так. Соскучился. Ну ладно-ладно, не распушай хвост! Ты уверен, что тебе это нужно?

— Что именно? — Чонин вздохнул и с тоской посмотрел на Чанёля.

— Смертный этот. Пусть даже он не погонит тебя поганой метлой с порога, но он смертный. Я даже не стану поднимать вопрос о потребности некоторых отдельно взятых пернатых в его душе, что сразу лишает тебя всех пряников. Но он же смертный, хмурое солнышко. Просто подумай, что он однажды протянет ноги, и в его доме будет играть музыка. Конечно, я не откажу тебе в такой малости и сварганю “куклу”, если ты попросишь. Но ты уже большой мальчик, так что “куклу” с человеком ни за что не спутаешь. И ладно бы, если б смертные просто протягивали ноги, но они ещё стареют. Чонин, это всего десять — ну пусть пятнадцать — лет. Оно тебе надо?