Орлиное гнездо (СИ) - Страница 160

- Позволь не поверить тебе, мой дорогой брат.

Он отвернулся, точно вдруг утратив интерес к турку. В темноте этих мужчин было бы очень легко спутать - и тому, кто их хорошо знал: казалось, даже жестам их обучал один наставник.

- Впрочем, мне уже все равно, - наконец проговорил венгр. Он прикрыл глаза и мучительно улыбнулся. – Господи, я буду даже рад…

- Тебе рано умирать – ты должен сначала исцелиться! – сурово возразил Штефан: казалось, он обеспокоился этим желанием не на шутку.

Бела Андраши опустил голову и ждал.

Штефан несколько мгновений помолчал, подбирая слова, - потом сказал:

- Я предоставлю тебе убежище на севере, князь. Ты знаешь не хуже моего, что здесь тебе оставаться невозможно. Время пришло…

Андраши кивнул, слабо улыбаясь.

- Да, - сказал он. – Конечно.

Штефан взглянул на его окно: благовонный светильник, занавешенный кисеей, озарял стол с разваленными на нем бумагами.

- Бела, ты должен сейчас вернуться к себе и взять все, что следует унести, - тебе лучше знать, что это, - сурово сказал турок, точно понукал младшего; или господина, вдруг лишившегося своей воли. – Через час выходи во двор, и мы побежим. Медлить нам нельзя.

Граф пристально посмотрел ему в глаза, улыбаясь все той же слабой презрительной улыбкой, – а потом махнул рукой и удалился. Штефан проследил, как его вождь скрылся в доме; прослушал, как взошли по лестнице и затихли его шаги.

- Бог тебя благослови, мой дорогой, - прошептал турок.

Через час с небольшим белый рыцарь вышел, закутанный в простой темный плащ; когда он выпростал руку, приветствуя Штефана, в лунном свете холодно взблеснула кольчуга. Меховая шапка отбрасывала тень на все его лицо.

Штефан кивнул.

- Поехали.

Когда они сели в седла, он прошептал, склонившись к безмолвному товарищу:

- В высшей степени мудро, как и всегда!

Андраши поднял голову, и турок впервые увидел его лицо.

- Я не так еще ополоумел, как тебе представляется, - холодно сказал низложенный князь Валахии. Штефан растерялся и вскинул руку:

- Постой! Я вовсе не хотел…

Венгр, не удостоив его ответом, дал шпоры; и Штефану пришлось самому замолчать и пришпорить лошадь, чтобы обогнать своего пленника и показывать ему дорогу. Они выехали со двора вдвоем – и уже за воротами к ним присоединились еще трое.

Василика спала, свернувшись на диване и обняв подушку, как дитя; она вскрикнула и села, услышав шум. Ковровая дверь приоткрылась.

Села в углу и Анастасия.

- Одевайся, бери вещи и идем! – приказал снаружи чей-то шепот.

Василика узнала этот шепот; и она подчинилась ему без колебаний, с большею готовностью, чем послушалась бы самого Штефана. Они с Анастасией принялись за сборы, со сна и в темноте наталкиваясь друг на друга; голос в коридоре выругался и поторопил их, но Василика в этот раз не уступила, пока не собрала все. У нее ничего за душой нет, кроме того, что с собой!

Одевшись и взяв сумку, валашка подошла к ковровой двери, и Корнел схватил ее за руку и вытащил наружу.

- Бегом! – приказал он.

- Я сама! Помоги Анастасии, ей трудно! – воскликнула Василика шепотом. Она не стала спрашивать, что с евнухами и ночным караулом. Корнел схватил за руку пожилую гречанку, и они втроем поспешили по пустому коридору; Василике казалось, что каждая тень готова на них наброситься, каждый лунный луч из окна уличает их. На повороте она различила какую-то темную груду тряпок, чуть не споткнулась от испуга – но удержалась на ногах и полетела дальше, больше всего боясь отстать от своих спутников. Сердце у беглянки так и заходилось.

Они спустились по ступенькам и вышли в какую-то низкую дверь, около которой тоже не было стражи.

- Как ты… Что ты сделал? – спросила Василика витязя, пытаясь отдышаться на холодном воздухе.

- Я вошел свободно, - к ее удивлению, ответил Корнел. – Евнуха оглушил, чтобы он не завопил.

Витязь улыбнулся.

- Здесь все же не такая тюрьма, как кажется, - объяснил Корнел. – Вернее сказать: такая тюрьма, в которой нужно знать все порядки… А ты не султанская наложница, а своего паши. Штефан показал мне дорогу.

Василика возмутилась.

- Я не наложница!

Корнел усмехнулся и кивнул.

- Ну да, жена – знаю, - ответил он.

Потом сжал зубы и зыркнул на женщин черными глазами.

- Хватит болтать, пошли! – приказал витязь.

Василика, схватив за локоть Анастасию, двинулась следом за Корнелом туда, где были привязаны две лошади: одна из них – Годже. Беглянка потрепала кобылку по мягкой рыжей гриве, поцеловала в белую звездочку на лбу: приветствуя ее, собираясь с духом.

Корнел схватил Василику сзади и силой подсадил в седло. Выругал ее опять, сказав, что так они точно кончат пытками и смертью; потом сел на своего коня и поднял к себе на седло Анастасию.

Василика знала, что сейчас некогда спрашивать; и так же ясно она знала, что Корнел никогда ее не предаст – раньше умрет сам, защищая ее. Она ощущала это куда яснее, тверже, чем даже в объятиях любимого.

Они помчались вперед, точно убегая от призраков ночи. А тени стлались по сторонам их, обгоняли – и это бесконечное состязание выматывало из себя и живых, и мертвых.

========== Глава 95 ==========

Василика плохо видела в темноте – а Корнел, казалось, видел как кошка: и он сделался их глазами, как и их силой. Василика думала только о том, как бы не подвести своего спасителя: хотя его намерения оставались для нее тайной.

Они остановились только один раз, когда выходили в какую-то дверь в стене дворца, скрытую кустами. Василика догадалась, что дверь та же, через которую входил к ней прежде Штефан, - ее покровитель говорил об этом пути: он должен был служить одним исполнителям тайных дел, и непосвященные о нем не знали. Потому и Корнела впустили без проволочек и подозрений.

Дверь легко подалась в ответ на удар рукояткой меча. Из кустов, с обеих сторон, торчали чьи-то ноги: одна подошва ярко блестела гвоздями. Василика на миг зажмурилась от страха, но ничего не сказала. Она последовала за Корнелом, ведя в поводу свою лошадь, - и только исподволь думала, что же могло подвигнуть этого валаха на столь безумный шаг.

Снаружи Корнел снова подсадил ее на коня, и Василика увидела, как к ним приближаются еще шестеро человек. Двоих она узнала тотчас, и ей стало радостно, несмотря на все страхи: это были Михня и Ливиу, два других воина Дракулы.

И вдруг Василика догадалась, чего хочет Корнел. Она взглянула на своего похитителя, и тот ответил ей мрачным значительным взглядом.

Потом ударил пятками своего коня, на котором сидела ее бедная служанка, и Василика принуждена была подчиниться этому движению: могучие и верные товарищи Корнела по сторонам ее тоже пустили лошадей вскачь. Куда ей теперь деваться от них? Попросить защиты у Штефана – но где сам Штефан? Может быть, Корнел решил бежать с нею в Венгрию, минуя всех турок? Но как он мог так поступить, ведь дал слово своему князю…

Вопросы одолели ее как рой пчел, жалящих голову, туманящих сознание; Василика скакала, чуть не плача от отчаяния. Сильные люди без конца играли ею, торговали ее, вырывали друг у друга как приз на турнире – а ей оставалось только повиноваться победителю!

Будь прокляты все мужчины!..

Василика вцепилась в поводья, страх и негодование охватили ее. Потом остался один только страх, беспредельный, как ночь. Они подъехали к городским воротам, и их остановила стража.

Тюрбаны, крючковатые носы, кривые сабли… громкая начальственно-брезгливая речь, вдруг показавшаяся Василике невероятно уродливой. Господи Иисусе!

Она видела как во сне, что Корнел, этот богатырь из древних былей, показывает туркам бумагу, спрятанную на груди. Нет – конечно, их не выпустят; конечно, мужчин бросят в тюрьму, а ее с Анастасией…

Ворота отворились. Путь был открыт, куда бы он ни лежал!