Орлиное гнездо (СИ) - Страница 16
Иоана усмехнулась такому подробному разъяснению.
- Тебе бы епископом быть!
Она легла обратно.
- Будут мертвецы вокруг рыскать – держите кинжалы наготове, - пробормотала она не то в шутку, не то всерьез. И сама тотчас уснула опять.
Утром ее разбудили рано – сколько раз стражи сменялись над нею, Иоана так и не узнала; но теперь ей сказали:
- Нужно ехать дальше, госпожа, пока нас не обнаружили около мертвецов! Если это будет дозор господаря – мы можем оказаться в беде!
- Пожалуй, - проговорила Иоана мрачно.
Она встала, едва заставив одеревеневшее тело разогнуться. Ей опять нужно было сменить белье – но Иоана даже не обмолвилась об этом. Подойдя к лошади, Иоана села на нее с помощью одного из мужчин; и они поскакали вперед.
К гостеприимному замку отряд Иоаны подъехал в разгар дня – из-за вынужденного привала на много часов позже, чем путники думали; ведь теперь, к тому же, с ними была женщина, которой требовался отдых. Раду Кришан с самого начала просчитался, вымеряя их путь!
Будь отряд из одних мужчин – они миновали бы эту подозрительную крепость и без задержки поскакали дальше, помня о разбойниках; но теперь Иоана заставила своих спутников завернуть в замок. Иначе и нельзя было: теперь им придется остаться у хозяев на следующую ночь, чтобы дать госпоже оправиться и завтра выехать в самую рань. На сутки позже, чем думали прежде.
Больше с ними не произошло ничего страшного – только Иоана помрачнела и стала немного иначе думать о приключениях мужчин, о которых прежде грезила. Ее отряд, уменьшившийся только на одного человека, без помех достиг границ Трансильвании – и двинулся дальше, минуя замок Кришан: на север, к Сигишоаре.
========== Глава 12 ==========
На пути к Сигишоаре они должны были проехать еще несколько городов – Куртя-де-Арджеш, Брашов; ночевать на постоялых дворах. Но здесь все же было намного спокойнее, чем в Валахии: вооруженным людям, привыкшим к вольнице и готовым каждый миг биться за нее насмерть, и подавно нечего было страшиться в этой торговой размеренной жизни, где куда больше, чем меч, решали бумаги и слова.
В Брашове, в гостинице, их, однако, встретил сам боярин. Раду Кришан дожидался дочери там, где вернее всего мог ее встретить; и был бесконечно рад этому свиданию. Несмотря на опытность своих воинов, он понимал, что сейчас разъезжать по Валахии – все равно что по лесу с дикими зверями: со зверями, наделенными жестоким человеческим разумом…
Раду долго обнимал дочь; она плакала на его груди, и он тоже плакал от радости. Сейчас рыцарю нечего было стыдиться своего сердца. Пусть стыдятся те, у кого вместо страстного сердца гнилушка – или кошель с деньгами!
- Как вы доехали? – спрашивал он потом, посадив Иоану рядом с собой и заботливо взяв за руку.
- Мы, отец…
- Мы потеряли Иона, господин, - ответил один из их людей раньше, чем Иоана смогла подобрать слова. – На нас напали турки, чтоб им всем сгореть в аду!
Раду замер, уставившись на говорившего, - а потом вскочил и рявкнул:
- Турки? В Валахии?..
Слуга кивнул.
Раду схватил себя за бороду и изрыгнул такие слова, что даже привыкшая к грубости мужчин Иоана вздрогнула.
- Что вы с ними сделали? – продолжал допрашивать боярин, расхаживая по комнате, где они собрались все вместе. Сейчас он казался Иоане таким же зверем, как Дракула.
- Мы перебили половину, - с гордостью ответил его человек. – Госпожа сама заколола главаря!
- Иоана?.. Молодец девчонка! – воскликнул Раду, усмехнувшись и сверкнув дикими глазами.
Потом он помрачнел.
- А что с трупами?
- Мы свалили их там, где перебили, - вступила в разговор Иоана. – Чтобы проезжающий дозор увидел, какие беззакония творят неверные… Мы…
Она запнулась и нахмурилась.
- Мы правильно сделали, отец?
Раду прикрыл глаза – потом опустил голову и выругался так же непристойно, но тихо.
- Правильно, - ответил он спустя несколько мгновений, уже владея собой. – Как же не правильно! Но будь проклят тот враг, что привел вас напороться на этих слуг сатаны! Теперь господарь узнает, что турки снова мародерствуют на его земле, - и раззадорится против султана еще больше… А может, и не одного только султана!
Люди притихли, не понимая своей вины; хотя чувствовали себя виноватыми перед этим человеком, их отцом и заступником, который столько знал о судьбах мира – и был одним из тех, кто производил передел этого мира по своему усмотрению.
Но Раду уже обрел прежнее спокойствие; он улыбнулся снова. Сел рядом с дочерью и пожал ей руки.
- Я очень горд иметь такую дочь, - проговорил он, глядя Иоане в глаза. – Ты достойна быть княгиней, а не боярышней!
Иоана порозовела от радости.
- Ты меня перехвалил, отец… Ведь это Марину сейчас надо хвалить, она невеста! Когда ее свадьба?
- Как только мы приедем – еще много времени до поста*, - ответил Раду. – Марина сейчас здесь, со мной… Привести ее?
- Что ж ты не сказал!
Иоана всплеснула руками и вскочила. Она сама никогда особенно не любила – или в последние годы охладела к старшей сестре; но такое нескрываемое предпочтение отца, которое тот всегда оказывал ей перед Мариной, изумляло и обижало ее – за Марину. Как все-таки странны и бесчувственны мужчины!
- Конечно, приведи сестру. Я по ней соскучилась! – воскликнула Иоана.
Отец вышел, а Иоана осталась сидеть на табурете в ожидании сестры; она вдруг подумала, что это ей, по чести, надо бы идти к старшей. Но будь воля отца – он сделал бы Иоану и старшей своей дочерью…
- Выйдите, - негромко велела Иоана оставшимся в комнате слугам. – Я сейчас буду говорить с сестрой!
Они поклонились и вышли.
Вскоре вернулся и отец – с Мариной, которая повзрослела за эти месяцы… и подурнела. Она по-прежнему безжалостно стягивала волосы назад, к затылку; Иоана бы посоветовала дать волосам больше свободы, что сделало бы сестру красивее и веселее. Но она молчала, чтобы Марина не оскорбилась.
Однако теперешний землистый цвет лица был не только от природной непригожести – Марина чем-то страдала…
- Что с тобой? – спросила Иоана, протягивая ей руки.
Марина села рядом и взяла ее за руки.
Скупо улыбнулась.
- А с тобой? Ты тоже с лица спала. Муж мытарит?
Иоана поняла, что Марина зачем-то солгала – она-то знала, что, как всегда, прекрасна; слова ее походили на зависть. Но ведь Марина никогда не завидовала ее красоте, просто считала это недостойным себя!
- Нет, с мужем я живу хорошо, - сказала Иоана.
Вдруг ей так захотелось, чтобы это не Марина сидела с ней сейчас – а Корнел! Захотелось опять обнять его, пригладить волосы, подарить ему всю любовь, которой он ждал от нее в их расставание…
- У меня сейчас месячное, - сказала Марина с какой-то гордостью черной ведьмы. – Не смотри на меня так, сестра! Оттого я и пожелтела. Пока отец вез меня сюда, я изгадила мое лучшее дорожное платье, которое так хорошенько и не отстирала.
Иоана рассмеялась с невольным недоверием.
- Мы точно сестры! – сказала она. – У меня тоже сейчас месячное! А по дороге сюда я убила трех турок!
Марина вздрогнула, широко раскрыв черные глаза.
- Вот новости! Да ты не лжешь ли?
Они вдруг показались друг другу страшными – эти юные женщины, связанные так близко, как только могут быть связаны женщины.
- Нет, я не лгу, - ответила Иоана уже мрачно. – По дороге на меня и моих слуг напали турецкие оглоеды, и мы половину перебили, а половину обратили в бегство!
- Вот как, - проговорила Марина с удивлением и некоторой фамильной гордостью. – Ты себя хорошо показала!
- Мне не понравилось убивать, - сказала Иоана, отведя глаза.
Ей не понравилось – но только отчасти; другая же часть ее сердца возликовала, вспомнив этот удар, сразивший сильного мужчину.
- Ты странна, - заметила Марина, пристально глядя на нее. – Не гордиться убийством врага! Все этим гордятся!