Ороборо: Господин Демон (СИ) - Страница 23

— Так они ещё и бессмертные, — уныло отметил Сэхун.

— Естественно. Бессмертные, как и те, кто их породил. Убить можно, но сложно.

— Зачем же этот перевёртыш убивает людей и крадёт кристаллы?

— А ты видел, как он убивал людей? Или видел, как он крал кристаллы?

— Нет, но…

— Перевёртыш не тронет источник силы, пока законный владелец-смертный жив. Тронет только тогда, когда владелец мёртв, а на источник силы покусился некто, кому такое запрещено. На той земле, где обитает перевёртыш, он — Господин. Зачем ему красть кристаллы или убивать смертных?

— Дядя, то есть, людей убивает кто-то… что-то…

— Демон, скорее всего. Кому-то понадобились источники силы, а Господин соблюдает закон и наводит порядок.

— Тогда почему…

— Помнишь, я подарил тебе камень?

— Конечно. Но при чём тут он?

— Помнишь, зачем я подарил его тебе?

— Для равновесия, спокойствия и лучшего контроля способностей.

— Именно. Существует легенда, что у перевёртышей бывают собственные двойники, но среди людей. Если перевёртыш находит свой двойник, он обретает способность контролировать все свои сущности и обращаться по желанию. Это, пожалуй, ответ на твой вопрос, почему перевёртыш оставляет мех в твоём доме и присматривает за тобой.

Сэхун уставился на дядю широко раскрытыми в изумлении глазами.

— Я?

— А есть сомнения? Перевёртыши ладят с людьми, но предпочитают держаться на расстоянии. А этот живёт у тебя, ты сам сказал. Я не помню историй, когда бы перевёртыш жил у смертного без веской причины. Хотя большинство таких историй заканчивались печально.

— Потому что люди умирали?

— Люди всегда умирают — в свой срок. Но нет, не поэтому. Печально всё кончалось потому, что люди боятся неизведанного. Знаешь, Сэхун-и, любить вообще трудно. По-настоящему. Близость, постель и всё такое не в счёт. Сами по себе они ничего не значат. Мелочи. Любовь — это большее. Так вот, любить всегда непросто, ну а когда знаешь, что человек и не человек вовсе, а не пойми что, любить уже попросту страшно. А перевёртышу иначе двойника не коснуться и не увидеть свет. Чтобы коснуться и увидеть, надо пробудить и поддерживать пламя. Перевёртышам и так несладко меняться по часам и управлять разными сущностями. Это непросто, как говорят. Ну а когда они находят двойник, шансы на удачу всё равно минимальны. Проще скрывать истину до последнего. Но и тогда это непросто. Всё равно будут следы, которые не спрятать и не объяснить обыденностью. Ты же привёз мех и приехал ко мне. Стало быть, испугался. Может, перевёртыш и не знает это наверняка, но перемены он почувствует непременно. Поймёт, что что-то не так. Чем больше страх человека, тем сложнее перевёртышу удерживаться от обращений в положенное время.

— Я не испугался, — хмуро возразил дяде Сэхун.

Дядя вновь достал из пакета клок меха, осмотрел, подержал на ладони и снова бросил в огонь. Белая вспышка и отчётливый запах паприки.

— Да, шесть часов в меху. Говоришь, ягуар? С девяти до полуночи и с трёх до шести утра — зверь, в другое время — человек. Ягуар… — Дядя крепко задумался. — Редкий зверь. Значит, и способности у перевёртыша редкие. Но это может и не значить ровным счётом ничего.

— Это как? Я же видел!.. — возмутился Сэхун, ошарашенный последними словами.

— Что видел? Как он обращается ягуаром? Видел? Или он сам тебе сказал всю правду?

— Нет, но…

— Я могу и другую историю тебе рассказать: везли в зоопарк котят ягуара, один потерялся в дороге, обосновался в лесу, вырос, теперь живёт рядом с твоим домом. Скажешь, такое невозможно?

— Но он же…

— А может, ты ему приглянулся, вот он и решил тебе помочь. Звери порой и не на такое способны.

— Дядюшка… — сердито начал Сэхун, но договорить ему не позволили.

— Я ничего не видел, Сэхун-и. Видел ты. И, что ни говори, у тебя есть свои способности. Ответ должен ты знать, а не кто-то другой.

— О перевёртышах я не знаю ничего.

— Знаешь. Просто память напряги. Ты никогда не питал особой любви к легендам о перевёртышах, но ты их слышал. Детская память — вещь цепкая. А я мало чем могу тебе помочь — я никогда не встречал настоящего перевёртыша.

— А если он вовсе не перевёртыш? И я не боюсь. Я… просто не понимаю.

Дядя скупо усмехнулся, пожал плечами и вернулся к настою. Пил остывший напиток, разглядывая Сэхуна с лёгкой задумчивостью в глазах.

— Ты всегда можешь спросить. Перевёртыши не убивают смертных, если те не пытаются убить их сами. Если ты скажешь ему, чтобы он ушёл, он уйдёт. Он может заставить тебя хотеть его, связать страстью и влечением, вскружить тебе голову. Даже вопреки страху. Но заставить любить — не может. Дать ему любовь можешь только ты сам и по собственной воле.

========== - 9 - ==========

Комментарий к - 9 -

Доброй ночи, котики :)

Ну так получилось. На ночь. Бета чуть проспала)))

Ваша Бета

- 9 -

Сэхун не сдержал слово и не позвонил, и когда ввалился в дом утром, нарвался на Чонина. Тот собирался куда-то, но напряжённо застыл на месте, уставившись на Сэхуна с немым вопросом в глазах. Выглядел вполне человеком и таким… привычно домашним, что Сэхун рискнул сунуть ему пакет с мехом и буркнуть:

— Твоё, да?

Чонин достал из пакета клок меха и свёл брови к переносице.

— Можешь соврать что-нибудь, только достаточно убедительное. Хотя не уверен, что хочу вообще что-то слышать. — Сэхун раздражённо стянул куртку резкими движениями, двинулся в гостиную и швырнул безвинную куртку на диван.

Чонин тоже заглянул в гостиную, оставил пакет на столике и знакомо закусил нижнюю губу.

— Ты куда-то собирался, — прохладным голосом напомнил ему Сэхун, скрестил руки на груди и постарался придать лицу бесстрастное выражение. Эти попытки стали бесполезными, потому что стоявший перед ним Чонин вдруг подёрнулся тёмной дымкой, окутался клочьями тёмного тумана и растаял. На месте Чонина остался сидеть чёрный ягуар.

Здорово просто. Сэхун ловил воздух широко раскрытым от изумления ртом. Потому что предполагать и видеть собственными глазами — не одно и то же.

Ягуар лениво поднялся, подошёл к нему и толкнул головой в бедро так, что Сэхун на ногах не удержался и шлёпнулся на ковёр. Вскинул голову и уставился в почти прозрачные светлые глаза зверя. Тот показал клыки, но не в оскале, а чтобы через миг провести шершавым розовым языком по щеке Сэхуна. Чуть отодвинулся и уставился на Сэхуна слегка прищуренными глазами, оценивая реакцию.

Сэхун с трудом сглотнул, потому что за секунду до прикосновения к чёрному меху понял, что уже видел это. Это уже было: его ладони блуждали по густому меху под громкое довольное урчание. Помедлив, Сэхун провёл ладонью по голове ягуара — между ушами, запустил пальцы в мех и слегка поскрёб ногтями. Ягуар потёрся о его плечо головой и снова заурчал.

— Пушистый… — невольно пробормотал Сэхун, запустив пальцы обеих рук в тёмный мех. Ягуар тут же отодвинулся, сел, обернув лапы хвостом, и недовольно фыркнул, словно говоря: “Я и в другом виде очень даже пушистый”.

— Угу, местами, — отметил Сэхун. — А так — весь пушистый.

Ягуар окутался дымкой, и через миг на его месте сидел обнажённый Чонин.

— Меховой, — хмуро поправил он Сэхуна и поскрёб ногтями подсохшую рану на плече.

— Не расчёсывай, а то кровь пойдёт. — Сэхун умолк и отвёл глаза, не представляя, что ему сейчас говорить. Страшно не было ни сейчас, ни тогда, когда он увидел ягуара. С Чонином по-прежнему он чувствовал себя спокойно и уютно — вопреки всему. И обвинения во лжи прозвучали бы глупо. Сэхун сам понимал, насколько по-идиотски выглядела бы попытка Чонина сразу показать истинную сущность при их первой встрече. Да и не мог он обращаться по собственной воле, если верить словам дяди. Это сейчас может. Вроде как из-за Сэхуна. Сам по себе — не может.

Сэхун пребывал в смятении и растерянности и не представлял, как быть. Если не думать об убийствах и ягуаре, то всё казалось отличным. Но убийства и ягуар существовали. Убийства более или менее вписывались в привычную картину мира. Ягуар вот не умещался в рамки реальности никаким боком.