Орлы на войне - Страница 2

На этот раз мальчик даже не шелохнулся. Странный звук, должно быть, доносился из рога, в который трубил кто-то из жрецов, но казалось, будто это о своем прибытии в рощу возвещает демон или даже сам бог. Прошло десять ударов сердца, затем двадцать, но никто так и не появился.

Взгляд мальчика скользнул налево, затем направо, к скрытому тенью пространству. Оно пугало даже больше, чем он мог подумать. Страшноватой была даже ведущая туда тропинка – извилистая, грязная, а с обеих ее сторон простирались болота. Вход – грубо сколоченная деревянная арка, украшенная черепами домашнего скота, – был немногим лучше. Но страшнее всего – священный круг дубов, пятьдесят шагов в поперечнике, в котором теперь он ждал вместе с отцом, Тудрусом и большой группой воинов. От страха у мальчика схватило живот.

В центре круга высилась пара алтарей, огромных каменных глыб. Их словно вырубили из толщи скалы какие-то гиганты. На одном из них был сложен погребальный костер. Поверхность другого покрывали зловещего вида бурые пятна. Перед алтарями пылал огромный костер – единственный источник света в роще. Рядом с костром – два стола. На одном разложены ножи, коловороты, щипцы и молоты. На втором ничего не было, зато с четырех ножек свисали веревки, красноречиво говорившие о его назначении.

Мальчик ожидал увидеть здесь привязанных животных. Ему уже доводилось бывать на религиозных церемониях у себя в селении, когда в жертву богам приносили коров и овец. Однажды он стал свидетелем того, как в жертву приносили кабана. У него в ушах до сих пор стоит его визг…

БУУУУУУУ! БУУУУУУУ! БУУУУУУУ! Звук доносился откуда-то из-за алтарей.

– Вон они! – шепнул ему отец.

Сгорая от любопытства, мальчик привстал на цыпочки и вытянул шею.

Из чащи леса появилась процессия. Первыми, трубя в рога, шли два жреца в длинных одеяниях. За ними следом помощники жрецов вели двух красивых белых кобылиц. Лошади тащили колесницу, на которой стоял старый, согбенный жрец. Голова его была опущена, но мальчик знал: жрец вслушивается в ржание и фырканье священных животных, ибо это не что иное, как послания богов. За колесницей шествовали еще четыре жреца, также дувшие в рога.

Однако внимание мальчика привлекли жалкие фигуры, что едва плелись следом за ними. Восемь человек, веревками связанных вместе за шею и запястья. Семеро из них носили короткие светлые туники, перехваченные в поясе ремнями. Наряд восьмого – из красной ткани, и он единственный был в шлеме со странным поперечным гребнем из красных и белых перьев.

– Римляне! – в ужасе прошептал мальчик. Он как-то раз уже видел тела убитых врагов своего народа, когда неприятельский дозор попал в засаду, устроенную его отцом. Сегодня он впервые увидел живых римлян. Правда, эти были безоружны. Даже на расстоянии, в тусклом свете костра ему были хорошо видны синяки и раны на их телах. Позади пленников шел десяток крепких воинов, вооруженных длинными копьями.

Ему почему-то сделалось не по себе. Эти людей явно ждет что-то нехорошее. Отец железной хваткой сжал его плечо и шепнул на ухо:

– Ты видишь этих мерзавцев?

Мальчик кивнул.

– Римляне – наши враги. Их империя простирается так далеко, что до ее края не дойти за целый год, но им все мало. Он все время пытаются завоевать чужие земли. Вот уже много лет их вождь Август, – отец как будто выплюнул это имя, – пытается установить над нами свою власть. И не только над нами, но и над нашими братьями, хаттами, марсами и ангривариями. Он хочет, чтобы мы стали его подданными, стали пылью под пятой их армий. Но этому никогда не бывать!

– Никогда, отец, – согласился мальчик, вспомнив, что случилось, когда римляне приходили сюда в прошлый раз. Было много убитых, в их числе – его тетя и два двоюродных брата. – Мы его остановим.

– Да, его самого и его проклятые легионы. Я поклянусь в этом вместе с другими воинами. Да будет Донар тому свидетелем. – Сегимер улыбнулся сыну, что делал крайне редко. – Ты тоже принесешь клятву.

Мальчика охватило ощущение чуда.

– Я, отец?

– Да, и ты, медвежонок. Вот поэтому мы здесь.

Сегимер прижал палец к губам, затем указал на поляну.

Трубачи встали по бокам от алтарей и смолкли. Взгляды всех и каждого обратились к старому жрецу. Тот спустился с колесницы и, шаркая ногами, приблизился к огню. Лошадей увели прочь, пленников бесцеремонно подтолкнули к столам.

– Благодарим тебя, о Донар, за то, что не оставляешь нас. – Несмотря на его немощный внешний вид, голос у жреца оказался сильным. – Твои молнии хранят нас и защищают, твои грозовые облака приносят нам дождь, без которого наши хлеба высохнут и погибнут. Когда мы сражаемся с нашими врагами, твои силы помогают нам в бою, и за это мы вечно тебе благодарны!

По толпе собравшихся прокатились одобрительные возгласы. Воины прикоснулись к своим амулетам и зашептали слова молитвы.

– В последние годы мы каждое лето нуждались в твоей помощи. Хищники вроде этих… – жрец длинным, кривым ногтем указал на пленников, – приходят в наши края тысячами, неся с собой смерть и разрушение. Никто не защищен от их грабежей, от их кровожадности. Мужчин, женщин, детей, стариков и больных они убивают и уводят в рабство. Наши деревни эти хищники предают огню, похищают хлеба на наших пашнях и наш скот.

Воины разразились гневными возгласами. Костяшки пальцев отца, которыми тот сжимал рукоятку меча, побелели. Мальчик почувствовал, как в нем закипает ярость. Тетя и два ее сына – его двоюродные братья – были любимыми родственниками. Теперь их нет. Этих римлян обязательно нужно наказать.

– Мы собрались этой ночью, чтобы принести тебе дары, – нараспев продолжал говорить жрец. – Просить твоей помощи в борьбе с захватчиками. Чтобы они, потерпев поражение, бежали отсюда на дальний берег реки, которую они называют Ренусом. Чтобы они больше никогда не вернулись на наши земли и земли других племен.

– ДОНАР! – выкрикнул Сегимер.

– ДО-НАР! ДО-НАР! ДО-НАР! – взревели остальные воины. Мальчик присоединился к их хору, но его детский голосок потерялся в шквале их криков. – ДО-НАР! ДО-НАР! ДО-НАР!

– Поклянитесь! – приказал жрец, когда выкрики стихли.

Вперед шагнул Сегимер. Мальчика тотчас охватила гордость за отца.

– Я, Сегимер, вождь херусков, клянусь Донару, что не сложу оружия, пока римляне не будут изгнаны навечно с наших земель. Да покарают меня боги, если я сойду с пути борьбы!

Жрец молча наблюдал за тем, как один за другим воины приносили клятву, обещая, что будут сражаться до тех пор, пока враг не будет разбит и изгнан на другой берег реки. Черед мальчика настал в самом конце. В присутствии такого большого числа взрослых мужчин он сильно волновался, и его голос немного дрожал, но, к его радости, никто не посмеялся над ним и не рассердился на него. Жрец даже одобрительно кивнул ему. Когда же он вернулся и встал рядом с остальными воинами, отец сжал ему плечо.

Жрец сделал знак рукой. Четыре его помощника схватили ближнего пленника, низкорослого римлянина с круглым лицом, и поволокли вперед. Тот упирался и лягался, но его бесцеремонно бросили на пустой стол и связали по рукам и ногам веревками.

Воцарилась мертвая тишина. Было слышно лишь, как стонет римлянин.

И все же мальчик по-прежнему не верил в то, что должно было произойти. Но нет. Стоило ему посмотреть на лица окружавших его воинов, внезапно ставшие такими строгими и холодными, как он окончательно укрепился в своих подозрениях. Его взгляд вернулся к столу и распростертой на нем жертве.

Старый жрец выбрал кривой железный коловорот и поднял его над головой.

– Без глаз римляне будут слепы. Они не увидят наших засад и ловушек, наших тайных лагерей.

Из груди собравшихся вырвался кровожадный вздох. Неужели сейчас?.. При мысли об этом мальчик вздрогнул.

Между тем жрец приблизился к столу. Два помощника жреца прижали голову римлянина к столу. Вопли пленника сделались еще громче.

Низкий голос что-то прокричал на неизвестном мальчику языке. Это кричал римлянин в шлеме. Он даже, насколько позволяли его путы, вырвался вперед. Его слова были обращены к жрецу, его помощникам и всем собравшимся воинам.